Когда сбываются мечты

– Ничего себе, беззащитная! – заржал Сильников во весь голос.

– Любая девочка нуждается в защите, – строго сказала Наина Семеновна.

Она попыталась надавить негодяю на чувство благородства. Как будто бы оно у него есть!

– А ты не помнишь, Сильников, как ты сам совершил два благородных поступка? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Этот идиот отвернулся и захихикал.

Наина Семеновна долго еще распиналась, а в заключение своей пламенной речи попросила его:

– В тебе много хорошего, не растеряй это.

Можно подумать, Сильников внял, хотя и сидел за партой, склонив голову.

Дебилы деревенские, в Павлодаре ни один мальчик никогда бы девочку не ударил. Приставать и просить поцеловаться – это всегда пожалуйста, а вот чтобы пальцем тронуть – никогда даже близко такого не было.

К ним с сестрой даже взрослые мужики на реке приставали, но тоже без всякой грубости и насилия. Как привязались, так и отвязались, девчонки умели за себя постоять, могли им запросто и палец откусить.

Настя к своим тринадцати годам считала, что она знает об этой жизни все и чувствовала себя умудренной практическим опытом и очень взрослой.

Но оказалось, что она ничего не знает о жизни и о повадках мальчиков из затерянного в русских лесах маленького городка.

Здесь мальчики имели милую привычку поджидать девочек после школы. Часто при приближении Насти они начинали нарочито драться друг с другом, и один из них как бы случайно падал на Настю и пытался ее обнять и поцеловать.

– Гормоны, – понятливо вздыхала Настя, и каждый раз говорила им:

– Придурки! Дебилы! Идиоты!

Между Настей и мальчиками 6 «А» класса началась долгая, кровопролитная, не утихавшая ни на день и незримая для учителей война.

Эта война продолжалась до самой весны.

Бороться приходилось на двух фронтах – еще и возле дома, где Настю не принимали играть в дворовую компанию. Ей оставалось только завидовать, глядя со стороны, как весело играют дети в волейбол на площадке или прыгают в скакалочки.

Она пробовала подойти и познакомиться, но соседские дети сделали вид, что ее не замечают. Напрашиваться она не собиралась.

Пришлось искать подход к девочкам из своего класса и ходить гулять на соседнюю улицу. Соседняя – это громко сказано, улица, где жила вновь приобретенная подружка Люда Гостинова, была расположена через десять улиц от их дома с бабушкой.

У Люды с родителями был огромный дом с зеленой калиткой, показавшийся Насте очень богатым.

Настя не очень-то хотела первый раз заходить в дом, но, как оказалось, зря. Людина мама, приятная полная женщина, обрадовалась дочкиной подружке и пригласила их обеих за стол.

– Проходите, девочки!– сказала она, встретив их на пороге.

– Я уже и стол накрыла. Кушать, наверное, хотите?

Люда быстро откликнулась:

– Конечно, мы же после школы!

– Вот и хорошо, – сказала Людина мама, – а я для вас вареники приготовила.

Настя удивилась:

– Вы же не знали, что мы вдвоем придем?

– Ну, почему же не знала? Люда мне еще вчера о тебе, Настя, рассказывала. Ты же новенькая, правда?

– Правда, – сказала Настя, уплетая необыкновенно вкусные вареники со сметаной за обе щеки. – Но если совсем честно, то не такая уж и новенькая, а скоро буду совсем старенькой.

Хорошенько подкрепившись варениками, они отшлифовали ужин чаем с медом, и, наконец, прошли в зал, оставшись вдвоем, без надзора мамы.

Люда показала Насте альбом с фотографиями одноклассников с самого первого класса.

– А это кто такой высокий, на голову выше всех? – спросила Настя.

– Этот второгодник. У нас два второгодника, вот этот и еще Сильников, ты его знаешь, – объяснила Люда, – этот даже и в школу не ходит.

Она добавила:

– Лучше никогда с ними не связывайся, они отмороженные. Они оба состоят на учете в комиссии несовершеннолетних, никого не боятся и никого не уважают. Будущие преступники, тюрьма по ним плачет.

– А почему вы этого Сильникова боитесь? – удивилась Настя. – Он у вас весь класс зажал своим деспотизмом. Вас же много, а он один. Мы вот дрались в Павлодаре с мальчишками.

– Ага, попробуй не бояться, – грустно вздохнула Люда. – Ты позже поймешь, что у нас отмороженных гораздо больше, чем нормальных.

Противный второгодник и бандит Сильников действительно держал в узде весь класс. Настя теперь старалась обходить его стороной.

На следующий день ее ждал сюрприз – неожиданно Калинкин уступил все-таки ей свое место у окна. Не прошло и полгода.

Похоже, что он втрескался в нее без памяти. Вовка неуклюже ухаживал за ней и учил модному занятию делать ручки из проволоки. Поскольку у Насти ничего не получалось, он мастерил ручки сам и потом дарил ей.

А на третьем уроке Калинкин ни с того ни с сего набросился на Сильникова.

Настя не знала, что послужило тому причиной. То ли, что Сильников громко на весь класс сказал учителю:

– Пишите крупнее на доске, а то наша Настенька нифига не видит.

То ли другая причина послужила спусковым крючком дикой драки, но они вцепились друг в друга так, что снесли все парты, разогнали всех учеников по углам и разодрали друг на друге всю одежду.

Разнимать их бросилась классная Надежда Викторовна, потом ей начали помогать другие ребята.

Калинкин был красный как помидор, а Сильников как был бледный, так и остался.

– Для него драка – совершенно обыденная вещь, – поняла Настя.

Разняв их, наконец, Надежда Витальевна неожиданно сказала Калинкину:

– Врежь ему хорошенько! Ведь ты смелый, за девочку заступаешься, а Сильников – настоящий трус, который может нападать только исподтишка.

Сильников заорал:

– Чего?! – и снова полез в драку, прыгнув на Калинкина сзади.

Но Калинкин обернулся и так ему врезал, что весь класс зааплодировал.

Сильников обернулся к Насте и злобно сказал:

– Ну, все, держись теперь, очкастая!

– Война, – подумала Настя, и вздохнула:

– Ну что ж, мне не привыкать.

Однако, у нее появилось плохое предчувствие.

Предчувствия ее не обманули – после уроков троица бандюков поджидала Настю.

Все трое стояли на площадке лестницы на выходе из школы.

Настя подняла голову кверху и собралась гордо прошествовать мимо них, сделав вид, что никого не замечает.