Когда сойдутся тени

В Такнаасе вообще больше ходили пешком. Существовали, конечно, наемные экипажи в качестве общественного транспорта, но ими пользовались редко. И Джейк, и Сэм, и Лосанна, и Кей, передвигались преимущественно на собственных ногах. Сначала Кей очень уставала после таких прогулок, ноги по вечерам гудели, и ей казалось, что утром она не сможет сделать и шага. Но со временем она привыкла, и даже оценила своеобразную прелесть ходьбы по тротуарам, вымощенным овальным булыжником.

Что касается Сэма, то он просто источал энергию, она била в нем неиссякаемым ключом, и движения для этого парня всегда доставляли радость. Сэм жил так, словно каждый день был для него праздником — каждый день, каждый час, каждая минута. Его веселость и энергия не могли не заражать, и временами Кей думала, что получает немало радости от своего друга.

Сэм вовсе не мечтал стать таким, как его отец, он не желал быть врачом, или строителем, или торговцем. Но он знал точно, чего хочет. Он хотел быть воином, таким, как Марк. Это было его главным желанием, самой важной целью.

Кей узнала, что отец Сэма все-таки учит своего мальчика кое-каким премудростям — это рассказал ей сам Сэм. Он рассказал ей о Лионасе, об отце с матерью. Он показал ей и свое оружие.

Для Кей это было в диковинку — держать в руках гладкий, изогнутый лук, сделанный из неизвестного ей, почти черного дерева. Он был небольшим, но довольно тяжелым, и навевал смутную, неясную тревогу и даже страх. Грозное, суровое оружие принадлежало доброму и веселому мальчику.

На заднем дворе Желтого Дома Сэм продемонстрировал свое умение стрелять. Мишень — круглый деревянный диск, раскрашенный черной и красной краской, повесили на дереве, и Сэм, отойдя на двадцать шагов, ловко вынул стрелу из колчана, висевшего у него за спиной, натянул тетиву и выстрелил. Все это он проделал очень быстро, со знанием дела — Кей услышала только, как тренькнула упругая тетива и стрела воткнулась в мишень.

— Попал, смотри.

Стрела действительно торчала в мишени, ближе к центру.

— Это, конечно, не идеальное попадание, — посетовал Сэм, — но это потому, что я давно не тренировался, некогда было. Я ведь учил тебя верховой езде.

— Не оправдывайся, я же не твой папа. Я бы даже в мишень не попала, так что, тебе есть чем гордиться.

Тот с сосредоточенным видом кивнул в ответ, и Кей еле удержалась от улыбки — так он серьезно относился к своим успехам.

— Можно мне посмотреть на твои стрелы? — спросила она.

Сэм вытащил стрелу и протянул ей:

— Смотри, конечно. Вот этот наконечник ковался в Лионасе. Такие наконечники считаются самыми лучшими. На каждом из них ставится такой маленький значок — вот он — это знак города, в котором он ковался. В Лионасе ставят большую букву «Л», в Такнаасе — «Т», в Маас-Туге две буквы — «М» и «Т», ну и так далее. Но те наконечники, что выкованы в Лионасе лучше всех, их даже используют вместо денег в обмене, ну, не в городах, конечно, а в деревнях, или на отдаленных фермах. Жители охотно берут их в обмен на продукты. Такие наконечники пробивают кольчуги. Все потому, что в Лионасе их куют по специальной технологии.

Пока Сэм посвящал ее в тонкости оружейного искусства, Кей рассматривала его стрелу с узким и длинным наконечником. Наконечник этот был острым, тонким, необычным, и у Кей не возникало ни малейшего сомнения, что это — самое настоящее смертельное оружие. И Сэм, между прочим, неплохо владел этим оружием.

У Сэма были еще стрелы с наконечниками, выкованными в Такнаасе, и он показал Кей как стрелять, и даже предложил возможность обеспечить ее луком и стрелами.

— Можно будет подобрать такой же небольшой лук, как у меня, а стрелять я тебя научу. Будем тренироваться каждый день понемногу.

— Ну, нет. Спасибо, конечно. Но мне хватит уроков верховой езды.

— Ты уверенна?

— Абсолютно. И думаю, что это — окончательное решение, — Кей усмехнулась.

Ей стало весело при мысли о том, как бы она смотрелась — верхом на коне, с луком и стрелами за плечами. Не хватало бы только пера в волосах. Впрочем, Сэм не очень то и расстроился из-за ее отказа.

Он показал ей еще и свой меч, короткий, но очень внушительный, с коваными ножнами, прикрепленными к широкому кожаному ремню. И меч, и лук со стрелами хранились в чулане у Джейка. Лук Сэм мог брать, когда хотел, но меч ему трогать не разрешалось, к великой его досаде.

Сэм любил болтать об оружии, о лошадях, и в скором времени Кей поняла, что чем больше времени будет проводить с мальчишкой, тем лучше будет разбираться в мечах, наконечниках, доспехах и так далее.

Вечера они проводили дома — разводили костер в саду, или Кей просто сидела в гостиной у открытого окна и вышивала. Звуки, доносившиеся с улицы — шелест листьев, чириканье птиц, голоса детей или редкий цокот лошадиных копыт — успокаивающими, милыми нотками звучали в сумраке комнаты.

Сэм предпочитал проводить эти вечерние часы на улице, в компании сверстников, но иногда он присоединялся к Кей. Джейк, если бывал дома, также проводил время с ними в гостиной, и получались такие милые домашние посиделки.

Как-то в один из таких вечеров Кей сидела со своим рукоделием в гостиной, и рассеянно наблюдала за Джейком, разводившим огонь в камине. Когда они собирались вместе, Сэм настаивал на том, чтобы топился камин.

— Знаешь, Джейк, — задумчиво сказала Кей, — я уже начинаю забывать английский язык. По крайней мере, мне кажется, что начинаю забывать. Я уже так давно не говорила ни слова на английском. Так странно, я даже думаю на языке Суэмы.

— Ну, что ж, — ответил Джейк, — я думаю, что английский вряд ли тебе понадобится. Но если ты хочешь, можно попробовать по вечерам упражняться, я имею в виду разговор на английском, но мне думается, что это не имеет смысла. Назад ты не вернешься, а здесь этот язык ни к чему.

— Наверное, ты прав, — ответила Кей.

Джейк быстро глянул на нее и спросил:

— Скучаешь по своим?

— По ком?

— Я имею в виду твоих родных.

— А. Да, конечно.

— У тебя хорошая была семья? В смысле, отношения с родителями были нормальные?

Он смотрел на нее внимательно, невозмутимо, и не отводил глаз, ожидая ответа.

— Да, все нормально. Мама, как мама, папа, как папа. Папа работал, мама была дома.

Кей нелегко было придумать какую-нибудь историю о своей семье. Она просто не знала, что ей говорить, потому коротко добавила:

— В последнее время, когда я училась, я не жила с ними.

Джейк кивнул и отвернулся, занявшись камином. Чуть позже он заметил:

— С близкими расставаться тяжело.

Кей кивнула. Конечно, он прав. Кей все думала и думала о Томе. Ее в голову лезли всякие мысли. Может, Том вернулся к матери, он же знает адрес. Его отца уже нет в живых, поэтому первое время ему будет не плохо в родном доме. «Неплохо» означает, что его никто не станет трогать. Конечно, он будет кормиться редко, и чем придется. Но, по-крайней мере, его не будут колотить. Хотя мать, наверняка, не станет прозябать в одиночестве, быстренько найдет себе очередного ухажера. И что, если этот новый ухажер окажется хуже покойного Риверса?