Кодекс жизнетворца

Замбендорф повертел шерри в своем стакане, несколько секунд смотрел на него, потом кивнул.

– И Западному миру придется играть по их правилам, если он хочет не уступить Азии. Больше того, вскоре на сцене появятся и Советы. И тогда все будут соперничать друг с другом, кто предложит талоидам лучшие условия.

"Орион" улетает к Земле через десять дней. Многих участников экспедиции, в том числе Мейси и Вернона, дома ждут неотложные дела. Все оставшиеся материалы и оборудование отправляются на поверхность, с их помощью Генуэзская база превращается в постоянную. Там останется небольшой экипаж и группа ученых-талоидологов. Старшим на базе будет заместитель Ванца коммодор Крейг - до прибытия через пять месяцев японского корабля. По-видимому, остающиеся на базе спустя какое-то время улетят за Землю с японцами, но тогда успеет вернуться "Орион". Он привезет новых людей и оборудование. А когда закончат сооружение своего корабля Советы, когда включатся другие страны, будет налажено постоянное транспортное сообщение с Титаном.

Мейси снова взял свой стакан и передал Вернону, чтобы тот наполнил.

– Я не часто говорю такое, но мы можем все поздравить себя с отлично выполненной работой, - сказал он, оглядывая кают-компанию.
– Должен сказать, что, когда мы вернемся, мне всех вас будет не хватать. Странно, как иногда получается: я явился на борт, чтобы разоблачить вас, а кончил тем, что приобрел новых друзей.

– Ну, я надеюсь, наша дружба будет долгой, - сказал Вернон.
– Я тоже поражен, как все обернулось.

Мейси взял свой стакан и с любопытством посмотрел по сторонам. Все были необычно молчаливы.

– Я хочу сказать, что отныне я вас буду поддерживать, - сказал он. Вряд ли мы будем одинаково смотреть на разные вещи, но должен признаться, что мне пришлось переоценить многое, в чем я был уверен. Так что живи и жить давай другим, верно?
– Несмотря на вежливое выражение лица, он испытывал странное разочарование, которое не мог вполне скрыть. Он развел руки и с улыбкой и вздохом заключил: - Мне казалось, вам следует знать об этом.

Никто ему сразу не ответил. Замбендорф поднял голову и посмотрел на своих товарищей.

– Вы как будто не очень радуетесь, - заметил он.
– Мы можем свободно разговаривать в присутствии Джерри и Вернона. Вы не ждете возвращения домой? Подумайте, какие телевизионные шоу сможем мы закатывать после всего этого. И нас поддержит наука, это понравится молодежи... может, мы отправимся в гастроли по миру. Можем основать Институт астральной парапсихологии, Осмонд выступит в качестве основателя, и нас поддержат многие, помимо ГКК. Может, даже сумеем снова договориться с Реймелсоном. Кто знает?

Сохранялась унылая атмосфера дождливого уик-энда.

– Ну, так можно заработать на жизнь, - вяло согласился от двери Абакян. Мысленно он снова сидел вторым пилотом во флаере. А что его ждет вместо этого? Бродить по вестибюлям отелей и театральным фойе, подслушивать обрывки разговоров и сплетен, общаться с не умеющими мыслить людьми, которые его совершенно не интересуют. У него появилось несколько мыслей относительно усовершенствования переводчика, хотелось поговорить об этом с Дэйвом Круксом, который остается на базе. Но прежде всего он понял, что ему не безразлично, что будет с талоидами Артура; они принадлежали к числу немногих, кого он, помимо группы Замбендорфа, не относил к болванам. Они ценят свой разум и готовы опираться на него, не нуждаясь в поддержке волшебных сил и сверхъестественных откровений. И по мнению Абакяна, это значит очень много. Он сам всегда так думал.

Кларисса давно так не наслаждалась жизнью, и теперь ее охватила ностальгия. Генуэзская база расширяется, потребуется много пилотов, способных справиться с обстановкой, грустно подумала она. И у нее возникали более заманчивые идеи, чем снова иметь дело с людьми типа Германа Торинга, который считает, что всякий раз как он отправляется в уборную, мир на пять минут перестает вращаться. Она понимала, что прежняя ее работа заключалась в том, чтобы выдумывать новости, когда ничего достойного за этим нет. На Титане у нее выработался аппетит к подлинным делам, и не хотелось возвращаться к воображаемым.

