Когда падает небо 1

Она бросила на него странный взгляд, но в итоге всё же натянула на растерянное лицо улыбку, которую можно было бы посчитать обольстительной, если очень-очень хотеть в это поверить.

— Тут нет ничего согревающего, — сказала она будто бы извиняюще. — Почему бы нам не взять немного вина из местных погребов?

— Нам тут только вина не хватает, — отмахнулся Лео. — И вообще, нам по уставу не положено.

Не то чтобы на устав Лео не было положить. Но, на его взгляд, любимые “товарищи” и безо всякой выпивки представляли собой самый настоящий образец неадекватности. Если ещё налакаются, тут вообще неведомо что начнётся. Тот же Джино, что далеко ходить, в пьяном состоянии становился агрессивен и обидчив — худшее из возможных сочетаний…

И тут Лео увидел это в её глазах. Он мог бы пропустить, не смотри он так пристально, но…

— Тоже хочу вина, — надула губки синеглазая. — Что же за посиделки в хорошей компании — без вина-то? У вас-то устав, но у нас никакого устава нет. Всем известно, что с вином девчонки становятся веселее! А вина тут полно, у всех нелюдей есть специальные погреба для такого дела!

Джино, который уже имел удовольствие узнать о методах обращения синеглазой с леденцами, смотрел на неё влюблёнными глазами.

— Какой там устав! — оскалился он. — Вы побольше этого слушайте, он вам расскажет… От того, что мы чутка развеселимся, ни с кого не убудет. Говорите, знаете, где тут можно разжиться горячительным?

— Да, — ответила Бетта, — я… схожу принесу.

— Мы сходим, — Лео выразительно и недвусмысленно положил руку ей на талию и посмотрел на Джино с вызовом.

Джино ухмыльнулся. Лео ему очень хотелось нагадить, но он был сейчас слишком ленив и расслаблен, чтобы сучиться.

— Валите уж, — зевнул он, — но не потеряйтесь там по дороге! А то я пойду искать.

— Принято, — криво улыбнулся Лео и потащил Бетту за собой. Она послушно семенила следом, явно настраивая себя на правильное поведение. И только тихо ахнула, когда Лео толкнул её в ближайший чулан и прижал к стене. Она задеревенела лишь на миг, а потом подалась к нему. Лео наклонился к её уху, вдыхая сладкий запах лесных ягод, и шепнул слова, от которых она застыла в ужасе:

— Скажи мне, что ты собираешься добавить в выпивку.

В наступившей между ними тишине он отчётливо услышал судорожные удары её сердца.

— Я не…

— Стоп, — Лео осторожно её встряхнул, — посмотри мне в глаза.

Она подняла на него взгляд, и Лео пробрало до самых печёнок. Снова.

По правде, он никогда не верил во всю эту ерунду про “с первого взгляда”.

Но, наверное, всё очень просто: ты никогда не веришь, пока не встретишь.

— Не трать моё и своё время, — сказал он. — Расскажи мне — и я, быть может, помогу.

— Поможешь? — одними губами прошептала она.

Лео наметил подбородком кивок.

Конечно, если он это сделает, вассальная печать убьёт его, медленно и печально. Но тут пора быть честным с самим собой: он уже мёртв.

В широком смысле этого слова они все тут ходячие мертвецы, конечно. Лео достаточно хорошо понимал исторические процессы, чтобы знать: когда война кончится — чьей бы победой она ни кончилась, — им не светит “долго и счастливо”.

А лично ему, Лео, долго и счастливо не светит ни при каком раскладе. Он, как это говорят, тюфяк, а не настоящий мужик.

Он ненавидит убивать. Он ненавидит себя за то, что не спас того фейри в переулке, и множество людей… разумных существ, в чей дом он пришёл драконоборцем, и ненавидит себя за крики девчонок, которые слышит прямо сейчас.

Он ненавидит себя так отчаянно, что понятно: у него так или иначе нет никакого “дальше”, потому что этот монстр в груди всё равно сожрёт.

До этого момента он цеплялся за Киру, как за якорь. Он говорил себе, что они — одно целое, он полюбил её, как только может любить приговорённый к смерти сокамерника, и всё ждал встречи…

Теперь, после новостей, перестал ждать.

Кира теперь героиня, которую наградят за хорошую службу. Она удержала двуручный Маятник, самое смертоносное орудие боевой магии, несколько часов.

Кира гений.

Что в переводе с драконоборческого на обычный значит сотни отобранных жизней, и реки крови, и трупов за её спиной.

И Лео не мог осуждать. Он знал, что не имеет права осуждать, когда сам просто болтается унылым дерьмом и не делает ничего. Не сильно лучше, правда?

Но он знал точно, что уже не сможет смотреть ей в глаза, как прежде.

Знал точно, что теперь ему не за что цепляться.

Так что, в общем и целом, у Лео не было сомнений насчёт того, чем для него всё это кончится. И что кончится оно в самое ближайшее время, он тоже знал.

Теперь он просто искал способ закончить всё не бессмысленно — дурацкий каприз мальчишки, некогда мечтавшего изменить мир.

— Я ничего не собираюсь добавлять в выпивку, — ответила она.

И Лео показалось, что это не ложь. Но тогда…

— Хочешь просто подпоить их? Я сомневаюсь, что это имеет смысл. Серьёзно. Они только налакаются — и станут от этого ещё более неадекватными.

Она упрямо мотнула головой и сжала губы в тонкие белые полоски.

Лео вздохнул.

— Слушай… Я готов помочь тебе, правда. Мне плевать, что… Не важно. В общем, я хочу только убедиться, что это сработает. Но напоить их, как мне кажется — сомнительная идея. Они и без того ошалели от крови, стимуляторов и вседозволенности. Я бы не рассчитывал, что они отрубятся — но готов спорить, что озвереют.

Она медленно покачала головой.

Лео попробовал ещё раз:

— Поверь мне, озверевшие отбросы — это хуже, чем просто отбросы. И вреда от них больше.

— То есть это они ещё не озверевшие? — её голос чуть зазвенел, но всхлип она всё же сумела подавить.

Радовало по крайней мере, что она перестала ломать комедию.

— Как говорят, нет предела совершенству, — Лео прямо смотрел на неё.

Она смотрела тоже, будто взвешивала что-то.

Лео ждал.