Когда мертвые оживут

А затем стала ждать.

Вскоре она услышала на лестнице топот ножек, принадлежащих маленькой девочке, и потом…

Потом на сцене появилась ты, Арлин.

Ты забралась на чердак и произнесла четыре слова — те самые, которые сказала в первой части фильма, в сцене, когда мама укладывает тебя спать: «Расскажи мне сказку, пожалуйста». Большинство зрителей, смотревших «Ферму», не помнят этой фразы. Но ты это сказала своим нежным радостным голосом. Правда, теперь он звучит совсем по-другому. Он похож на голос, записанный на зажеванной магнитофонной ленте.

Ну, Арлин, тебе понравилась моя сказка? Она ведь рассказывает о тебе… и обо мне тоже. Просто я говорила «Лоррейн» вместо «я», поскольку… В общем, я перестала ощущать себя собой. Но я и не ты.

Я не знаю, кто я, что я и где я…

Мм?..

Нет-нет, я не твоя мамочка и, боюсь, не смогу тебе помочь.

Но кто знает…

Может быть, если я размозжу тебе голову этим вот молотком, я помогу себе…

Перевод Тимофея Матюхина

С. Дж. Браун ЗОМБИ-ЖИГОЛО

Первый роман С. Дж. Брауна, «Breathers: A Zombie Lament», вышел в 2009 году и тогда же номинировался на премию Брэма Стокера как лучший дебют. Это «черная комедия о жизни после не-смерти, рассказанная с точки зрения зомби». Второй роман писателя, «Fated», «мрачная, вызывающая комедия о судьбе, роке и последствиях вмешательства в дела живых», увидит свет в ноябре. Рассказы Брауна можно прочитать в антологии «Zombies: Encounters with the Hungry Dead».

Одна из причин, no которой рассказы о зомби так привлекают читателя, заключается в том, что зомби прежде были одними из нас, и всего один укус сделает нас такими же. Браун разделяет данную точку зрения, но называет еще одну причину, почему зомби сегодня так популярны: они уже не те глупые, неуклюжие монстры, которых мы знали и любили последние сорок лет. «Они сделались быстрее. Смешнее. Чувственнее, — говорит он. — Кроме того, мысль о неизбежности грядущего зомби-апокалипсиса полна неизъяснимого очарования. Никто ведь не говорит о вервольф-апокалипсисе, это было бы просто смешно».

В своих произведениях — романе и двух рассказах — Браун стремился продемонстрировать зомби с малоизвестной нам стороны, показать, что они тоже умеют чувствовать; он предлагает нам взгляд на привычные вещи глазами воскресших мертвецов. «Ведь если хорошенько подумать, большинство фильмов и книг на эту тему на самом деле повествует скорее о людях, чем о зомби, — говорит Браун. — А мои произведения — они о зомби».

Я должен предупредить вас, что публикуемый ниже рассказ не совсем пристойный. Он был написан специально для конкурса «Похабный ужастик», проводившегося в рамках Международной конвенции писателей, работающих в жанре хоррор, в Солт-Лейк-Сити в 2008 году. Браун только что продал свой дебютный роман, поэтому для конкурсного выступления позаимствовал из него пару идей и придал им некоторую долю похабщины. По условиям состязания при чтении вслух рассказ должен был занимать от трех до пяти минут, и авторам следовало очень тщательно подобрать слова, поддерживать должный уровень непристойности и отбросить все, что тормозит динамику произведения.

Конкурс Браун не выиграл, но завоевал почетное третье место и получил заветный приз — вкусный шотландский хаггис. Но если этот рассказ не заслуживал первого места, то едва ли я захотел бы прочитать произведение, его занявшее.

Если вы мертвы оба, разве это некрофилия?

Ну, конечно, мы на самом деле не мертвые. Мы не-мертвые. Но терминология отходит на задний план, когда дерешь труп, которому три недели: он стонет, что сейчас кончит, и в это время из него вываливаются внутренности.

Поначалу я не мог сказать точно, из какой полости они выпали — брюшной или тазовой: оживший труп воняет везде одинаково. Примерно как коктейль из фекалий. Но потом я вижу нечто очень похожее на частично разложившуюся почку, а вытекающая из нее жидкость имеет консистенцию куриного супа с лапшой, и я прихожу к выводу: это была брюшная полость.

Начинаю сильно сожалеть, что не надел презерватив.

Хотя, если подумать, все могло быть и хуже — до кунилингуса дело не дошло. К счастью, за это она не платила.

Не скажу, что нечто подобное происходит со мной в первый раз. В конце концов, если являешься жиголо, то должен быть готов и к вони сероводорода, и к сочащимся изо всех щелей выделениям, и к тому, что с тела может слезать кожа. Но надо все же быть разборчивее и не принимать клиентов, чей возраст в не-жизни составляет более двух недель.

Впрочем, если вам никогда не приходилось просовывать язык в горло, из которого внезапно выплескиваются разжижившиеся мозги, вы вряд ли меня поймете.

Мисс Разверстая Полость встает с кровати, приносит извинения за небольшой беспорядок и пытается запихнуть вывалившиеся внутренности в джинсы «Лаки бренд». Когда она идет к двери, на бетонном полу остается влажный след. Вот поэтому-то я и использую синтетические простыни, а не шелковые от «Кельвин Кляйн». Их не составляет труда помыть. В подвале у меня стоит поливочная машина, и я просто смываю все дерьмо в канализацию. В противном случае пришлось бы безвылазно торчать в прачечной.

Двухчасовой клиентке нет еще и недели. Свежачок-с. Однако ни намека на утреннюю бодрость и запах ромашек. Больше это похоже на компост. Кожа напоминает на ощупь подгнившую банановую кожуру, живот уже начинает вздуваться, и общее впечатление, когда я в нее проникаю, такое, словно трахаешь кучу мумифицированных кошачьих языков.

С зомби ведь как — естественной смазки у нас, кроме разжижившихся внутренностей и небольшого количества выделений из ферментированных клеток, почти и нет.

Повезло тем из нас, кого забальзамировали, — формальдегид действует, точно волшебный эликсир, и позволяет нам ощущать некоторую гордость.

Эта моя партнерша не относилась к числу везунчиков.

Мало того что у нее был раздутый живот с потрескавшейся кожей, что из многочисленных пор в теле исходил аромат гниющих яиц, так еще кончики сосков, когда я их ласкал, остались у меня во рту.

Жидкость из отмерших клеток трупа имеет свойство скапливаться между слоями кожи, и в результате та начинает отслаиваться — будто змея линяет. Первым делом это происходит с пальцами на руках и ногах. Бывает, что кожа слезает целиком с руки или ноги.

Малоприятно, конечно, трахать наждачную бумагу.

Впрочем, если у вас никогда с члена не слезала кожа, будто использованный презерватив, вы вряд ли меня поймете.

Совершая на ней ритмичные движения, решаюсь открыть глаза. Вижу ее лицо буквально в нескольких дюймах. Веки опущены в экстазе, рот открыт в безмолвном крике, из носа сочится зеленоватая жидкость.