Когда мир изменился

— А я как раз надеялся, — врубил в ответ некромант. — Куда мне ваш выводок девать? Лич со свитой явится, понимаете или нет?

— Ну, молодого вер Семмануса вы-то с собой таскаете, верно?

Ну да, верно. Таскаю. Впрочем, твои послушники, отец Эт… то есть Виллем, сгодятся ничуть не хуже.

— Хорошо. Идёмте.

«Если всё прошло, как надо, то наверняка за нами сейчас наблюдают. Смотрят в спины самонадеянного некромага, молодого и глупого рыцаря да надутого от важности монаха с выводком послушников. Слетелись на беспокойное кладбище, небось друг дружку ещё и выпихивать начнут. Отличный шанс для колдуна. Не упустит…»

Его милость господин виконт времени даром не терял. Алебардисты стояли вокруг всего погоста, перегородили улицы, никого не пропускали.

Некромант, отец Виллем, заметно присмиревший в общесте монаха Конрад и молчаливые послушники в низко надвинутых капюшонах вошли за ворота.

Выглядело кладбище, конечно, не очень, самокритично признал Фесс. Плиты во многих местах вывернуты, надгробия треснули, статуи попадали. Вырываясь из могил, неупокоенные расплескали вокруг землю, груды её так и остались тёмными пятнами среди пышной кладбищенской травы.

Молодые монахи — вернее, ещё только послушники — пялились на знаменитого некромага украдкой, надеясь, что не заметит. Он, конечно, замечал, только не подавал вида. Отец Виллем поглядывал искоса и как-то нехорошо, так, что у Фесса закрались малоприятные мысли — уж не задумал ли святой отец использовать его так же, как когда-то рыцарь Блейз — деву Этию Аурикому?

У того самого мавзолея некромант остановился.

— Не рассчитывал я на зрителей, — смешок вышел сухим и нехорошим. — Потому не взыщите. Сейчас надо мне спуститься вниз, и тогда…

Дверь мавзолея жалобно застонала и сорвалась с петель, рухнула наземь, а из черноты ордой ринулись мертвяки.

Некроманта окатила волна гнилостной вони, тухлого мяса, свернувшейся крови, словно на старой скотобойне. Неупокоенные были относительно свежими, но разило от них жутким гнильём, отходами, отбросами, фекалиями, всем вместе, словно кто-то потрудился собрать всё самое гнусное и отвратительное.

Рыцарь Конрад оказался расторопнее всех. Р-раз, и он закрыл собой остальных, два — меч засвистел, рубанул плашмя, напрочь снеся башку самому шустрому из мертвяков. Голова отлетела, из пошатнувшегося тела вверх ударил фонтан чёрной жижи, как и в той схватке у караульни; но на сей раз жуткий ихор ударил настоящим столбом, заливая всё вокруг. Некромант успел отскочить, размахнулся глефой. Успел заметить, как кинулся вперёд, вскидывая увесистую булаву, отец Виллем, следом за ним — и его послушники.

— Назад! Все назад! — рявкнул Фесс как можно громче. — Это засада!.. Назад!..

Рыцарь Конрад подчинился не сразу, и то лишь когда ошибся. Забыв, что перед ним не живой противник, сделал выпад, меч погрузился глубоко в грудную клетку очередного мертвяка, что даже не попытался уклониться. Из-под клинка брызнуло чёрное; Конрад рванул эфес, но сталь засела накрепко, словно сжатая неведомой силой.

Лезвие глефы чиркнуло наискось, снесло пол-лица мертвяку, однако не остановило. Конрад выпустил рукоять бесполезного меча, отмахнулся короткой палицей, раздробил неупокоенному череп, однако из двери валили новые, и там, совсем рядом, — чувствовал Фесс — затаился сам лич.

