Кофе на троих (сборник)

– Всё, тёть Зой. Сдаюсь. Отступаю. При отступлении что самое важное? Да нет же… Ничего вы, женщины, не понимаете в искусстве войны. Сохранять боевые порядки! Почему? Потому что враг повсеместно, повсюду и вполне может оказаться сзади.

«Вылитый отец, – улыбнулась Зоя племяннику. – Такой же точно балабол. И чего не пошел по его стопам? Была бы династия… Династия балаболов. Так она и есть!»

В прихожей Олег попытался вручить Зое одну из клюшек для гольфа, достав ее из раздобревшего тубуса на колесах, ощетинившегося полудюжиной головешек на черенках – ни дать ни взять цветы незнакомой цивилизации, – но снова не преуспел. Эту сумку для гольфа Зоя помнила, Олег и Лена подарили Олегу на двадцатилетие.

– Играешь?

– Куда там…

– Зачем тогда?

– Пространство организует, тёть Зой. Видишь зонтовницу в углу?

– Ну?

– Ну и… И вот.

– Теперь ясно. Перед Эвой, будь другом, еще раз извинись за меня.

– Обязательно, не волнуйся. Мы друзья?

– Зья.

– Так мама говорила.

– Я помню.

– Как тебе ну… Не хочу по имени…

– Удивительно удачный выбор времени и места.

– Ну ладно тебе, тёть Зой, я же… вообще как?

– Вообще!

– Это в смысле «да»?

– Это в смысле факт. Иди уже. Целую.

«Когда мужчина раньше других покидает компанию, об этом узнают все, – раздумывала Зоя, спускаясь по крутой, винтом изогнутой лестнице. – Каждого обойдет со своим «Старик, даже не спрашивай… Надо, дела…» Женщины не уходят, а исчезают. А я ушла не так и не так, не по-мужски и не по-женски. Трансвеститы, наверное, так уходят… Интересно, как по такой лестнице детскую коляску спустить?»

Не потому ушла, что уловила чутьем приближение часа, когда станет вовсе уж явно стеснять молодежь. Хотя отчего нет? И это тоже. «Молодежь, – с усмешкой повторила про себя. – Попалась, мамка…» Чувство не было новым, уже слегка подвяло, но и привыкнуть к нему Зоя еще не успела. Ей все чаще случалось последнее время чувствовать, насколько старше она – спасибо, не внешне – тех, кто совсем не намного младше ее. Пять – шесть лет – разве это разница? Полная ерунда, давно уже не тинейджеры. При том, что еще недавно, ну… относительно недавно Зоя чувствовала себя в компании Олега и его многочисленных друзей совершенно своей и даже, пока бог дремал, позволяла себе не жалуемые ханжами вольности со сверстниками племянника, ничуть не стыдясь, вообще не думая о разнице в возрасте – не к алтарю же, в конце концов, мысли стремились, да вообще не по любви это… Из азарта, что ли? «Мамка… Смотри, как мы утомились нынче от всех этих заграничных «чмок-чмок»! Можно подумать, дома все по-другому. Ну как же! Дома исключительно товарищеские рукопожатия и еще честь отдают… смолоду. Вот же додумалась! Стареешь, мать…» И последнее отточие повисло печально. Не пауза, а вытянутые колени на трениках – ни стирка ни глажка уже не спасут. «Окончательная пауза? Менопауза… Ну что за абсурд?! Жаль, идиотизм не олимпийский вид, дала бы стране медали».

Зоя быстро дошла до гостиницы, оглянулась на дом Эвы и Олега, помахала – показалось, что видит Олега в окне, но в фойе не вошла, буквально в последний момент передумала. Она долго гуляла по пустующим улицам, прислушиваясь к себе, своим ощущениям – заграница, Париж, – пытаясь поймать эфимерное настроение, почувствовать что-то такое особенное, чего раньше не чувствовала. Не вышло. И навстречу Зое тоже никто не вышел. А ведь была уверена, что самое время собачникам объявиться со своими питомцами на ночной моцион – программа «Время», потом кино… По часам выходило в самый раз. Почему-то захотелось вдруг понаблюдать за французскими собачниками, будто они и есть лицо нации и встреча с ними сразу все прояснит. Что прояснит? Странно. И с чем Зоя собиралась сравнивать подмеченное? Своей собаки у нее не было, не с кем дома оставлять, только мечтала, да и с собачниками в Москве ее ничего не связывало – зачем зря душу травить. На оба вопроса она ответила себе без долгих раздумий: «Да блажь… Захмелела немного. Хожу себе по пустым парижским улицам, ничего в них особенного, такие же, как и повсюду. А если бы люди встречались – возможно, и складывалось бы хоть какое-то впечатление. В такой час кого встретишь? Собачников, пьяниц и полицейских. Вторые и третьи у нас не в почете. Вот и собачникам нашлось объяснение. Все равно – блаж. Видимо, жизнь французов как-то иначе устроена, не смотрят они, убогие, программу «Время» и сериалы у них длиннее. Или короче…»

