Кодекс Крови. Книга ХIII
Шрифт:
«Да уж, эти патологически честны и справедливы. Да и за людей своих готовы стоять на смерть. Неудивительно, что Виноград оттаял».
Но, читая дневник, Пётр Алексеевич заметил и ещё одну странность. Насколько он помнил кузена, тот всегда был несколько трусоват для подобных экспериментов и проектов. В дневнике же в каждой строке сквозила уверенность в правильности происходившего. Гриша себя чуть ли не богоизбранным считал, полагая, что действует во благо рода. Правда, под родом он воспринимал лишь свою ветвь, но это мелочи.
«Возможно ли, чтобы ему кто-то промыл мозги? Или ментатор поработал?»
Последние страницы уже больше походили на исповедь,
«Если же вы посчитаете, что эксперименты сии — позорная страница в истории нашей семьи, то знайте, они велись с благословения и содействия нашего небесного покровителя».
А вспоминая, как однажды Кречет в приказном порядке заставлял захватить и присвоить себе изнанку Виноградовых, Пётр Алексеевич осознал одну вещь. Всё это время бог-покровитель вёл за спиной основной линии рода свои махинации, не задумываясь, играя их жизнями, будто пешками на шахматной доске. Неудивительно, что одна из пешек решила попробовать стать ферзём, имея за плечами свою маленькую армию.
Закрыв дневник, император убрал его в верхний ящик стола и закрыл личной печатью. Сам Пётр Алексеевич отправился в допросную, откуда уже три часа не было никаких вестей.
Палаццо Борромео, Пьемонт
Граф Висконти Борромео сидел в своём кабинете и просматривал отчёты службы безопасности рода. Людей Бенуа допросили, но они ничего существенного не вспомнили. Их воспоминания резко заканчивались на моменте подрыва камней-экранов природного артефакта. Далее все как один уснули.
По поводу магички, похожей на его жену, нашлись хоть какие зацепки. Следы этой женщины обнаружились на Британских островах. Там несколько месяцев назад трагически погиб некий барон Джон Фокс. Накануне у него на приёме видели женщину, отдалённо похожую на его супругу. Имя этой особы удалось узнать, на балу она представилась как некая баронесса Агата Москито. Ни до того, ни после эту даму никто более не видел в Лондоне.
Однако же ищейки не зря ели свой хлеб. Они отыскали ещё один вероятный след. В Шотландии проживал старинный род виконтов Акорос, поклоняющийся Клещу. Одна из дочерей виконта, безвременно погибшая в юности, носила имя Агнес. Кто-то из старожилов Лондона и нашёл некое сходство между Агнес и Агатой Москито.
Перед Висконти лежала гравюра совсем юной девушки болезненного вида, в которой при всём желании нельзя было узнать его Агату, и уж тем более она мало походила на девицу в корсете и ботинках поверх чулок. Агнес Акорос скорее напоминала мумию или же узницу казематов, месяц не видевшую еды.
Граф Борромео ещё раз сравнил три портрета: супруги, набросок дель Ува и гравюру Агнес. Изображений Агаты Москито добыть не удалось, но ищейки продолжили искать во Франции, Испании и Португалии. И если с Пиренеев ещё можно было ждать скорых вестей, то в той же Франции после череды революций сейчас все звались не пойми как, кто-то отказывался от титулов, кто-то бежал подальше, как те же Бенуа, пока всё не устаканится.
«Что ж будем ждать известий».
От размышлений о бывшей супруге графа Борромео отвлёк его брат Карло. Он вошёл в кабинет размашистым шагом и уселся напротив Висконти в гостевое кресло.
— У меня две новости: плохая и очень плохая. С какой начинать?
— С какой желаешь, — отмахнулся Висконти, убирая донесения ищеек в сторону и
сосредотачивая всё своё внимание на брате.— Тогда начну с плохой, нашёлся Бенуа.
— Живой или мёртвый? Хотя любой из вариантов неплох, — криво улыбнулся Висконти, наливая в бокалы любимое вино брата и передавая тому бокал.
— Живой, но памяти за последние два дня нет. Опоили какой-то дрянью.
— Менталисты и ментаторы что говорят?
— Что это не по их части. Там буквально нет этих дней. Но и это ещё не всё. Наш Николя поднял ещё один уровень и тут же потерял его. Это уже лекари сообщили, как и то, что его энергоканалы выжжены почти в хлам.
— То есть Око работает и наделяет своей силой гостей, но вот желание его подорвать артефакту не понравилось, и он отнял обратно свой подарок, — потирая подбородок в задумчивости, вслух строил теории Висконти. — Что же, примем во внимание. Можем и туда отправлять в командировки. Получится затратней и дольше, но зато результативней.
— Не получится, — подвёл итог размышлениям брата Карло, отставив в сторону пустой бокал. — Око исчезло. И это очень плохая новость.
— Как исчезло? — спокойно уточнил Висконти, потягивая сухое красное вино. — Снесло ураганом? Провалилось в пески? Расплавило лавой?
— Ничего из тобою перечисленного. Мы отправили туда дюжину групп, но все они вернулись в диком ужасе. Каждый видел нечто своё, но все сошлись на том, что не смогли попасть на территорию Ока. Да и не только Ока. Там территорию в полсотни километров накрыло чем-то.
Висконти разложил на столе карту с отметками Николя Бенуа из первой экспедиции. Там была пометка о размерах Ока около одного километра. Штрихами была обозначена вокруг артефакта буферная зона, выкупленная по настоянию поверенного во избежание лишних проблем.
— Ну что ж, новость на самом деле прекрасная! — отозвался граф, глядя на брата. — Наш Николя, скорее всего, ошибся с размерами древнего артефакта, а вот наш поверенный — нет. Выкупленная им территория примерно соответствует твоим данным. И если у артефакта сработала система защиты, значит, нужно либо её пробить, либо дождаться, пока она спадёт. Отправляй туда самых разных магов, пусть попробуют пробиться.
— А что будем делать с Николя? — полюбопытствовал Карло, доливая себе вина. Спокойная рассудительность брата вселяла уверенность.
— Пусть пока лечится. Уберите его подальше от артефакта, как и всех людей Бенуа. Не будем злить Око. Всё равно Николя ничего не помнит, а его людей можно выставить на ближайшей охоте. Хоть молодняк развлечётся, а то свадьба прошла без главного «блюда». А хотя… — Висконти задумался на мгновение и добавил, — нельзя отделять командира от его людей. Неправильно это. Как подлечится, объявляй охоту.
Праздник шёл своим чередом, когда меня скрутило от такой знакомой боли, которую я надеялся более никогда не испытать. У меня умирала часть души. Вокруг всполошились все близкие, наблюдая, как я раздираю когтями себе грудь, пытаясь протолкнуть в лёгкие хотя бы каплю воздуха.
«Тиль, ты где?!» — взревел я по нашей связи. Но ответа не последовало. По связи ощущалась лишь бесконечная боль и утекающая по капле жизнь.
Звать Эона уже попросту было некогда, и я открыл портал к Тильде, ориентируясь на агонизирующее сознание. Сквозь портал пошёл поток воды такой мощи, что всех попросту снесло с мест, и трапезная едва не сразу заполнилась под самый потолок. Я тут же закрыл портал к подруге и открыл в мир аспид посреди Великой Пустыни. Там потоп не будет страшен.