Перед дверью мавзолея пространство наконец очистилось, глефа засвистела в полную силу, описывая замысловатые петли и восьмёрки, однако некроманту приходилось медленно отступать, слуги лича получали всё больше места; отец Виллем деловито разнёс голову ещё одному, Фесс ощутил быстрое касание чужой магии, грубой и не слишком действенной.

Из глубин склепа донёсся визгливый хохот. И сразу же — истошный девичий вопль.

Этиа Аурикома.

Некромант отступил ещё на шаг.

Теперь слуги лича оказались на том самом месте, где вчера был разложен круг артефактов; Кэр со всей силы метнул шестиконечную звезду, угодившую прямо в грудь самого шустрого из мертвяков.

«Ты свободна!..»

Стремительное дрожание воздуха. Неслышимый для других хохот, жадный и безумный — тень вырвалась на волю, и по толпе мертвяков словно прошлась незримая коса. Бесплотные руки отрывали головы и конечности, торсы неупокоенных лопались, головы взрывались, словно перезрелые тыквы; во все стороны полетели ошмётки плоти и брызги чёрного ихора.

Призрак пронзил толпу мертвяков, оставив позади только раскромсанные, чудовищно изодранные тела с торчащими обломками костей. Отец Виллем попятился, быстро крестя воздух перед собой булавою и выкрикивая своим, чтобы убирались прочь — почувствовал; и, едва последний из мертвяков свалился грудой тухлого мяса, залитой чёрной жижей, некромант резко ударил глефой в чёрную звёздочку.

Призрак задрожал, забился в безумной ярости. Поток направленной на его вместилище силы и прижатый к чёрному металлу рунный клинок глефы волокли его назад, не давая кинуться на других.

Лич в глубине мавзолея больше не смеялся.

И тут юный сэр Конрад вер Семманус сделал один очень храбрый и очень глупый поступок. Подхватив меч, высвобожденный из разорванного в клочья мертвяка, он с воинственным кличем ринулся прямиком во тьму за порогом склепа.

— Конрад!..

— Конрад!..

Некромант и отец Виллем крикнули одновременно и всё равно опоздали. Рыцарь с грохотом скатился по ступеням; Фесс, монах и его послушники дружно бросились следом.

Из глубины склепа вновь раздался истошный визг девы Этии.

…Некроманту, существу холодному и равнодушному, зачастую — в теории — требуются человеческие жертвоприношения. Живые отмычки, открывающие те или иные заклятия; Кэр достаточно читал об этом в Ордосе, у наставника дуотта Даэнура это был любимый конёк. Правда, сам Фесс отличался непозволительной разборчивостью, предпочитая людям чёрных кошек, что тоже, конечно, нехорошо, но всё-таки не так.

Самым правильным было бы дать Конраду схватиться с личем и… подождать исхода. После этого колдуну пришлось бы испытать на себе все заготовленные для него гостинцы, и…

Внизу что-то с грохотом рухнуло, словно рыцарь в полном вооружении. Кто-то вновь взвизгнул, гортанно выкрикнул, и Фесс, опередив всех, ворвался в нижний покой, нацеливаясь глефой в застывший у дальней стены силуэт.

Приторченный за спиной посох послушно полыхнул глазами и даже — готов был поклясться некромант — нетерпеливо защёлкал челюстью.

Зелёный свет озарил подземелье: высокий тощий силуэт лича, расчерченный багровыми линиями пол и связанная дева Этиа в самом центре магической фигуры.

Неупокоенных не было. Зато имелся сэр Конрад, рухнувший на каменный пол, ладонь разжалась, меч выпал.

Лич не смеялся.

Да, такие колдуны платят за кажущиеся бессмертие и неуязвимость утратой многих возможностей, но и того, что остаётся, хватает с лихвой.

Сухая, словно у скелета, многосуставчатая рука вытянулась, нависла над девой Этией; выросший из руки костяной серп с острием, словно у копья, устремился вниз, ударил; посох некроманта изверг поток зелёного пламени, оно ринулось наперерез, словно змея на добычу, обвиваясь вокруг конечности лича.