Факт: не попала Зоя в ритм жизни парижского буржуазного шестого квартала. За три четверти часа она разминулась с двумя пожилыми женщинами со шпицем, выглядевшими еще старше хозяек – безрадостно ковылявшие четыре пары ног. «И заметь, Зоечка: никаких шансов встретить судьбу, а еще говорят, что это город мечты…» В конечном итоге уже от дверей гостиницы углядела невдалеке Олега с их рыжей мятущейся бестолочью на поводке и спешно проскользнула внутрь, он ее не заметил, иначе наверняка бы окликнул. Немудрено, что не заметил: знатно племянник шел, с выдумкой, словно и не тротуару, а лыжню в тайге тропил. Из окна номера Зоя проследила за последней фазой прогулки, завершившейся, слава богу, без приключений – оба, и племянник и пес, мешая друг другу, протиснулись-таки в дверь подъезда. «А чего, спрашивается, скрылась от племяшиных глаз? Ради него, ради Олежки ведь и приехала. Пожелали-с, видите ли, барышня с родней своего бойфренда знакомиться… Вот и познакомились. Хотя кто их мексиканцев знает – может, у них по-другому нельзя? Традиции… Так и у нас все так же заведено, если всерьез складывается. Дай тебе бог, Олежка, пора бы уже… А о чем бы мы с ним сейчас разговаривали, с пьяненьким таким? Талдычил бы как заведенный: люблю я ее, ты, тёть Зой, и представить себе не можешь как сильно! Так этого я по дороге из аэропорта наслушалась, и вообще не первый раз с ним такое… Вроде бы и хорошая девчушка, а что-то в ней… настораживает. Чужая. Вот пижон – своих девиц ему не хватает?! Где мы, а где Мексика! А ведь Катарина тебе, помнится, приглянулась, очень даже… Так то Испания! И дед с Украины, бандеровец…» Зоя хихикнула, вспомнив, как отец Олега отреагировал на героическое прошлое деда девицы, с которой младшенький прилетел в Москву. Как раз «Короля Лира» репетировали в театре и Олег-старший в главной роли… «Русский опять же учила: “Зоя, а в чем разница между москалем и москвичом?” Умора… Почти свои… Это тебе не Мексика…»

Отец Олега, Олег-старший, рассказав Зое о звонке сына, повторил ей наверняка то же самое, что и ему ответил:

– В жопу. Хочет знакомиться, пусть сюда ее везет. А вообще у меня от его баб в глазах рябит и… с зубами проблемы. Я тут, ты только подумай, в Брюсселе… В Брюсселе этим летом сажусь в кресло к одному зубному, что поделать – пломбу за едой выронил. Администратор устроил… И еду, скотина такая, и, дай ему бог здоровья, дантиста. Смотрю на доктора и, понимаешь ты, глазам своим не верю… Твою мать… Отец одной из сыночкиных бывших! Два года назад я к ним прилетал, дурак, знакомиться. Все же будущая родня, считалось, к свадьбе дело шло. Дальше ты знаешь. Хрен бы с ним. Я еще было подумал, когда о гастролях в Бельгии заговорили, мне только не хватает этих… всё равно фамилию не вспомню… родственников несостоявшихся встретить. Они меня, басурмане, в тот приезд черри помидорами к шампанскому закормили. Надо же до такого додуматься? Я потом всю ночь переживал, что люкс в гостинице заказал, а можно было обычным номером обойтись – сортиры-то везде одинаковые. Я и забыл совсем, что у этого чудака со странным вкусом рядом с домом практика, кабинет короче. Мысль мелькнула, когда подъезжали, что знакомое какое-то место, но зуб болит, голова раскалывается, вечером спектакль… Любезно так говорю доктору: «Бонжур», имени-то не помню, да и вспомню – не произнесу. А у него, ты не поверишь, вот же память! Или девчонку стоящую мой дурак проморгал, не пошла по рукам… Это больше на правду похоже. По имени меня, и: «Что болит?» Даже фамилию, не спрашивая, в карточке правильно написал.

