Когда тают льды. Песнь о Сибранде

– В ближнем бою никаков, – хмыкнул я в ответ, и Витольд наконец рассмеялся. Чужая маска упала с когда-то приветливого лица, и бывший сослуживец вновь стал похож на того, с кем мы делились на привалах планами на будущее и мыслями о настоящем. – Но маг, вероятно, сильный.

– Пятый круг, – задумчиво кивнул Витольд, словно сверяясь с невидимым списком. – Слушай меня, Сибранд: если убьём Дейруина, обезглавим альдский престол. Из близких эйохану родственников останутся одни бабы, и те все не в ладу друг с другом. Начнётся смута – такая желанная для нас в это время! Сделай это, капитан, – вдруг посмотрел мне в глаза Витольд, – как только вернёшься обратно в гильдию.

Шутки кончились, теперь о деле. Я мрачно глянул в сторону стеклянных стаканов на шкафу – диковинка в наших краях, право, тонкая сикирийская работа – и ничего не сказал. Когда легат даёт приказ убрать человека или нелюдя, переспрашивать не полагалось.

– Как ты это сделаешь, меня не волнует, – уже вполголоса продолжал Витольд. – Ты теперь иммун, жалование идёт с этой минуты. В случае, если не вернёшься, деньги передам твоим сыновьям. Вопросы?

Я помолчал, обдумывая неожиданное повышение. Иммунами считались легионеры и офицеры, обладавшие особыми навыками, которые давали право на некие привилегии. Более высокая плата за службу, освобождение от трудовых обязанностей, подчинение особому отделу. В стонгардском легионе таковых насчитывалось несколько десятков – в основном лекари, наставники воинского дела, талантливые бойцы, которых берегли для особых заданий. Все они, конечно же, были прекрасно обученными легионерами, служившими в боевой линии, когда в том возникала необходимость.

У меня имелся теперь определённый навык – маг второго круга, как-никак – но то, что Витольд причислил меня к редким рядам иммунов, означало прежде всего одно. Легат не собирался отпускать капитана в отставке Сибранда Белого Орла со службы.

– Почему иммун? Почему не боевой маг? – вяло поинтересовался я, только чтобы не молчать.

– Маги – редкость в стонгардском легионе, мы же не сикирийцы. Хочешь внимания и славы? Помнишь волну смертей в Унтерхолде? – Витольд нехорошо усмехнулся. – Среди погибших – единственный маг, находившийся у нас на службе. Пока мы не закончим дело с альдами, новых жертв среди ценных легионеров нам не нужно. Теперь ступай, иммун, – махнул рукой легат, отчего алая перевязь тотчас сползла с плеча. – Езжай в Арретиум Артаксарт, найдёшь госпожу Иннару со спутниками в таверне «Рацаэнна» – они должны там остановиться перед продвижением на юг. Присоединишься. Скажешь, что соскучился…

– У меня сын болен, – тихо напомнил я. – Мне действительно нужна её помощь.

– Отличное прикрытие, – кивнул легат. – Словом, придумай что-то, не раскрывай себя раньше времени. Деметра едет за сердцем огня, поможешь ей доставить артефакт в стонгардскую гильдию. На этом первое задание оканчивается, начинается второе: Дейруин. Его смерть плавно перетекает в третью миссию: удержать крепость магов в случае нападения альдов. Вернуться ко мне за дополнительными указаниями. Всё ясно?

– Так точно.

Пожалуй, что голос у меня вышел убитый, потому что Витольд вдруг хрипло и весело расхохотался:

– Не робей, иммун! Я в тебя верю, потому что больше не в кого! Очень уж ты удачно подвернулся…

Я махнул рукой и поднялся, не разделяя его радость. Олан теряет каждый день впустую, пока я… а что, если не вернусь? Кто тогда…

– Вот, – не дал мне углубиться в злые мысли Витольд, – на расходы.

На стол хлопнулся туго набитый кошель, я забрал. Тот оказался тяжёлым – верно, половину жалования выделил мне щедрый легат. Неуклюже поклонился, но выйти не успел.

– Не в службу, – окликнул Витольд, – покажи пару колдовских фокусов.

