Кое-что об Элис Мерфи. Книга 2

— Тогда я наткнулась на некоего Харви Джонса, который встречался с несовершеннолетней девушкой по имени Элис Мерфи, и заявил, что не знает, что она несовершеннолетняя, и пообещал порвать с ней сразу же после того, как я поговорила с ним.

— Ты с ним разговаривала? Это была ты? — спросил Магнус, и Джулия смутилась. — Элис знала, что кто-то предупредил его.

— Я сделала им обоим одолжение, — ответила Джулия, и Магнус заерзал на стуле, чувствуя, что ему предстоит очень серьезный разговор с матерью, и задался вопросом, знает ли она, что после этого Харви оказался в больнице.

— Я была заинтригован тем, что Элис скрывала возраст от своего парня и что вскоре после того, как я немного поговорила с ним, он оказался в больнице. Вот я и заглянул в ее семью, их прошлое… И всё это, — осторожно сказала Джулия, и Магнус опустил голову, чтобы странно взглянуть на мать.

— Вот тогда я и наткнулась на эти файлы… Их было около двадцати. Различные сеансы Элис. И они начинаются, когда ей было пять лет, до тех пор, пока ей не исполнилось восемь… И затем, все это прекратилось.

— И что же, она преодолела свои проблемы? Отлично, — ответил Магнус, и по его простому тону Джулия поняла, что он не совсем ее понимает.

— Магнус… — Джулия осторожно выдохнула, на мгновение заколебавшись, стоит ли ей говорить это или нет, поскольку это может изменить его отношение к Элис.

Но он, вероятно, все равно узнает, и она предпочла рассказать ему сама.

— Элис была диагностирована как высокоэффективный социопат через несколько сеансов после того, как было снято это видео, — осторожно сказала Джулия, наблюдая, как Магнус застыл и уставился на нее. — Ее IQ был зарегистрирован как слишком высокий для ее возраста. Это объясняло манипуляцию, интуитивное поведение и импульсивность. Она играла со своими школьными товарищами и родителями, как будто они были игрушками, обращая их друг против друга, распространяя слухи, закручивая других людей вокруг своего пальца. Все это время думая, что это совершенно нормально. Они отправили ее к психологу, которая отказалась продолжать лечить ее после двух сеансов.

— Отказалась? — спросил Магнус, и по его коже побежали мурашки.

— Отказалась, — повторила Джулия, глядя на стол и вдыхая свежий воздух.

Магнус внезапно смутился, удивляясь, почему Элис никогда не упоминала об этом. Ему захотелось вернуться наверх, разбудить ее и потребовать ответа, но, судя по выражению лица Джулии, он он понял, что это еще не все.

— Ну и что? — спросил Магнус тихим, но немного настойчивым голосом.

— Ты, наверное, удивляешься, почему Элис никогда ничего тебе не рассказывала, — ответила Джулия, и Магнус замолчал, не сводя с нее глаз. — Магнус, причина, по которой Мерфи покинули Квебек, была в том, что они хотели держать Элис подальше от матери Софи.

— Но почему? — спросил Магнус и на него нахлынуло странное чувство.

— Бабушка не хотела, чтобы Софи оставила ребенка Питера, особенно после того, что он сделал. Она ненавидела саму мысль об этом, — ответила Джулия, вспоминая, что говорила Софи на видео сеансов несколько лет назад.

— Семья презирала этого бедного ребенка, они отказывались встречаться с ней в течение многих лет, пока в конце концов, когда Элис было около пяти, они не начали общаться. Но именно тогда Кэролайн, мать Софи, с которой ты, кажется, уже познакомился, заметила, что с Элис что-то не так, — Джулия продолжала объяснять, теперь уже вставая и подходя к картине на стене, которую она отодвинула в сторону, открывая сейф.

Магнус молча наблюдал, чувствуя смесь сильного восхищения и замешательства, как Джулия вытащила папку из сейфа и подвинула ее через стол к Магнусу.

— Когда Элис было восемь лет, она какое-то время жила у бабушки с дедушкой, а Софи и Ричард, судя по всему, отправились в давно назревший медовый месяц, — начала объяснять Джулия, ее голос стал немного напряженным, она снова села и посмотрела, как Магнус осторожно открыл папку.

— Кэролайн взяла на себя смелость поставить Элис еще один диагноз и начать лечение чуть более строгим способом, поскольку врач, к которому они обратились, был экстремистом* и заявил, что если Элис останется без лечения, скорее всего, она пойдет по стопам своего отца.

Магнус поднял листок бумаги, на котором было написано, что у этого доктора были сильные убеждения, что психические заболевания, такие как психопатия и социопатия, среди многих других, можно эффективно лечить с помощью непрерывных сеансов электроконвульсивной терапии.**

— Ты же не серьезно, — пробормотал Магнус, глядя на мать.

— Почему ты думаешь, она никогда не упоминала об этом, Магнус? — печально ответила Джулия, чувствуя, как у нее болит сердце, и положила на него руку. — Она не может этого вспомнить, — тихо пробормотала Джулия, и молчание затянулось, когда Магнус посмотрел на документ и осторожно вдохнул.

— Его уволили с работы, отозвали медицинскую лицензию и его посадили в тюрьму. Элис, среди прочих, была подвержена серии интенсивных сеансов в течение месяца, которые вызвали довольно серьезную потерю памяти. Однако она оказалась не самой худшей. У одного пожилого пациента вся память была стерта, он забыл свое имя, возраст, своих родителей…

— Значит, они пытали ее из-за этого дерьма? — сплюнул Магнус, чувствуя, что начинает нервничать.

Джулия вздохнула и не сразу ответила, заметив, что Магнус пристально смотрит на страницу.

— Это пиздец какой-то, — агрессивно огрызнулся он, и Джулия печально посмотрела на него.

— В восемь лет у нее был IQ сто семьдесят один. Сто семьдесят один, Магнус, — спокойно продолжала Джулия. — Я могу понять, почему они были напуганы.

— Когда ты об этом узнала? — спросил Магнус, чувствуя, как сердито колотится его сердце.

— В ноябре прошлого года, — просто ответила Джулия, и Магнус сердито вздохнул, даже не потрудившись осознать, что его мать знала об этом все это время.

Он провел рукой по волосам и перевернул страницу, увидев статью о том же самом докторе. Там не было имени Элис, но он видел ее фотографию среди других детей, и сердито нахмурился, увидев легкое замешательство в ее глазах, и хотел разорвать статью, но осторожно и медленно положил ее, так как его руки дрожали от ярости.

— Так вот почему они переехали? — спокойно спросил Магнус, беря в руки другие бумаги и застыл, когда увидел слегка выцветшие фотографии ребенка, очень похожего на Элис, лежащую на больничной койке, пристегнутую чем-то вроде шлема.

Магнус некоторое время смотрел на фотографии, почти слыша, как в его ушах бурлит кровь. Через несколько секунд он резко захлопнул папку и оттолкнул ее от себя, чувствуя, как его лицо дергается от ярости, которая вот-вот должна была вырваться наружу.

— Да, — ответила Джулия, потянувшись за папкой, чтобы убрать ее обратно. — Они держали ее в этом городе, чтобы все было тихо, вместо того чтобы дать ей образование и свободу, которых она заслуживает. Расстройства личности не всегда равны насилию. И они украли ее детство из-за какого-то укоренившегося страха перед другими, — прошептала Джулия, но в ее грустных словах чувствовалась скрытая ярость.