Когда рушится мир

– Спорим, что до конца весны его грохнут? – с азартом сказала императрица.

– Твоя ставка? – лениво спросил император.

– Если выиграешь ты, - задумчиво протянула она, - то я верну тебе Кипр. И добавила торжествующе. – А если я, то ты три месяца не спишь со своими девками!

– Дорогая, в моем возрасте это может быть фатально, - начал спорить император. – Месяц, не больше!

– Договорились!

***

Месяцем позже.

Эйден почесал руку в том месте, где ему вживили чип. Секту «Воины Вотана» разгромили в прошлом году. Правда, они предпочитали называть себя братством. Секта – это что-то мелкое, приличествующее каким-то убогим прихожанам, взгляды которых на религию отличаются от взглядов их соседей. Он же и его братья верили, что отнятые у врагов жизни ведут их на встречу с Кровавым Богом. Но эта кровь должна была быть пролита в бою, и непременно с достойным противником. Погибнуть член братства тоже должен был с оружием в руках, тогда его ожидало вечное блаженство в кругу таких же героев. Если же брат погибал позорной смертью, то его ждал в преисподней злой бог Сато, а душа была обречена на вечные муки. Кстати, приближать смерть тоже читалось позором и жульничеством, в этом не было чести. Воин должен был сражаться до конца.

Как и когда попала в шотландские горы эта дичь, никто уже не помнил, но регулярно неграмотные парни, уставшие пасти овец на бесплодных пустошах Лотиана, вступали в Братство, превращаясь со временем в умелых и до безумия отважных бойцов. Ведь чем больше побед ты одержишь, чем сильнее твои противники, чем выше их статус, тем ближе ты будешь к Вотану, когда уйдешь на небо. Эйден ненавидел англов и саксов, согнавших его предков с родных земель. А персов, владык мира, он ненавидел еще больше. Ведь они и есть то вселенское зло, превратившее его землю в нищее захолустье на окраине обитаемого мира. Настоящего перса он видел всего раз в жизни, и от ненависти к нему сводило скулы. Мастер, так он велел себя называть. Надменная сволочь в кителе без знаков различий. Умный, хитрый и опасный, как змея. В прошлом году Эйден с братьями участвовал в испытании бронеходов, что стали на охрану границ Ингланда. Мастер смог их заставить. Выбор был невелик. Умереть в бою, как и подобает воину, или получить пулю в затылок и отправиться на корм свиньям. Вотан не принял бы их после такой смерти, поэтому и он, и его братья выбрали бой. Из всего десятка уцелел только Эйден, и то, потому, что ушел на четвереньках, как животное. Это был первый баг программы, который пришлось устранять. Ведь люди становятся так изобретательны, когда хотят жить.

Братья были убиты, а Эйден сидел в родительском доме и сходил с ума от безделья. Соседи боялись его до одури, и обходили стороной. Воины Вотана не без основания считались опасными психопатами, и Эйдену даже поговорить было особо не с кем. Он уже подумывал в одиночку напасть на полицейский участок, но разве это почетная смерь? Да и смерть ли? Он же просто перебьет этих толстожопых деревенских олухов, а его родителям тут еще жить. И сестры замужем за местными. Семью Эйден втягивать в свои дела не хотел. И, демоны его раздери, он даже почти обрадовался, когда к нему в дом зашел ненавистный перс в кителе без знаков различия.

Глава 7

189 день катастрофы.

Эйдена высадили из машины недалеко от границы Лотиана и Ингланда. Отсюда до цели всего несколько дней пути. Проклятый перс купил его с потрохами. Надо же, убить самого короля! Да после этого вечное блаженство и воинский рай ему будут обеспечены. Ни один из братьев до сих пор не убивал коронованных особ. Вотан посадит его по правую руку в небесных чертогах.

Бронеход марки «Хумбан Великий», убивший друзей Эйдена, ну, или его брат-близнец, повернул одну из антенн в его сторону, и совершенно явно потерял к нему интерес. Воин подтянул рюкзак и двинулся вперед, отмечая бесподобное качество высоких ботинок на толстой рифленой подошве. Он их потом точно оставит себе. Он и не знал, что обувь такая бывает. Недалеко от границы Эйден увидел десяток королевских бронеходов, без всяких антенн и дополнительных стволов. Они были сожжены, а их экипажи, кто успел выбраться, лежали вокруг в разнообразных позах. Многие трупы были объедены до скелета.

– Собаки! – отстраненно подумал Эйден. Надо быть осторожнее. Его предупреждали, что эти твари стали очень опасны. Но пристало ли такому бойцу бояться каких-то собак. Смешно! Тем более, что снарядили его по высшему разряду. – Как же они десяток бронеходов то сожгли? Тут настоящий бой был, что ли? Ребята явно на прорыв шли. Он подошел к трупу и прочитал на груди: Первый лейтенант Этельред Кант.

***

1 день катастрофы.