– Прекрасно, - безжизненным голосом сказала она.

– Может, заработаем пару баксов, рекламируя парапсихологические ложки.

Дрю Вест сравнил мир бухгалтерских книг и налоговых управлений с миром талоидов, с ледяными горами, метановыми океанами, овощными городами и механическими джунглями. У него всегда был вкус к переменам, и когда возможно, он старался приправить свою жизнь чем-нибудь неожиданным и острым. Именно это вырвало его из скучного ортодоксального шоу-бизнеса и привело в конце концов в команду Замбендорфа, где он оставался дольше, чем на любой из своих предыдущих работ. Но уже некоторое время до отлета на "Орионе" он испытывал беспокойство, тоску по переменам, и только перспектива полета заставила его отложить принятие любого решения. А то, что произошло на Титане, делает прежнюю жизнь еще более непривлекательной. И хотя определенных планов у него не было, решение он уже принял. Он поднял стакан, сделал большой глоток и промолчал.

– Для меня это было словно в прежние дни, - сказал Джо Феллбург. Понимаете, о чем я? Словно вернулся на службу из отставки. Мне всегда казалось, что я слишком рано ушел в отставку.
– Он нахмурился, как будто не сумел передать то, что хотел, потом покачал головой, вздохнул и решил, что это не имеет значения.
– Не знаю... Ну, наверно, мы снова привыкнем. Он наслаждался окружением военных, чувством своего участия в чем-то важном, а не в каких-то играх. Его удерживало не дело, которым занималась группа, а только отношения с ее членами. И теперь он ясно видел, что эти отношения никогда не будут больше прежними.

Тельма неуверенно переводила взгляд с одного на другого, потом посмотрела на Замбендорфа, который с любопытством наблюдал за всеми.

– Ну, я, наверно, скажу то, что чувствуют все. Послушайте, вы меня знаете. Я доктор философии, специализировалась в физике и математике, но я всегда была против общества, которое больше восхищается переростками-неандертальцами, чем людьми, сделавшими усилители для этих неандертальцев. Но вот с талоидами... мне показалось, что мы делаем что-то ради существ, достойных этого. Они ценили наши усилия. И это ведь только начало. Там еще многое нужно сделать, и я думаю, мы могли бы внести свой вклад. Но ведь никто не настолько сошел с ума, чтобы...
– Тельма замолчала и удивленно посмотрела на Замбендорфа, который с улыбкой озорно подмигнул ей. У нее на лице сразу появилось подозрительное выражение.
– Карл, вы что-то скрываете. Над чем вы смеетесь? Вы ведь что-то знаете, но не говорите нам.

Кларисса тоже посмотрела на Замбендорфа.

– В чем дело, Замбендорф?
– спросила она. Тот улыбнулся ей, но промолчал.
– Давай, это тебе не таблицы на горе раздавать. Говори.

– Ну, благодаря своим способностям сверхъестественно проникать в будущее...
– начал Замбендорф, но Абакян оборвал его.

– Оставь этот вздор. Что ты знал, но не сказал нам?

– Не могу определенно сказать, что "знал", Отто, потому и не говорил, чтобы не возбуждать излишних надежд, - ответил Замбендорф.
– Но я прекрасно понимал, что вы чувствуете. Я сам испытываю то же самое. Поэтому я позволил себе...
– С консоли рядом с Вестом прозвенел вызов.
– Да, наверно, это та новость, что я жду, - сказал Замбендорф, когда Вест повернулся к приборам.

– Карл Замбендорф здесь?
– спросил в экрана офицер САКО.
– Говорит капитан Мэтьюс. Я звоню по поручению генерала Ванца.

– Слушаю, капитан, - сказал Замбендорф, поставил стакан и подошел к экрану.

– Генерал Ванц просил бы вас и членов вашей группы встретиться с ним и коммодором Крейгом сразу после окончания вахты, в пятнадцать ноль ноль. Удобно ли это вам?

– Ну, не думаю, чтобы у нас были какие-то другие дела, - легко ответил Замбендорф.
– Спасибо, капитан Мэтьюс, нам это удобно.