Когда он получает

Но пришло время посмотреть правде в глаза и признать, что я влюбилась в него. Полностью и без остатка. Независимо от того, кто он такой.

Роуэн Миллер. Неро Де Лука.

Оказывается, они не такие уж и разные, по крайней мере, в том, что касается моего сердца.

Я брызгаю на кожу холодной водой и встречаю свой взгляд в зеркале. Мои волосы в ужасном состоянии. Я беру щетку и начинаю вычесывать колтуны, не торопясь, чтобы успеть собраться с мыслями, прежде чем выйти на улицу и встретиться с мужчиной.

Неро был честен со мной прошлой ночью. Он был честен со мной с тех пор, как надел это дешевое кольцо на мой палец. Но я не была честна с ним. Он понятия не имеет о сделке, которую я заключила с Витой за его спиной.

Пока он рассказывал мне вчера вечером, какая я хорошая и бескорыстная, что пытаюсь ему помочь, я чувствовала лишь сокрушительное чувство вины.

Когда я стала лгуньей? Да еще и лицемеркой?

Я была так зла на Неро несколько недель после того, как узнала, как он солгал мне в Даркуотер-Холлоу. Я заявила, что никогда не прощу ему эту ложь.

Пока он пытался вернуть нас друг к другу в последние несколько недель, я строила планы, как сбежать от него.

Вначале, когда я была полна гнева и обиды, это казалось оправданным, но теперь это уже не кажется оправданным. И продолжала бы я врать, если бы отвратительное предложение Максима не заставило нас отменить наш план вчера вечером?

Скорее всего. Я бы и дальше позволяла Неро верить, что делаю все это только для того, чтобы помочь ему. Я бы получила паспорт от Виты, и тогда мне пришлось бы принимать важное решение.

Остаться или уйти.

Теперь мне ясно, что, если бы я уехала, это раздавило бы Неро. Это было бы самое худшее, что я могла сделать для него. Это было бы жестоким предательством. Но мне больше не нужно об этом беспокоиться. У меня больше нет выбора. Мне кажется, что судьба говорит мне доверять своему сердцу, а не голове, и я собираюсь послушаться.

Я могу забыть об услуге, которую обещала мне Вита. Я могу притвориться, что этого никогда не было. Я кладу щетку на туалет, беру с крючка халат и накидываю его на себя. А что, если Вита сама упомянет об этом Неро? Я никогда не говорила ей, в чем будет заключаться услуга, но Неро, скорее всего, догадается о ее сути. Ведь это так очевидно, чего бы я хотела все те недели назад, когда встречалась с ней.

Должна ли я рассказать ему правду? Признаться?

Я не хочу. Будет мучительно видеть боль в его глазах, когда он поймет, как жестоко я планировала поступить.

Я просто хочу забыть обо всем этом и начать с ним все сначала. Но смогу ли я сделать это, не признавшись?

Ноги сами несут меня на кухню, где Неро смотрит на ингредиенты, разложенные перед ним на мраморной стойке.

Мое сердце замирает. На нем только боксеры и фартук, повязанный вокруг талии, и он выглядит так чертовски сексуально, что мне приходится улучить момент, чтобы просто оценить его.

Между моих бедер поднимается жар. Мне чертовски больно, но я все еще хочу его.

Его глаза поднимаются к моим, губы изгибаются в дразнящей улыбке. — Доброе утро.

Мои ноги несут меня прямо к нему. Он кладет нож на деревянную доску и поворачивается ко мне лицом.

В его глазах мелькает что-то уязвимое.

Я не сказала ему, что люблю его прошлой ночью, и даже теперь, когда я знаю, что люблю, слова застревают у меня в горле. Почему я не могу сказать это?

Я делаю шаг вперед и прижимаюсь щекой к его груди.

Его ребра расширяются при глубоком вдохе. Я слышу ровный стук его сердца, когда он проводит рукой туда-сюда по моей спине.

Я откидываю голову назад. — Что ты готовишь?

Он наклоняется и быстро чмокает меня в губы.

— Завтрак. Французские тосты и яичница. Я не думал, что ты встанешь так рано. Я собирался принести его тебе в постель, чтобы помочь прийти в себя после прошлой ночи.

— Как заботливо, — говорю я с тихим смешком. — Это твое предложение мира за то, что ты сделал с моими внутренностями?

На его лице мелькает озабоченность.

— Насколько все плохо? Может, позвонить Доку на всякий случай? Если тебе больно, может, он сможет что-нибудь прописать.

Я шлепнула его по руке. — Ты же не собираешься звонить доку и рассказывать ему о том, как ты уничтожил мое влагалище прошлой ночью. Со мной все будет в порядке.

— Подожди здесь. — Неро обходит меня, открывает ящик с лекарствами и достает оттуда маленький пузырек с таблетками. — Прими это.

Я уже собираюсь возразить, что он говорит глупости, но тут до меня доходит, что это ибупрофен.

Эх. Это не повредит.

Он протягивает мне стакан воды, чтобы запить таблетку, и начинает разбивать яйца в миску.

Я сажусь на табурет напротив него. — Ты говорил с Джино?

— Пока нет.

Я ищу в его тоне намек на сожаление — может быть, сейчас, в утреннем свете, он понял, что теряет, отказываясь от единственного шанса на повышение, — но не нахожу его.

Он плеснул немного молока в миску и взял венчик. — Слушай, я хочу, чтобы мы уехали отсюда на несколько дней.

— Да?

— Я думал о том, что ты сказала прошлой ночью, прежде чем я, как ты сказала, «уничтожил твое влагалище».

Я застонала, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он бросает на меня озорной взгляд. — Твои слова, не мои.

— Мне не следовало этого говорить, — ворчу я. — Твое эго и так достаточно велико.

Он смеется, и от этого низкого, горлового звука у меня в животе порхают бабочки.

— Я хотел сказать, что последние несколько недель ты сидела здесь взаперти — одна или с Витой в компании. А потом мы сразу же ввязались в это дерьмо с Максимом и Екатериной, что совсем не весело. У нас не было возможности заняться чем-то, что делает жизнь здесь приятной. Я хочу показать тебе, что быть здесь со мной — это не просто вся эта мафиозная хрень.

О.

— Нет?

— Нет, детка. Тебя бросили в самую гущу событий, но с этого момента все будет не так. Я обещаю тебе это.

Телефон Неро начинает жужжать на стойке. Он оставляет венчик в миске и смотрит на экран.

— Джино? — спрашиваю я.

— Это Максим.

Его глаза вспыхивают едва сдерживаемой яростью, когда он смотрит на меня из-под бровей.

Кровь стынет в жилах. На мгновение я думаю, что Неро не возьмет трубку, но тут он берет телефон и прижимает его к уху. — Алло?