Когда начинается смерть

— И что же теперь делать? Я имею в виду, что вообще делать в этом твоем будущем, где вампиры вот так запросто ходят в кафе, а по улицам носятся эти, эти…

— Автомобили? Это не самое страшное в «моем» будущем.

— Но как же ты сюда попала? Ты ведь стояла там, вместе со всеми, ты же не перешла в круг, так? Тогда почему ты здесь?

— Все просто, милый. Я же вампир, я бессмертна. Ты переместился в будущее, а я просто дожиладо него.

— И оказалась здесь ровно в том же месте и в то же время, что я переместился? Но откуда ты могла это узнать? — эта мысль не давала покоя журналисту с тех пор, как он увидел Викторию.

Она подцепила острыми ноготками вишенку и подмигнула Саймону.

— Доверься мне.

— Ладно, мистер Гринт, — серьезно произнесла она, когда мороженое было съедено, коктейли выпиты, а время приближалось скорее к «очень рано», чем «очень поздно». — Я думаю, пора побороть твою вампирофобию и поехать ко мне домой, здесь недалеко, минут десять на машине. А завтра займемся твоим гардеробом — не будешь же ты так ходить по городу. А потом… О, Саймон, пожалуйста, только не делай такое лицо!

Он сам еще не решил, чего испугался больше: вампирши, автомобиля, в который ему придется залезть, или предстоящего похода в магазин (Саймон не забыл о вчерашнем сне).

Но, наверное, стоило принять решение, и самым очевидным здесь было — довериться этой девушке с острыми зубками, пусть даже сегодня утром она думала о нем только в гастрономическом плане.

Виктория подняла бокал с мартини и лукаво на него посмотрела.

— За твое прибытие!

— Неужели ты действительно так рада меня видеть?

— Ты даже не представляешь, как.

* * *

Время: никогда.

Место: нигде.

Нигде выглядит не так уж и плохо, как можно было бы себе подумать. Это не безбрежная пустыня и не черная бездна. Нигде становится таким, каким ты хочешь его увидеть.

Сейчас это была большая мраморная зала, напоминающая греческий амфитеатр. В дали плескался прибой, луна мягко светила в окружении звезд, каменные стены и колонны уходили в бесконечность.

Корделия боязливо ступила на твердый пол, покрытый полустершейся мозаикой.

— Кэйти, это ты? Боже мой, Кэйт, я никогда не думала, что смогу вновь увидеть тебя… ты почти не изменилась…

Она видела свою подругу только со спины, но была уверена, что это она. Хотя бы потому, что в этом странном месте больше никого быть не может по определению.

Но и мы узнаем Кэйти. Мы ведь уже знаем ее, хоть и не привыкли видеть в платье XVIII века, с высокой прической по той моде, в дорогих украшениях. Она смотрит высокомерно, а ее тонкие губы улыбаются холодной улыбкой. Она красива и статна, она не похожа на то, во что превратится потом, зависнув между жизнью и смертью. Вот и Корделия узнала ее такой, какой видела последний раз около ста лет назад.

Мы знаем ее как Колдунью, но ведь и у Колдуньи должно быть имя. Даже если оно ей не очень подходит.

— Кэйти? Неужели ты все еще жива?

— Не совсем. Да и ты умерла. Много времени прошло, больше века, да? И не называй меня этим именем, ты знаешь, я его не люблю.

Они замолчали, глядя на кромку моря в отдалении.

— Я знаю это место, — вдруг сказала первая девушка. — Я уже была здесь когда-то очень-очень давно.

— Конечно, — улыбнулась Кэйти. — И это была я, кто вернула тебя из мира мертвых. Ты ведь помнишь, Корделия, помнишь?

Она помнила. Ее убили, но спросил ли кто-нибудь, хочет ли она умирать? Тогда она вернулась — пусть как призрак, но ведь даже это лучше, чем уйти насовсем, просто… исчезнуть. И в этом ей помогла Кэйти.

— Знаешь, Корделия, — продолжала ее подруга, — ты ведь могла бы вернуться живой, а не этим полупрозрачным бессильным духом, пародией на тебя настоящую.

— Ты думаешь? Но я никогда не была такой сильной ведьмой, как ты…

— Вся сила идет от уверенности, а ты была чересчур неуверенна, милая. Ты сомневалась во всем и не давала магии пойти в тебя. Слишком много вопросов и тревог, слишком много «если» и «когда» — это не идет на пользу ведьме.

— Я была плохой ведьмой, привидение из меня получилось не лучше, — вздохнула девушка.

— Мы можем это исправить.

— Правда? Но как? Я бы так мечтала вновь ожить…

— О, просто доверься мне, подружка. Я могу окончательно вернуть тебя, дать тебе настоящее тело, дать тебе жизнь!

— Но… но почему? Зачем тебе это надо?

— Просто соглашайся, Корделия Амалия! Когда еще у тебя будет такой шанс! Я готова помочь тебе, как тогда, когда вернула тебя как призрак. Ну же!

— Я… мне надо подумать. Я знаю магию — я успела изучить ее, пока была жива, — и я знаю, что просто так ничего не дается. Дай мне время, пожалуйста! И я… я должна идти, извини.

— Ты еще вернешься, — это был не вопрос, не приказ и не угроза — просто она знала.

— Да, я вернусь, — пробормотала Корделия.

Кэйти права — она слишком слаба и нерешительна, и она не может отказаться, особенно ей предлагают такое.

Глава 11

Лос-Анжелес, сентябрь 2007

Дверь в странный новый мир распахнулась, и Саймон решительно шагнул вперед.

Виктория щелкнула выключателем, и странный новый мир обрел краски. А также множество вещей, о предназначении которых Саймон не мог даже догадываться.

— Ну как тебе?

— Здесь очень… э… уютно. И странно. Что это?

— Телевизор.

— Нет, я имею в виду вообще — все это. Ты здесь живешь? Это так не похоже на все, что я видел раньше… И где гроб?..

— Извини, не вписался в интерьер, в IKEA не было подходящих моделей.

Саймон вновь огляделся. Ну что ж, во всяком случае, это место вполне соответствует тому, что с ним происходит: оно также безумно и нереально, как весь окружающий мир. Розовый зонтик вампирши — тому подтверждение.

— Проходи. Я думаю, это лучшее место, пока мы что-нибудь не придумаем.

— Ясно.

Они вновь замолчали.

— И как здесь? В этом времени, я имею в виду, — решил поддержать светскую беседу Саймон, опасливая изучая лэптоп. Он тоже был розовый, как и подавляющее большинство предметов в комнате. Это пугало.