Я обернулся с готовностью, пряча злую ухмылку. Сам напросился! Колдовские слова стекли с губ на напряжённые руки, вспыхнули оранжевыми языками на кончиках пальцев. Долго я не ждал: отпустил стихию, позволив огненному шару с рёвом врезаться в едва тлеющий камин. Легат нехорошо ругнулся, когда тот дыхнул жаром раскалённых камней, стрельнул красными угольями по сторонам.

– Сдурел?! Туши! – подскочил из крепкого деревянного кресла Витольд. Куда и подевалась мертвенная усталость!

– Конечно, – серьёзно пообещал я ничего не подозревавшему легату. – Сейчас.

Влажный воздух кабинета сгустился над камином, булькнул, собираясь в бесформенные комья воды. Я выдохнул последний слог заклинания, позволяя стихии пролиться на ревущий огонь, и довольно улыбнулся, как только раскалённые уголья и решётка зашипели, наполняя кабинет белыми клубами пара. Музыкой для ушей сдал сдавленный кашель Витольда и грязные ругательства вперемешку со склонениями моего имени так, как ни у кого, кроме истинного стонгардца, не получится.

– Я надеюсь, – сипло проговорил легат, выходя из-за стола, – что ты вернёшься, иммун. У меня на тебя большие планы…

– Не сомневаюсь, – усмехнулся я, салютуя толстым кошельком. – Великий Дух в помощь, светлейший легат!

В спину понеслись невнятные пожелания, которые я расценил как доброе напутствие в поистине долгую дорогу.

Белые хрустящие снега постепенно редели, превращая вымощенную камнем дорогу в месиво из грязи и серых хлопьев рыхлой влаги. В конце концов исчез из виду даже такой убогий снег, оставив меня и Ветра наедине с дождливой и пасмурной сикирийской зимой. Впервые, проезжая границу наших земель, я обратил внимание на то, как вальяжно прохаживались стражники у пограничных крепостей – ни наши воины, ни сикирийцы не ожидали друг от друга неприятных сюрпризов. Так-то ли будут приветствовать уже бывших собратьев, если альдам удастся столкнуть нас лбами?

Говор в придорожных тавернах теперь стал смешанным; переплелись стонгардские и сикирийские словечки, образуя причудливую помесь – тот самый диалект, к которому я был привычен с детства. Изменились и люди – вместо рослых да светлых стонгардцев меня встречали стройные черноволосые хозяева и их улыбчивые хозяйки. Чем дальше на юг, тем мельче и смуглее становился народец; впрочем, на подходе к столице встречались всякие путники. Люди и нелюди, спешащие по своим делам и не особо тяготившиеся присутствием друг друга. Совсем не так было на окраинах, где всякого пришельца изучали годами, присматриваясь с подозрением, проверяя на прочность год за годом. Вот как меня в Ло-Хельме.

Слякоть под копытами Ветра постепенно сменилась благословенной твердью; жидкая грязь почти исчезла с широких каменных троп, а дороги стали шире и ухоженнее. Поселения на пути теперь становились чище, а их хозяева брали за постой больше. Я почти не делал остановок, стремясь нагнать Деметру со спутниками на подходах к столице – и всё равно не успел.

Арретиум Артаксарт встретил меня ясной погодой – солнце на небе, экая дикость зимой – освежающей прохладой и свежими лужами, оставшимися у дорог после вчерашнего дождя. Возвышавшаяся на острове столица манила к себе широкими мостами, переброшенными через глубоководную реку, разрезавшую Сикирию надвое, и белокаменными крепостными стенами, выстроенными альдскими зодчими около тысячелетия назад. Я въезжал под сень столицы, как к себе домой.

Казалось, целую вечность назад меня подобрал здесь дядя Луций; будто не со мной происходило взросление в местных казармах, поначалу наблюдение за муштрой легионеров, а затем и принятие в ней живейшего участия; приятнейшие вечера в каморке приёмного отца, где он учил меня грамоте; товарищество и глупые выходки, мечты о будущем…

Не отказал себе в удовольствии и проехал к главной площади окружным путём, ведущим через знакомые кварталы. Никого из знакомых не увидел, даже легионеры из столичной стражи и те оказались новыми лицами. Ностальгия с оттенком грусти и разочарования длилась, впрочем, недолго: я въехал на главную площадь, откуда намеревался попасть на одну из боковых улиц, которая бы вывела меня к торговому кварталу – таверна «Рацаэнна» находилась именно там.