Когда падает небо 1
Шрифт:
— Познакомься, это Бетта, — сказал Лео, — Бетта, это Кира, мой друг. Она хорошая, в смысле, тоже на вашей стороне.
Ну-ну.
Кира задумчиво рассматривала большеглазую девушку с мягкой пластикой и породистым лицом, которой самое место было бы на старинном портрете в каком-нибудь помещицком поместье. Про себя Кира отмечала, как Лео смотрит на эту Бетту, как подаёт ей руку, как чуть ли не виляет хвостом, как добродушная лайка…
Что же, оказалось, это немного больно.
А ещё это объясняет всё, в том числе лекцию на тему “леди Эмилия тебе понравится”.
И ведь и
По поводу семейки лорда Марона у неё всё ещё не было ни малейших иллюзий.
Как и следовало ожидать, леди Эмилия ей не понравилась.
Бывают на этом свете люди, у которых на лбу написано “Не влезай, убьёт”. Букв, конечно, глазами не увидеть, но при этом надпись всё ещё очевидна всем, кто умеет читать.
Кира более-менее умела читать. А надпись у этой Эмилии была такой, что попробуй не заметь; можно сказать, в этом конкретном случае буквы были чёткими, каллиграфическими и очень легко читаемыми.
Причём по взгляду Эмилии было очевидно: матушка лорда Марона тоже вполне обучена такого рода грамоте. Более того, искусству чтения надписей на чужих лбах она обучилась намного раньше, чем Кира появилась на свет, и всё это время оттачивала навык.
Оценивающие взгляды, которыми они обменялись, были красноречивее любой напряжённой паузы. Добавил очков к атмосфере заискривший между ними воздух: типичный эффект от столкновения воль двух магов сопоставимой силы, которые настроены по отношению друг к другу подозрительно и агрессивно. При таком раскладе попытка инстинктивно продавить противника является скорее нормой.
Кира не могла бы себя назвать экспертом в местных магических традициях, но какой-никакой брифинг на эту тему они прослушали: организаторы этой драконоборческой вечеринки всё же посчитали, что мясо, не знающее совсем ничего о возможных противниках, умрёт даже по мясным меркам чересчур быстро.
Опять же, в случае с Эмилией всё было весьма очевидно, не перепутаешь. Эта холодная, ровная тьма, что подчинялась мароновой матушке, явно была признаком ведьмы из школы Смерти. Типично для ликарийской старой аристократии.
И проблемно.
Любимчики и творения местной Предвечной — сами по себе сложные противники. Их магия, коварная, древняя и всепроникающая, не слишком эффектна, если сравнивать со стихийной, и не так стремительна. Но, надо признать, очень эффективна. И хорошо защищает своих адептов. А уж если у представителя школы Смерти хорошо разработаны каналы и отличная связь с изначальной силой… У Эмилии с этим явно проблем не было.
Что уж сказать: сильна, мразь.
Что уж сказать: сильна, мразь.
Если мерить чистую силу, то куда Эмилии до неё.
Но повезло: когда доходит до колдовства, сила сама по себе не является неопровержимым аргументом, опыту тоже есть, что сказать… А у девчонки сила дурная, пока что слабо контролируемая, едва распробованная; не матёрый зверь, а просто зверёныш, который учится пускать в ход когти.
Но, что уж и сказать, опасный зверёныш. И, в отличие от того же Лео, не склонный к доверчивости; эта Кира не верила им ни на секунду, и Эмилия прочла это в её взгляде. Как это, интересно, Марон её проглядел?
Настолько понадеялся на родовую присягу? Рассчитывал убить маленькую полукровку до того, как она станет по-настоящему опасной? Как был дураком, так дураком и умер; Эмилия ясно почувствовала его смерть. И теперь смотрела в глаза его убийце.На самом деле, конечно, девчонка правильно делала, что не доверяла. Это разумная реакция в их ситуации. Сама Эмилия как раз размышляла о том, следует ли оставлять этого Лео в живых, и пока что не склонилась ни к одному варианту.
С одной стороны, парень помог им. И был достойным, талантливым юношей. Да и сторонницей лишних убийств Эмилия никогда не была… но и доброй жрицей Весёлого и Пьяного бога, обожающей всё живое скопом, тоже. И в интересах своих внуков она убила бы кого угодно. Без колебаний.
Дело в том, что по поводу будущего мальчишки Эмилия не питала особенных иллюзий: с очень большой долей вероятности, тот уже мертвец.
Доля предателя и дезертира была тяжела во все времена, это не секрет ни для кого. Причём к справедливости эта доля не имеет никакого отношения. Сколько несчастных, потерянных и обездоленных ребят, загнанных в угол, видала Эмилия на своём веку? Все ли из них, отказавшихся идти в суицидальные миссии, исполнять жестокие приказы, воевать за очередное правое дело, которое никак их не касалось, действительно были преступниками? Сложный вопрос. Но война постоянно подбрасывает такие вот сложные вопросы. Понятно, что потом их упростят для учебников истории: вот хороший, вот плохой, вот враг, вот друг. С песней к победе!.. Так напишут, и быть посему. Притом в каждом учебнике будут свои герои и злодеи, свои хорошие и плохие. И так тоже будет.
Странички у исторических книг чистенькие, аккуратные, чёрным по белому исписанные; они рассказывают истории, достойные стать легендами. Но здесь, посреди хаоса, дыма и насилия, всё иначе. И у каждого решения есть своя цена. Одно дело — сбежать, другое — потом выжить.
А когда ты ещё при этом иномирец, да ещё и такой мягкосердечный, то всё резко становится совсем уж непросто. Мальчишку раскроют, притом очень быстро. С такой внешностью, магией, речью, повадками, инаковостью не затеряться даже на раскисших и полных хаоса военных распутицах: найдутся добрые люди, которые сдадут.
Всегда находятся добрые люди.
А вот потом мальчишку поймают. И начнут спрашивать. Притом спросят так, чтобы ответил наверняка: у него защиты от ментальной магии почти никакой, открытая книга, бери и читай. А уж умельцы из того же Ледяного Дома вообще кого угодно заставят соловьём петь, в этом смысле юный Ис, надо отдать ему должное, хорошо с ними поработал… Мальчишка запоёт. И тогда родство Марона и Эмилии вскроется. Что было бы ерундой в мирное время, мало ли, кто там чей родич? Но здесь и сейчас…
Всё очень по-другому — здесь и сейчас, под горящим небом. Здесь от таких, как этот Лео, надо избавляться при первой же возможности.
Но девчонка была совсем другим делом.
Девчонка была проблемой.
Эмилия не могла определить точно, к какому оборотничьему Дому эта Кира принадлежала. Во-первых, что взять с полукровки, да ещё и во втором поколении; во-вторых, у мало кого из живущих существовал реальный шанс точно опознать ауру: слишком давно высшие птичьи стали достоянием легенд. По сути неудивительно, что Марон опростоволосился.