Кодекс Крови. Книга ХVI

Тэймэй умолкла, задумчиво откусывая блинчик.

— А ты сейчас про какой приём говорила, стесняюсь просить? — Ольга едва сдерживала улыбку, уже догадываясь об ответе, но не желая рушить для нас сюрприз.

— Как про какой? — вздёрнула бровки Тэймэй. — Герцоги Занзара триумфально вернутся в Пьемонт. Да так вернутся, что ни у кого не возникнет больше мысли вымарать их имя из истории.

Больше всего меня насторожил энтузиазм, разгоревшийся во взглядах моих женщин.

— Милая, может пока Москвой обойдёмся?

— Нет, — ответила жена, погрозив мне пальчиком, — ты сам дал разрешение на всё в пределах разумного! Вот я и пользуюсь!

— Но у нас даже некому будет в Пьемонте жить, чтобы представлять интересы рода.

— Ой ли? — Тэймэй стрельнул глазками в сторону Агафьи. — Я тут на досуге почитала их правила наследования. Всё у них, как и у нас. Один аристократ может быть наследником нескольких титулов и уже позже разделить их наследование между своими отпрысками. А временного представителя подберём. К тому же ты всегда сможешь сходить в Мантую порталом.

— Милая, мне бы эти земли и титулы переварить, — со вздохом признал очевидное я.

— Миш, это всего лишь инвестиция, — пожала плечами азиатка. — Дети в Сашари быстро вырастут, им будет чем заняться. Помогут и они, и мы!

— Остальные согласны? — я обвёл взглядом женщин за столом.

Те выразили горячее согласие.

— Что ж, тогда после отъезда гостей отдам соответствующие распоряжения. А пока я в Сашари, нужно решить пару вопросов и нанести один визит вежливости.

Я встал с места, расцеловавшись со своими женщинами и отправился на выход. Уже в дверях меня догнала Ольга:

— Нужно поговорить.

* * *

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы угадать тему нашего разговора. Поэтому, не тратя время зря, я открыл портал в Сашари к себе в башню. Именно там хранилась обещанная батарейка для Системы, на которую планировалось выменять информацию об известных скоплениях адамантия. Закинув искомое в карман, я обнял супругу и перешёл с ней на берег океана. Усевшись задницей на песок, я прижал к себе Ольгу и открыл воспоминания, давая ей полное представление о прошедших случившихся и не случившихся событиях. Пока она проживала ту ночь ещё раз, но моими глазами, я, как мог, транслировал ей спокойствие и поддержку, напевая песню про туман.

Всё это время эмпатка сидела с идеально прямой спиной, будто проглотила шпагу. Тело её было напряжено и мелко дрожало струной на легком бризе.

— Почему сразу не показал? — голос у Ольги был хриплым, не то от непролитых слёз, не то от сорванного в молчаливом крике горла.

— Ну хоть день все могли не беспокоиться и искренне порадоваться. — Кажется, Ольге этого объяснения было мало. Я тяжело выдохнул и сказал, как есть: — У алтаря случилась истерика в связи с содеянным, адамантий тоже предупреждал, что у меня может пупок развязаться в процессе. А у меня после разговора с Крысой такое ощущение, что я крупно испортил кому-то глобальный расклад. Про моё участие в откате знают лишь алтарь и ты. Остальные считают, что это боги постарались коллективно, чтобы отменить собственную смерть. Я даже самим богам наплёл, что это сущности свыше, и они поверили! Никто не должен узнать, что я смог не повторить вмешательство в течение времени. Райо ещё до этого меня предупреждал, что мы не имеем право вмешиваться, но я… не послушался.

— Оно того не стоило, — у Ольги на глазах выступили слёзы. — Если бы ты не спас меня, то у тебя всё было бы хорошо: жёны, дети, соратники, империя, мир… Зачем?

Я встряхнул эмпатку так резко, что она даже зубами клацнула от неожиданности.

— Ты в своём уме? Ты что несешь? То есть ты под проклятием решила идти до конца, но избавить меня от божественных проблем, а я должен был перешагнуть через твой хладный труп и смело идти в светлое будущее?! Тебе оракул кого показал? Дочку? Так какого хера?!

Под конец я уже практически орал на эмпатку. Вот только жертвенности мне не хватало.

— Думаешь, всё бы обошлось? Хера с два! Я уже спёр осколок адамантия у пантеона богов, который когда-то создал мою бабку. И это не откатить. Уж извините, не больше одного мира за раз, и то пупок чуть не развязался даже у алтаря стихий, не говоря уже про мой. Так что, знаешь, одним врагом больше, одним врагом меньше, здесь уже было не принципиально! Почему ты не отдала алтарь стихий богам в прошлой жизни? Почему воевала? Почему стояла до последнего, терпела боль, смерть и воскрешения по кругу? Ты была беременна! Почему не спасла сына? Почему?

Вёл я себя сейчас как последняя скотина, но по-другому донести до неё свою мысль не мог.

— Я знала, что они всё равно убьют, — прошептала Ольга, не поднимая взгляда. — А сдаваться без боя было не в моём характере. Я хотя бы попыталась…

— Я тоже попытался. Был шанс один из тысячи или из миллиона, но он был. Сдаваться без боя — не про меня! Иметь шанс спасти любимую женщину и не сделать этого? Ты за кого меня принимаешь? Когда-то давно тебя предал отец твоего ребёнка, оставив умирать, не стоило меня равнять с этой мразью и ждать повторения истории.

Ольга рыдала у меня на плече, заново переживая всё, происходящее с ней в прошлом и ныне. Слишком яркими были сравнения, слишком свежими воспоминания о выходке Крысы, слишком… Вчера Ольга сказала Мангустову, что пережила свою историю, но это была полуправда. Пережить подобное практически невозможно. Тем более, пока кто-то настойчиво вскрывает давно зарубцевавшиеся раны.

Не сказал я жене, алтарю да и адамантию одного. Кроме всех моральных и эмоциональных причин я имел ещё одну, объяснять суть которой непосвящённому Великой Матери Крови было бы сложно. Я чувствовал, что так будет правильно. Смерть Ольги там был нелогичной, неестественной. Её не должно было случиться. Она была словно заноза, грозящая превратиться в нарыв. Я чувствовал неправильность происходящего и исправил её, как умел. Это ни разу не романтично, но уж как есть. А последствия… Они как круги по воде, расходятся от любого действия.

Оля успокоилась, хлюпнув носом пару раз и подняв на меня свои заплаканные глаза.

— Кажется, я становлюсь истеричкой.

— Нет, дорогая, — я приподнял лицо любимой за подбородок, чтобы встретиться взглядами, — ты — женщина, которая ежесекундно подвергается эмоциональному шторму сотен тысяч людей. Если тебе нужно таким образом стравливать излишки эмоций, я переживу.

— Что теперь будем делать?

— Жить, готовиться к переговорам и к войне одновременно, — улыбнулся я. — Всё как обычно!

— И всё-таки, кому я могла перейти дорогу, чтобы меня попытались убить? — задумалась Ольга.

— Это я и постараюсь выяснить у одной несносной дамочки, обитающей сразу в сотнях миров. Кажется мне, что дело здесь не лично в тебе или во мне…

— Это ты нашёл способ связаться со своей Великой Матерью Кровью? — нахмурилась Ольга.

— Н-нет, — замер я на секунду, чтоб успеть уловить мысль за хвост, — но ты только что подсказала мне интересную мысль, как попробовать это сделать!