Тяжелый ракетный крейсер «Саргон второй» патрулировал свой участок в Северном море. Капитан брезгливо смотрел на десяток прыщавых сопляков, которые расположились в кают-компании, превратив ее в какой-то игровой клуб. Но сопляки были в унтер-офицерских званиях, имели пятилетние контракты с военно-воздушными силами Его Императорского Величества, а их суета была вполне осмысленной и деловой. И все-таки флотский офицер в тридцатом поколении с плохо скрываемым недоумением смотрел на сутулых очкастых ботанов, что сейчас разворачивали на его корабле мониторы и игровые кресла. Капитан знал совершенно точно, что это, ведь он своему сыну на пятнадцатилетие подарил почти такое же. Просто кресла, стоявшие сейчас перед ним, были намного, намного дороже, и это было видно невооруженным взглядом. И очкастым обалдуям было куда больше, чем пятнадцать лет! И они военнослужащие! Безумие какое-то!

Сегодня ночью его крейсер произвел пуски ракет по целям в Ингланде, а эта группа оказалась операторами беспилотников, которые должны были добить вооруженные силы страны до конца. В злосчастном королевстве не должно было остаться ничего серьезнее винтовки.

Прыщавые вояки залипли в своих мониторах, на диво быстро порхая пальцами по невидимым капитану клавишам. Они перебрасывались короткими фразами, смысл которых от флотского офицера иногда ускользал.

– Восьмой сектор, активность.

– Порожняк!

– Принял.

– Третий сектор. Одна единица. Наш клиент.

– Гаси его.

Парнишка в кресле, который, видимо, отвечал за третий сектор, надел на голову обруч, откинулся в кресле и взялся за два рычажка в подлокотниках, которые имели кнопки в самых разных местах. Мальчишке, это, впрочем, ничуть не мешало, и его руки жили отдельной жизнью от неподвижно лежащего тела.

– Коробку сжег, - доложил он, - а экипаж сто сорок седьмой зачистил. Эти придурки с пистолетиками и гранатами на него пошли.

– Вот так! – подумал капитан. – Эти прыщавые засранцы сожгли бронеход, а экипаж был расстрелян одним из имперских Хумбанов. Что за жизнь началась! Кадровых военных убивают какие-то мальчишки, которые как будто поиграть решили.

Сердце капитана укололо какое-то неприятное чувство, его симпатии явно были на стороне экипажа бронехода, который выполнил свой долг до конца. А вдруг эти очкарики и крейсер затопить смогут? Это что же за война тогда будет, а?

– Одиннадцатый сектор! Прорыв! Двести второй подбит! Все на помощь!

Юнцы побросали мониторы и попрыгали в кресла. Их лица приняли серьезное выражение, а кисти рук задвигали рычагами. Где-то там явно шел сейчас настоящий бой, где-то там гибли люди.

***

Первый лейтенант Этельред Кант вел свою роту с ночных стрельб. Заночевали они на полигоне, разбив палатки, и сейчас шли назад в часть. Десяток бронеходов, что и составлял роту, во главе с командирской машиной с трудом пробирался по запруженным автомобилями дорогам. Творилось что-то невообразимое. В пяти милях отсюда была граница с Лотианом, и Этельреду показалось, что туда решило переехать все королевство. Машины с перепуганными людьми были забиты барахлом, некоторые держали на руках клетки с кошками и попугаями. Малейшая заминка на дорогах вызывала истерики, и даже драки. И только столбы дыма, что поднимались на горизонте, ненавязчиво давали понять, что для беспокойства у этих людей были все основания. Этельред остановил одну из машин и допросил трясущегося толстяка. Рядом сидела его жена, которая, брызжа слюной, требовала дать им проехать. Пассажиры из другой машины, что ехала в обратном направлении, рассказывали какую-то совсем уже несусветную чушь. Вроде бы на границе стоял бронеход, и расстреливал всех, кто пытался уехать из страны. Якобы, уже есть убитые.

Картина вырисовывалась самая отвратная. Пока рота била по целям на полигоне, кто-то напал на его страну и уничтожил системы жизнеобеспечения. И так по всему королевству! А они и не слышали ничего, потому что сам палили по чем зря. Вот ведь как бывает! Им нужно срочно в часть, и оставшиеся три мили они прошли по полю, плюнув на правила, которые пришлось для этого нарушить. Да кому они сейчас нужны, эти правила?

Свою часть они увидели издалека. И услышали тоже. Столб дыма в том месте, где стояла Его Величества отдельная ударная бригада, пламя пожаров и взрывы детонирующих боеприпасов не оставляли сомнений, что война не только началась, но, и скорее всего, уже закончилась. И это было страшно. Связи не было, командования не было, а на борту оставалась только треть боезапаса. Этельред принял единственное решение, которое показалось ему в тот момент верным. Он должен уничтожить вражеский бронеход и дать уйти гражданским.

Он развернул роту, и уже через двадцать минут увидел машину со странными обводами, обвешанную со всех сторон антеннами. Перед ним стоял десяток автомобилей, которые не смели пересечь черту, за которой их ждала смерть. Никто не собирался с ними шутить, ведь две машины уже были расстреляны, и еще несколько трупов лежали на пыльной дороге.

– Залп, - дал Этельред команду наводчику.

Выстрел лег удачно, и остальные машины отстрелялись тоже, выведя вражеский бронеход из строя. Люди, что отхлынули было, испугавшись, теперь ринулись в Лотиан, не обращая внимания на подбитый бронеход, который пытался шевелить дулом.