– Еще бы в твоей фамилии ошибки делать.

– А что? Индусы, знаешь ли, ее в такое перекроили…

– Так то индусы, классику русскую знать не обязаны. И у Олежки нашего, насколько я в курсе, индусок не было, так что неподготовленными они оказались, индусы твои, упущение твоего сына.

– Ну да. Тьфу-тьфу… В общем, что-то наверняка расковырял он мне там. Чувствую.

– Болит?

– Нет, вроде и не болит. Но ведь должно! Ван дер…

– Стиви Вандер…

– Вот ты болтло! И племянник твой такой же. Весь в мать, прости господи… И прохиндей. Колька вон, приятель его, да знаю, что помнишь, какими бизнесами ворочает! Лодку, говорит – заглядывал тут, думал Олега застать, – на Сардинии держит… А наш оболтус? Не по-е-ду! Ты пойми, мне сейчас от работы отлынивать никак не с руки, даст бог, вымолю что-нибудь к юбилею – грамотку какую, премию, медальку…

– Лошадку, сабельку…

– Да и поцапаемся мы с ним, как обычно. А надо бы по-хорошему… Не чужой ведь, хоть и ведет себя, разгильдяй… Тебе, э-э… он когда последний раз звонил?

– Оле-ег! – пропела Зоя и, для того чтобы гарантированно заручиться вниманием собеседника, дважды щелкнула пальцами у него перед носом, словно рефлексы проверила. – Уловила, к чему клонишь. На меня, милый друг, не рассчитывай. У меня, кстати, тоже работа, да и вообще… Ты шутишь, наверное.

– Сама же говорила, что в отпуск хочешь. Слетала бы, а? Может, у него серьезно на этот раз. И мозги, если надо, вправишь ему лучше моего. Тебя он хоть выслушает. Выручай, Зоюшка, душа моя. У меня на своих баб времени не хватает…

– Им об этом и расскажи.

– Ну да… Смешно. И слушай, а давай поспорим…

– Ты о чем?

– Что у него на видном месте обязательно будет стоять сумка с клюшками для гольфа… Вот помяни мое слово. При этом, голову прозакладываю, давно позабыл, шельмец, что бьют ими не по шайбе.

– Тебе это так важно?

– Ты не понимаешь, это такой… понтометр…

– Вот же ты… Оба вы друг друга стоите. Что папа, что сынуля. У тебя у самого понтометр зашкаливает.

– Главное, что договорились. Зойка, я тебя обожаю. Да… вот еще что. Ты же Познера смотришь? Нет? Ну все равно. Вот что бы ты сказала, встретившись с Господом?

– Ты серьезно?

– Ну тест такой…

– Скажу ему… Скажу, что мужикам никогда верить нельзя, потому что никогда в жизни в тебя не верила, а ты – вот он, стоишь…

– Умница! Париж – это тебе премия за лучший ответ.

В общем, и опомниться не успела.

За три дня Олег каким-то чудом, одного актерского обаяния для таких подвигов мало, выправил Зое загранпаспорт, она дольше бумажки нужные собирала, билет купил, отчитался, что «младший» гостиницу заказал в двух шагах от их дома и даже денег с собою дал. Зоя от денег отнекивалась и даже грозилась всерьез и надолго обидеться, но потом рассудила, что и черт с ним, наверняка не последние. «Как телевизор ни включишь, то он сок втюхивает, то средство от геморроя… А самого прихватит – к бабке какой-то под Псков мчится, к знахарке, и никаких пилюль… Все кругом врут».

Билет в бизнес-класс (уважил свояк) Зоя сменяла по-тихому на самый дешевый, вняв подругам, напутствовавшим: деньги в Париже лишними не бывают, а вот лишних желаний – фонтан!

С тем и улетела. К фонтану. Только чего-то он не забил.

– Олли, Зо сказала, в котором часу зайдет?

– Мы договорились через полчаса у ее отеля. Чего ей туда-сюда ходить, если всё равно в Люксембургский пойдем…

– Олли, мне кажется, я ей не нравлюсь.

«В самом деле, какого черта здесь делают эти клюшки для гольфа? Завтра же переезд в темную комнату, вы уволены… на ближайшее время».