Кодекс Крови. Книга ХIII

Несколько веков назад разразившаяся война за сферы влияния позволила ослабить многие кланы, оставив у власти в Пьемонте две семьи: магов смерти Борромео и магов жизни дель Ува. Стараниями этих двух игроков остальные ушли на вторые роли, а то и вовсе канули в историю, как те же маги крови.

Поэтому сидел Микаэль в кабинете графа Висконти в присутствии его братьев и спокойно попивал гостеприимно предложенное вино. Обвешанный артефактами, как девка на выданье, он мысленно решал, что и как расскажет, чтобы не нарушить шаткий нейтралитет между их семьями.

— Эреде Микаэль, не проясните ли вы нам одну маленькую деталь, как на двух десятках связанных людей в нашем саду могли оказаться остаточные следы вашей родовой магии?

— Если опустить некоторые пикантные подробности, то открылся портал, и сексапильная барышня в корсете и чулках забросила их в сад как кегли. Я же решил, что это некая новая игра, затеянная вашим родом, и просто проверил их состояние здоровья на предмет повреждений. Я всё же не бездушная скотина. Сила обязывает проявлять участие. Поскольку чувствовали они себя на удивление хорошо и даже спали, я не стал вмешиваться в ваши развлечения.

— Да какие, Мать Смерть, развлечения?! Два десятка связанных людей на свадьбе? — возмутился Карло, отвечающий за безопасность рода.

— Дон Карло, если мы периодически закрываем глаза на устраиваемые вами охоты для тренировки молодняка, это не значит, что мы о них не знаем. На этот случай я также решил закрыть глаза в честь свадьбы вашего дорогого брата графа Висконти.

Граф взмахом руки приказал брату замолчать.

— Род Борромео будет вам признателен, если вы опишете портал и девушку.

— Насколько признателен? — скучающе сбил Микаэль несуществующую пылинку с плеча.

— Слеза Бьянки Ува вновь вернётся в отчий дом.

Микаэль задумался надолго. Артефакт, утраченный три века назад, был гордостью рода и входил в защитную триаду артефактов, усиливая защиту родового палаццо на порядок.

На другой стороне было чувство благодарности за помощь в снятии проклятия. Но если задуматься, Микаэль ни словом не упомянул тёзку, а указал лишь на его спутницу. А в ней крови рода, если ему не изменяла память, не присутствовало. Вдова, не подарившая роду даже детей, не могла считаться частью фамилии. Такой размен совесть наследника князя дель Ува признавала.

— По порталу не силен, не моя специализация, да и держался он что-то около пары минут, а вот по женщине… бумагу и карандаш, будьте добры.

Ему тут же подали требуемое, и Микаэль сел рисовать. Уж в чём-чём, а в рисовании фривольных гравюр он был в своё время силён, создавая себе на память альбом с девицами определённого толка.

И поскольку он действительно смотрел больше на наряд спутницы тёзки, то эти детали и удалось передать чётче всего, остальное было передано грубыми штрихами с наложением теней.

— Можете не продолжать, — чуть охриплым голосом остановил его граф Висконти, вырвав листок из-под руки, — если это такая жестокая шутка, то она неудачная!

Микаэль замер в замешательстве, не вполне понимая, что происходит и чем недоволен граф.

— Не понимаю вашего возмущения, — честно признался он.

— Нарисовать мою безвременно усопшую первую супругу, да ещё и в таком виде… — жестокая шутка, эреде Микаэль, сродни плевку в лицо, если будет на то угодно.

— Дон Висконти, я клянусь Виноградом, что в жизни не видел ни единого портрета вашей первой супруги, чтобы позволить себе нечто подобное, — перед Микаэлем засветился виноградный лист, подтверждая слова клятвы. — Кроме того, я рисую лишь мельком увиденное и не могу отвечать за всех девиц, имеющих хотя бы мимолётное сходство с вашей безвременно почившей супругой. Если вы на основании этого хотите забрать назад данное слово, я буду считать это нарушением соглашения между нашими родами. Заметьте, я пошёл вам навстречу.

— Возраст, эреде… каков возраст этой особы? — вмешался в разговор самый младший из братьев Борромео. — Вы — маг жизни, уж это вы точно должны были считать.

— Не моложе двухсот пятидесяти и не старше трёхсот лет, — не покривил душой Микаэль, готовясь зубами выгрызать Слезу Бьянки, если потребуется.

Висконти тяжело выдохнул. Его Агате сейчас было бы в районе ста пятидесяти, но никак не на сотню больше. Да и клятва тотемом не пустой звук. Пришлось признать, что где-то существует женщина, как две капли воды похожая на его первую любовь и его первое разочарование.

— Вы получите свою Слезу, эреде, завтра на рассвете. И благодарю за помощь.

Едва дверь за гостем закрылась, как Висконти поднял на братьев горящий взгляд:

— Отдайте в работу ищейкам. Я хочу знать, кто это.

— Куда эту денешь? — безмятежно поинтересовался Джованни, — на нас и так косо смотрят, у тебя четвёртая жена за сто лет.

— В крайнем случае тебя женим, — огрызнулся граф, пожирая взглядом своё наваждение.

— Меня нельзя, я Смерти обещан, у нас вон Альфонсо уже пять лет скорбит… — с гаденькой ухмылочкой перевёл стрелки на брата младший. — Но если поделишься, то попробовать я не против.

Висконти сорвался с места и за горло поднял над полом брата:

— Пробуй кого хочешь, но не эту!

— Отличненько, тогда я к твоей молодой супруге наведаюсь, — мурлыкнул, словно его и не душили, Джованни. — Что-то очень захотелось себя живым почувствовать.

— Вали! Но мне оставь, — отмахнулся Висконти и отпустил самого младшего отпрыска рода Борромео, который тут же танцующей походкой удалился в покои новобрачных, пока граф не передумал.

Джованни прощалось в роду очень многое ради его способностей. Что взять с человека, если он и так не жив, и не мёртв?

— Ты его балуешь, — покачал головой Альфонсо.

— Плевать. Пусть его жизнь хоть на время обретёт краски. Сколько покушений он предотвратил за последний год?

— Тридцать два, — между делом ответил Карло, разглядывая набросок. — Когда скажешь мальчику правду?

— Не ваше дело. Найдите мне её и привезите!

— Ты же понимаешь, что это будет не она? — оба брата смотрели на Висконти, пытаясь достучаться до его разума. — Если ей под триста, она — сильная магичка, из таких куклы не выходят.

— Плевать, я всё равно попробую.

* * *

За ночь нас трижды тревожили посланцы из Уадана. Мы с Ольгой отправлялись на границу и отправляли гостей восвояси. Благо, эмпатке удавалось это сделать на расстоянии, чтобы не светить наше очевидное присутствие. Что уж там она им навеивала, я не спрашивал, но от Ока улепётывали в диком ужасе не только люди, но и верблюды.

Когда под утро уставший и вымотавшийся Ксандр вернулся, изменения в циркуляции энергии заметил даже я. Создавалось впечатление, будто мы сидим на мембране огромного барабана, который то и дело подрагивает от толчков энергии. Что же будет, если этой энергии придать направленность и смысл?