Когда боги рыдают

А вдруг поможет?
– не унимался Пискарь.
– Пусть он не видел, куда Папаня спрятал вещички, зато он может сказать, чем Папаня занимался, куда ходил, что делал, где останавливался по дороге в Москву. Тут любая мелочь может навести на след!

У Габая загорелись глаза.

А пожалуй, дело говоришь!
– Он оглядел собравшихся.
– Чую, надо сгонять в больницу, проведать, как здоровье Дениски!

Глава 4

Не прошло и часа, как он в сопровождении Пискаря, Гугнивого, Толубеева и Качка торопливо шагал по больничному саду. Небо закрывали низкие серые облака, моросил дождь. В безлюдных аллеях бандитам встретилось лишь несколько приблудных собак, кормившихся при больнице. Вспугнутые бесцеремонной компанией, они вяло побрехали и побежали прочь.

За деревьями показалось жёлтое двухэтажное здание морга. В эту минуту от него отъезжала санитарная машина, видимо доставив сюда очередного покойника. В дверях, оставшихся открытыми, стоял долговязый мужчина в бледно-зелёном медицинском халате и такой же бледно-зелёной шапочке, курил и с любопытством смотрел на приближающуюся группу.

Слышь, мужик, - крикнул ему Габай, подходя.
– Нам сказали, что трёх наших пацанов к вам доставили! Они в аварию попали!

Один вроде бы жив ещё, - прибавил Пискарь.

Санитар почему-то засмеялся.

Ну да, жив, - он сказал это таким тоном, что братки поняли: наврала папанина жена. Михалёв тоже погиб.

Ты погоди ржать, - нахмурился Габай.
– Нам точно сказали, что один живой. Михалёв его фамилия.

Подождите минуту, - санитар выбросил окурок и отлепился от косяка.
– Сейчас спрошу.

Он скрылся за дверью. Гугнивый не удержался, чтоб не заглянуть в здание.

Мужики, тут у них жмурики лежат!

Жмуриков, что ль, ни разу не видел?
– буркнул Качок, однако протиснулся в дверь следом за ним.

Санитар вскоре вернулся.

Можете войти, - сказал он, - но не все, а один или двое. Остальные пусть подождут.

Под дождём?
– недовольно проворчал Пискарь.
– Нет уж, мы все зайдём.

Не бойсь, ничего не тронем, - заверил санитара Толубеев.

Косясь на только что привезённых покойников, бандиты миновали просторную прихожую и вошли в соседнее помещение, где находились раковины, ванны и какие-то приборы. Здесь также была лестница на второй этаж.

Тимофей!
– послышался голос сверху.
– Вечно ты оставляешь дверь в холодильник открытой!

Сейчас закрою, - отозвался санитар.

Это вы к Денису Михалёву?
– спросил тот же голос.

По лестнице спускался полноватый розовощёкий мужчина лет тридцати, с выстриженными рыжеватыми бачками, хипповской бородкой и маленькими юркими глазками, блестевшими сквозь стёкла очков. На нём, как и на санитаре, были бледно-зелёный халат и шапочка.

Вид у мужчины был занятой, но посетителям он, похоже, обрадовался.

Вы его родственники?
– спросил он.
– Друзья?

Друзья, - ответил Габай.

Ну, слава Богу, что не родственники, - сказал мужчина.
– А то терпеть не могу общаться с родственниками. Сплошные нервы, слёзы и трагедия. А вот друзья - это другое дело. Друзья, как правило, спокойнее переносят подобные вещи...

Короче, - перебил его Габай.
– Что с Михалёвым? Он жив?

Обладатель бородки окончательно спустился с лестницы.

Вначале разрешите представиться, - сказал он, останавливаясь перед Габаем.
– Старший патологоанатом доцент Куприянов, Леонид Аркадьевич. А я с кем имею?

Можешь звать меня Ильяс, - ответил Габай.

Ваш товарищ был доставлен к нам в крайне тяжёлом состоянии, - в голосе Куприянова появилась суровость.

– В крайне тяжёлом. Спасти его нашим врачам не удалось.

Так он помер?
– спросил главарь.

Доктор несколько секунд молчал.

И да, и нет, - ответил он уклончиво.
– Видите ли...

Как это: и да, и нет?
– взревел бандит.
– Что-то ты гонишь, мужик!

Послушайте меня, - не обращая внимание на его грубый тон, спокойно продолжал Леонид Аркадьевич.
– Дело в том, что тело вашего друга было очень сильно разбито, оно представляло собой настоящую мешанину мяса и костей, зато голова осталась почти не повреждённой. И я решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы... мм... как бы это сказать...
– Он замялся.
– Чтобы на практике проверить некоторые из моих научных выводов. Видите ли, я защитил диссертацию по головному мозгу и сейчас делаю серьёзную научную работу, для которой необходим эксперимент...

Чего-чего?
– Габай смотрел на него, не понимая.
– Ты, давай, по делу говори.

Дениска у вас, значит, за подопытного кролика?
– раньше него смекнул Пискарь.

Можно и так сказать, - ответил доктор, застенчиво улыбнувшись.
– У Дениса наступила клиническая смерть, и я, с разрешения нашего начальства, разумеется, решился на операцию по извлечению его головного мозга... Подобная операция проведена впервые в мире!
– прибавил он не без гордости.

Так жив Денис или нет?
– допытывался сбитый с толку Габай.

Определённо жив, - заверил его Леонид Аркадьевич.
– Считайте, что я его вернул с того света, хотя, боюсь, это возвращение не доставит ему большой радости. Когда он осмыслит своё положение, не исключено, что он попросит отключить его от приборов, поддерживающих его жизнедеятельность...

А в себя он пришёл?
– спросил Толубеев.

Ещё нет, но это должно скоро случиться.

Раз уж мы сюда припёрлись, то надо на него глянуть, - сказал Габай.
– Где он?

В лаборатории, - доктор показал глазами наверх, откуда только что спустился.
– Если вы хотите пройти к нему, прошу вас соблюдать тишину. Вашему другу необходим абсолютный покой.

Мы тихо, - пообещал Габай.
– Давай, Аркадьич, веди.

С пальцем на губах, повторяя: "Тсс!", доктор зашагал вверх по ступенькам. Братки гуськом двинулись за ним.

Доктор поднялся на второй этаж, прошёл узким коридором и остановился на площадке у какой-то двери.

Вас тут слишком много, - сказал он шёпотом.
– Пусть войдут двое, а остальные останутся в коридоре.

Лады, - кивнул главарь.
– Пискарь, пойдёшь со мной.

Вслед за доктором они вошли в небольшую белую комнату, освещённую горевшими под потолком лампами дневного света.

Посреди комнаты стояла кушетка. На ней лежало тело, накрытое простынёй. Бросалось в глаза, что головы у тела нет. Рядом с тем местом, где должна была быть голова, стоял на невысоком столике самый обыкновенный аквариум, наполненный какой-то прозрачной жидкостью. Аквариум был накрыт крышкой с отверстиями. Габай не удержался от возгласа изумления: в жидкости находился человеческий мозг! Снизу к нему крепилась довольно толстая трубка, наподобие резинового шланга. Трубка проходила через дно аквариума и соединялась с простёртым на кушетке телом. От трубки ещё тянулись провода к мерно гудящим приборам у стены.