Когда она жаждет

— Я сделал это, чтобы ты переехала ко мне жить! Я бы позаботился о тебе!

— Мне не нужно, чтобы ты что-то делал, кроме как не лез в мои дела, — рычу я.

У Бретта сжимается челюсть. — Что это я слышу о том, что ты с ним встречаешься? Лотти распространяла эту чушь сегодня, пока я не сказал ей, чтобы она перестала болтать о вещах, о которых не имеет ни малейшего понятия.

— Я не должна тебе ничего объяснять. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Черт возьми, Блейк! — Он хватает меня за руку и подталкивает ближе, его прикосновение достаточно грубое, чтобы заставить меня вздрогнуть от боли. — Ты действительно думаешь, что когда-нибудь найдешь кого-то лучше меня? Я чертовски устал от твоей игры в недотрогу. Я рискнул ради тебя. Знаешь, что мне сказали мои друзья, когда узнали, что мы встречаемся? Они сказали мне, что я должен просто трахнуть тебя, а потом найти себе кого-нибудь, кто не родился в гребаном трейлерном парке. Но я их не послушал. Я отдал тебе свою любовь. Я отдал тебе все. Ты не можешь просто бросить все это мне в лицо.

Горло сжимается. Его слова словно иголки пронзают мою кожу.

— Ты выйдешь за меня замуж. У тебя будут мои дети. И ты будешь хорошей женой, которая знает свое место, потому что жизнь, которую я тебе предлагаю, — это лучшая жизнь, которую ты когда-либо могла бы получить. Неужели ты настолько глупа, что не видишь этого?

Смесь страха и гнева бурлит во мне от его ядовитых слов. Человек, которого, как мне казалось, я знала, который, как мне казалось, когда-то заботился обо мне, демонстрирует извращенное чувство собственного достоинства, от которого у меня мурашки по коже.

Он никогда не видел во мне равного. Никогда не считал меня достойной. Все время, пока мы встречались, он думал, что делает мне одолжение.

Я была просто бедной глупой девочкой, которую он, вероятно, думал спасти.

— Убери руку, или я уберу, — говорит ледяной, властный голос.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть через плечо. При виде приближающегося Роуэна меня охватывает облегчение. На первый взгляд он выглядит расслабленным и спокойным, но его глаза говорят совсем другое. В них клубится тьма, а в глазах — явное предупреждение.

— Кем ты себя возомнил? — рычит Бретт, опуская мое запястье. — И что, черт возьми, ты думаешь, ты делаешь с ней?

— То, что происходит между мной и Роуэном, тебя не касается, — огрызаюсь я, вставая рядом с Роуэном.

— Все в порядке, детка. Не нужно щадить его чувства. — Роуэн обхватывает меня за талию и притягивает к себе. — Вот что я с ней делаю, Бретт. Я обращаюсь с ней правильно. Я заслужил место рядом с ней, а не принимаю его как должное. И я забочусь о ней. Ты не знал, как, но я знаю. Тебе пора двигаться дальше. Блейк уже сделала это.

Он притягивает меня ближе и прижимается своими губами к моим.

ГЛАВА 28

НЕРО

Этот поцелуй совсем не похож на тот, когда я целовал ее на кухне. Тот поцелуй был прощупывающим. Нежным. Я хотел расслабить ее.

А сейчас? Я целую ее так, будто претендую на нее. Как будто я хищник, а она — моя добыча. Мои губы прижимаются к ее губам, поглощая ее задыхающийся вздох. Ее пальцы впиваются в мои лацканы.

Блейк должна понять, что я больше не играю в игры. Всю последнюю неделю я думал о том, чего хочу и на что готов пойти, чтобы получить это, и в процессе понял несколько вещей.

Когда я жил в Нью-Йорке — даже когда мне казалось, что я на вершине мира, — в моей груди глубоко сидело ноющее одиночество.

У женщин, с которыми я встречался, всегда были определенные ожидания.

Я был Неро де Лука. Консильери Мессеро. Могущественный, опасный, хитрый.

У меня была своя роль. Имя, которому нужно соответствовать.

Иногда мне казалось, что я свожусь только к имени и репутации.

Моя непробиваемая броня.

Я никогда не позволял женщинам видеть под ним мужчину.

Но в Даркуотер-Холлоу все изменилось. Тяга к прежней жизни ослабевает с каждым днем, потому что пребывание здесь больше не кажется мне приговором к смерти от медленно действующего яда.

Это уже похоже на начало новой жизни.

Мой отчим этого не одобрил бы, и эта мысль до сих пор ранит меня. Я любил этого упрямого старика.

Для Ренцо мафия была всем. Вне ее не было жизни.

Когда он женился на моей маме, он мог бы не обращать на меня внимания, но вместо этого взял меня под свое крыло. У них двоих не было детей, но я всегда был мальчиком Ренцо.

Он называл меня сыном. Я называл его отцом.

Он научил меня быть защитником и кормильцем — то, чего мой биологический отец никогда не умел. Он научил меня быть чертовски хорошим мафиози, таким, который поднимается по карьерной лестнице. Он научил меня понимать, что такое верность. Он был самым преданным человеком, которого я когда-либо встречал.

Отбросить все это по собственной воле — это в какой-то мере похоже на предательство, даже если я здесь из преданности Рафу. Но если я хочу приспособиться к новой обстановке, это то, что я должен сделать.

Смогу ли я это сделать?

Не знаю. Отказаться от некоторых старых привычек было непросто. Но я буду продолжать пытаться, потому что знаю одно со стопроцентной уверенностью.

Я хочу, чтобы Блейк стала частью этой новой жизни. Наши отношения могут быть ненастоящими, но в том, как меня тянет к ней, никогда не было ничего ненастоящего.

Я хочу сделать эту женщину своей. Даже если это означает, что мне придется запереть Неро и больше никогда не выпускать его на волю. Мое прошлое темнее безлунной ночи, но то, чего Блейк не знает, не может причинить ей вреда.

Мой язык проникает внутрь, ища входа. Она раскрывается и позволяет мне глубоко проникнуть в нее. Ее вкус захлестывает мои чувства. Боже, она такая чертовски сладкая, что я мог бы жить, целуя ее одну.

И тут я вспоминаю, что этот сукин сын все еще наблюдает за нами.

Я отстраняюсь с низким рычанием.

Блейк смотрит на меня с ошеломленным видом. Затем она бросает взгляд вправо.

— Он ушел, — шепчет она на выдохе.

Она права. Бретт ушел.

Хорошее, черт возьми, избавление.

Я застал ее здесь как раз вовремя, чтобы услышать, как Бретт рассказывает, что его семья думает об их отношениях.

Это было достаточно плохо, но то, что последовало дальше, было еще хуже.

Неужели именно такой ерундой он кормил ее все те годы, что они встречались? Неужели он заставлял ее чувствовать себя неполноценной по отношению к нему?

Она тяжело дышит, ее грудь вздымается и опускается. В ее глазах мелькает беспокойство. — Я не уверена, что дразнить Бретта было разумной идеей.