Кофейня мадам Мирабель

Пребывая в полной растерянности, сбитая с толку недвусмысленными намеками, я долго рассматривала пустынную улицу внизу, освещенную уличными фонарями, скользила рассеянным взглядом по речной глади близкой реки и невольно дрожала в его объятиях.

Алекс определенно с самого начала знакомства ведёт свою опасную игру. Вот только какая роль уготована мне? Кто я для этого противоречивого и могущественного мужчины? Наживка? Жертва? Или он действительно хочет помочь?

– Хорошо, - пообещала с осознанием, что самолично затягиваю на собственной шее петлю. Бессильно вздохнула и повернулась к нему лицом.

Мужчина ответил пристальным долгим взглядом, чуть заметно хмуря брови.

– До королевского приема мы не увидимся. Мои люди повсюду, и все же очень тебя прошу, Мирабель, будь осторожна, – не сводя глаз с моих приоткрытых пухлых губ, он подался навстречу с намерением поцеловать, но будто в последний момент смахнул наваждение и скрипнул зубами. – Помни, как ты мне дорога.

Затем рывком отстранился, в мгновении ока оказался у распахнутого окна и легко перемахнул через подоконник, исчезая в ночи. Ахнув, бросилась следом, выглядывая на улицу. Внизу было темно. На противоположной стороне – тоже. И только вдалеке – на широкой безлюдной дороге я рассмотрела стремительно удалявшийся от кофейни мужской силуэт, который через секунду растаял в сумерках переулка.

Глава 29

– Мадам… вы потрясающе выглядите! – Ахнули помощники, окидывая меня восхищенными взглядами, едва я спустилась по лестнице, придерживая небесно синий подол, из-под которого выглядывали бархатные туфельки.

– Спасибо, - мило усмехнулась, поправляя сложную прическу, над какой корпела целый час. Положив аккуратный ридикюль на столик, расправила складки на тонком небесного оттенка шелке с отблеском перламутра и еще раз осмотрела себя в отражении стеклянной двери.

Платье, выбранное на прием по случаю объявления имени приемника короля, было невероятным. Нижняя сорочка из перламутровой ткани льнула к телу, обтягивая точеные формы Мирабель мягким кружевом. Сверху струился воздушный шелк, ниспадавший в пол тяжелыми складками. Плечи и часть спины остались открытыми, тугой лиф усеивали камешки драгоценных камней. Расправив на ажурной перчатке из черного кружева незаметную морщинку, подхватила ридикюль и кивнула замершему в напряженном ожидании Клоду.

– Пора.

– Удачи, мадам.

– Хорошо вам повеселиться, - посыпались в спину возгласы помощников, хотя я прекрасно знала, что еду во дворец отнюдь не ради праздного развлечения, а по настойчивой просьбе таинственного покровителя, от одного взгляда на какого сердце в груди начинает биться быстрее, а дыхание перехватывает.

– Утрите нос всем высокомерным дамочкам столицы!

– Особенно той… бесстыжей баронессе, любовнице вашего мужа, - от всего сердца пожелали участливые Лизбет и Лорна, сжимая за меня кулачки.

– Постараюсь, - весело пообещала, не показывая внутренней дрожи, от какой едва держалась на ногах. Раздав подчиненным указания насчёт кофейни, махнула рукой на прощание и, приподняв как невесомое облачко подол, двинулась к черному ходу, у которого дожидался заранее нанятый экипаж.

Незаметно коснувшись выходного ридикюля пальцами, убедилась, что присланное накануне приглашение надежно укрыто в тайном карманчике, устроилась в сумеречный салон и как только Клод сел напротив, закусила губу, ощущая плавное движение по мощенной камнем дороге.

Алекс в очередной раз убедил меня в умении держать данное слово. С того волнующего вечера в моей квартирке мы больше не виделись. Я изо всех сил гнала о нем мысли, погрузившись в рутину и быт, но оставаясь в своей постели совсем одна, в свете далеких холодных звёзд – раз за разом переживала лучшую ночь в своей жизни, какую разделила почти с незнакомцем.

Экипаж проехал по освещенным уличными фонарями респектабельным кварталам и вскатился на территорию королевской резиденции. Близ парадного входа с многоступенчатой лестницей уже толпились аристократы. Кареты выстроились в ряд, всюду сновали мрачно-настороженные гвардейцы в серой форме.

Клод первым покинул карету и предложил мне ладонь.

– Мадам.

Опираясь на твердую мужскую руку, я обвела взглядом людный, усыпанный скверами и парками двор, инстинктивно выискивая в толпе плечистую фигуру Алекса. Даже если он здесь был, я его не заметила. Зато – стоило приблизиться к настежь распахнутым массивным дверям парадного входа, ко мне незамедлительно хлынули «подруги» Мирабель, каких девушка за годы заточения в имении мужа успела забыть.

– Бель, дорогая, это ты? – Воскликнула миниатюрная девица в чересчур откровенном черном платье с жуткими рюшами. Покопавшись в памяти Бель, с трудом припомнила ее имя.

– Летиция, рада тебя видеть, - ласково улыбнулась, безупречно играя роль. – Как видишь, я.

– Бель, это правда?

Нахмурилась.

– О чем ты?

– Твой муж сказал, ты была при смерти. Врач выходил тебя, но из-за приема лекарств… эм, твой рассудок помутился и теперь ты не отдаешь отчет своим действиям, - склонившись ко мне вполголоса, сообщила Летиция, обмахиваясь веером. – До той степени, что рискнула подать на развод.

Я чудом не выплюнула ругательство.

– Йен такой шутник, - перевела всё в шутку и улыбнулась. – Я прекрасно себя чувствую и даже открыла собственную кофейню.

Летиция и присоединившиеся к ней дамочки сморщили носики, пропустив эти слова мимо ушей. Их ветреные головки были забиты скользкими слухами.

– Но Бель, Веймаер утверждает – ты совершенно невменяема в последнее время. – В разговор вступила хорошо знакомая мне мадам Роваль: - Он предупреждал держаться от тебя подальше, представляешь?

– Серьезно?

– Да.

Я закипела от негодования.

Представляю, как это выглядит со стороны. Заботливый и любящий муж печется о здоровье больной молодой супруги, а она из-за своего ненормального состояния не способна оценить его трогательные поступки, да к тому же – неблагодарная – подала на развод!

– Бель, ты действительно душевно больна? – Словно не слыша меня, поинтересовалась вульгарная баронесса Климентина, наряженная в алое пышное платье, роднившее её с тряпичной детской игрушкой.

– Милая, скажи правду, - поддержала ее гадкая Жюль, положившая свою ладонь мне на руку. – Мы – твои лучшие подруги. И всё – поймем.

Дамочки взирали на меня с таким злорадным сочувствием и неприкрытым любопытством, что стало тошно. Высшее общество Ривтауна – хуже зловонного болота. Зависть, фальшь, лицемерие, неприкрытая лесть. Я здесь исключительно по просьбе Алекса, и как только приём завершится – сбегу в уютный и родной нижний квартал и навсегда забуду дорогу к королевским покоям.