Когда солнце встанет на западе

Дети и Светлана разместились радом со мной. В непосредственной близости от нас разместились те морунцы, кто был на Земле. Остальным, а встречающие отправились вместе с нами, пришлось довольствоваться более удаленными местами. Так что я всю дорогу ловила на себе любопытные взгляды, но меня никто не трогал.

Миарон не соврал. Дорога действительно пролетела быстро. Я даже не успела проникнуться неудобством странного транспорта. А потом повторилось то, что было в космопорту, только с точностью до наоборот.

Транспортник остановился почти вплотную к каменным ступеням с резными перилами по бокам. Меня, детей и Светлану снова окружили плотным кольцом и так и отконвоировали внутрь строения. Я опять ничего не увидела, кроме серебристо- голубого неба. Даже размер здания. Миарон на этот раз ко мне не подошел. И я уже с трудом сдерживала свое беспокойство, чтобы не напугать еще больше детей и Светлану.

Вот так, словно под конвоем, нас провели несколькими длинными и полутемными коридорами, где невозможно было что-то толком разглядеть. Отчетливо было видно только покрытие под ногами, похожее на траву, покрытую инеем. Остальной интерьер оставался загадкой, мелькая то тут, то там темными пятнами и неясными бликами.

Свернув за очередной поворот и пройдя еще несколько метров, наша процессия уткнулась вдруг в огромное мутное зеркало. Впечатлительная Светлана, не вовремя выглянув из-за моего плеча, тоненько взвизгнула и шарахнулась куда-то назад. Угодив в объятия к кому-то из морунцев. Я с любопытством наблюдала, как девушку мгновенно отстранили на расстояние вытянутой руки, а затем и вовсе отодвинули от себя подальше. При этом бормоча извинения и кланяясь.

Мутное зеркало оказалось супербронированной и суперэкранированной дверью. За которой находился императорское убежище — бункер. Нам четверым предстояло провести здесь первую ночь на Моруне.

Миарон пришел только утром. Накануне я безуспешно прождала его до глубокой ночи. Да так и заснула там, где сидела. В кресле. Впрочем, вся мебель в убежище была очень удобной, грех было жаловаться. Но все же, кресло для сна подходит плохо. Так что затекшая шея и ломота во всем теле на утро были закономерным результатом.

Все мои отрицательные эмоции сошли на нет, как только я увидела мужа. Миарон, кажется, не спал вовсе. Посеревшее лицо, спутанные волосы, тот же парадный мундир, в котором я видела его накануне, хмурые складки на переносице и возле губ. Впервые я выдела его в таком неприглядном виде. Миарон был всегда идеален.

Я его почувствовала сразу. Еще не обернувшись к дверям, уже знала: она там, стоит на пороге и смотрит. Смотрит так, словно хочет меня поглотить. Выпить мою душу.

Меня неудержимо тянуло к нему. Но невозможно было сдвинуться с места. Ноги ватные. Тело не послушное. Только и хватило сил, что повернуться к Миарону лицом и смотреть, как он приближается.

Подойдя ближе, Миарон не обнял меня. Нет. Он по-медвежьи сгреб меня в охапку. Уткнулся носом мне в шею. Замер.

Я тоже не шевелилась. Только жадно вдыхала запах его тела. Так жадно, словно до этого и не дышала вовсе. Словно не было до него кислорода.

Мы оба не могли надышаться друг другом. Сколько мы так стояли, только забытые морунские боги знают. В какой-то момент Миарон шевельнулся. Его губы мазнули по моей коже, пробираясь вверх, прокладывая себе огненную дорожку. Я ахнула от неожиданности. Но сомневаюсь, что хоть кто-то услышал мой тихий возглас: Миарон поймал его губами. Выпил, как мое дыхание.

И мы оба пропали. Мысли исчезли. Мир растворился. Мы растворились друг в друге. Губы мужа жадно и в тоже время нежно скользили по моим губам. Впивались, словно ставили клеймо. И так нежно ласкали, что у меня, кажется, сердце забывало биться.

Горячий вихрь принял нас в свои обьятия. Закружил, закрутил и одурманил.

– Мам! Ну вы же тут не одни!

Я отпрыгнула от Миарона, словно ошпаренная и очумело оглянулась. Щекам стало невыносимо горячо. На нас смотрели дети, Светлана и телохранитель Адама. При чем дисциплинированный морунец смотрел куда-то совершенно в другую сторону. Света, красная как рак, смотрела себе под ноги. У Евы глаза были огромные, как десертная тарелка. Дочка вдруг напомнила мне пресловутого мышонка из старинного детского анекдота.

И только Адам смотрел чуть раздраженно, ревниво. Сын добровольно взошел на борт морунского крейсера, но до сих пор не мог до конца смириться с переменами в нашей жизни.

Пока я ошарашенно оглядывалась по сторонам, Миарон обхватил меня за талию и притянул к себе. Снова зарылся лицом в мои волосы. Шумно втянул в себя воздух. А потом отстранил меня и вгляделся в мои глаза:

– Прости, сердце мое, что оставил вас одних. Но эту многолетнюю игру в прятки с нашим Кукловодом пора заканчивать. Потерпи еще чуть-чуть.

Что на это можно сказать? С трудом сглотнув ставшую вдруг горькой слюну, я просто кивнула головой. Миарон снова прижал меня к себе, прижал так сильно, что на моей щеке наверняка еще долго будет виден отпечаток пуговиц с его рубашки:

– Это выше моих сил. Не могу тебя оставить тебя даже на минутку. Не хочу!

Я почувствовала кажется сердцем, как из мужа рвется наружу отчаяние. Вздохнула:

– Не переживай! Я тут в безопасности. В этот банковский сейф вся Звездная армада не пробьется.

– Только это и утешает.

Миарон снова отстранил меня, чтобы заглянуть в глаза:

– Таша, послушай, я сейчас уйду и заберу с собою Адама. Нам всем нужно переодеться и привести себя в соответствующий торжественной минуте вид. Вас троим, тебе, Еве и Светлане придется справляться своими силами. Прости, я никого сюда не пущу. За дверями стоят надежные люди, но они все мужчины. Тут им делать нечего. Когда закончите, вас проводят в комнату ожидания позади парадного Тронного зала. Уже там вы одни не будете. Рядом с каждой будет назначенный телохранитель. Там подождете начала приема и церемонии представления. Вас представят после Адама. А он будет со мной с самого начала. Нам нужно пережить этот прием. Я больше, чем уверен, все ставки Кукловод сделал именно на прием. Мы сделали все возможное и не возможное, чтобы обезопасить мою семью и приглашенных. Но все же, на всякий случай, рядом с каждой из вас будет проверенный телохранитель-доброволец. На сегодня все на добровольных началах. Парни знают, что рискуют жизнью.

По мере монолога Миарона до меня доходила вся степень нависшей над нами опасности. Ужас вцепился в сердце своими ледяными пальцами. Миарон погладил меня по щеке:

– Не нервничай так. Мы с Дилоном все предусмотрели. На этот раз Кукловоду не уйти.

— Ты думаешь, Кукловод этого не понимает? — Адам возмущенно смотрел на отца, скрестив на груди руки — Я уверен, он прекрасно осознает, что этот прием — его последний шанс! И, если он столько лет водил за нос вашу службу безопасности, то у него точно есть запасной план! А может, и не один! Я против того, чтобы мама и сестра принимали участие в этом безумии!