Когда уходит Осень

— Думаешь, он никогда тебя не обманывал?

— Вообще-то мог, но, если это так, я не хочу ничего знать об этом, и, насколько могу судить, это ни в коей мере не может повредить нашему браку.

— А ты?

Вот он наконец, этот вопрос, он висел над каждым сказанным ими словом как дамоклов меч, и оба понимали, что рано или поздно он просвистит между ними и надо будет на него отвечать.

— Нет, никогда. А ты, Финн, как ответишь на тот же вопрос?

Финн опустил глаза и стал внимательно рассматривать свои руки. Впрочем, глядя на этого полного сил мужчину, ясно было и так.

— Бывало. Я не горжусь этим, но… Мне же нужно иногда общаться с нормальными женщинами, понимаешь? Джинни способна целыми днями почти не разговаривать со мной. Бывают дни, когда она с утра до вечера ворчит, как старуха, вечно мной недовольна, делает все, чтоб я считал себя пустым и никчемным человеком. Прежде я думал: зачем это ей? Теперь мне кажется, она надеется, что тогда я стану считать, что я хорош только для нее, а для других — пустое место. А бывают и светлые дни, она как будто спохватывается, что была совершенная стерва, и готова задушить меня своей любовью. Но все равно это не то, как-то с натугой, будто она играет роль — роль примерной жены.

Ана откинулась на спинку стула. Финн рассказывал так, что легко было невзлюбить эту женщину, может быть, даже слишком легко. Но тут есть о чем подумать, а это для Аны было очень важно. Семейные неурядицы тревожат его, он не отмахивается от них, а хочет в этом разобраться. Ее обеспокоили, конечно, его измены, но не очень, она его понимала.

— Значит, у тебя были и другие женщины, — сказала Ана.

Это был не вопрос, а утверждение, ее интересовали подробности.

— Понимаешь, хотелось с кем-то близости, но чтобы у нас не было общего прошлого. — Он помолчал, продолжая с несчастным видом разглядывать свои руки. — Это бывало не раз, но не подумай, я не бегаю за каждой юбкой. Просто это помогало понять, какими должны быть нормальные отношения и что на самом деле происходит в моей семье. Я понимаю, это все так запутанно, но… Я вот что скажу тебе, Ана, если бы мне от тебя нужен был только секс, я бы занялся этим еще вчера в питомнике. Во всяком случае, постарался бы. Тут все намного сложней. Я сам еще не знаю, чего от тебя хочу, просто спать с тобой или чего-то еще. Боюсь, что мне надо больше.

Тут, к счастью, подошла официантка, и задушевную беседу пришлось прервать. Ана переживала, что разговор принял не совсем правильное направление. Но что оставалось делать?

— Послушай, Финн, секс сексом, — сказала Ана, когда официантка удалилась, — но есть тысячи других видов предательства. Мысленно я уже изменяла Джакобу… а то, что я сижу тут и выворачиваю перед тобой душу, это не предательство? Я тоже не знаю, что делать. Я очень хочу быть с тобой, но было бы просто глупо прыгнуть к тебе в постель прямо сейчас. Не надо спешить, надо осознать наше чувство: страсть это или нечто большее? Способно ли оно по-настоящему изменить нашу жизнь?

Финн смотрел на нее ласково, но в его взгляде мелькнула тень сомнения. Ана понимала, что здесь не существует единственного «правильного пути». Да и мысль о том, что ее просто водят за нос, тоже беспокоила ее.

— Пожалуй, ты права, — тихо сказал он, — но если продолжить тему, ты говоришь о начале серьезных отношений, Ана, а это гораздо большая ложь, по крайней мере я так считаю, чем случайное свидание в мотеле. Ты готова к такому обману?

Разве можно быть готовым к таким вещам? Конечно не готова. Но она желала этого.

Ана наклонилась к нему поближе, совсем чуть-чуть:

— Да, если и ты готов. Потому что знаю: если я сейчас уйду от тебя, потом буду жалеть. А я этого не хочу. Пусть все идет, как идет, посмотрим, чем закончится.

Последние слова Ана подчеркнула кивком.

— Может, увидим, что это просто симпатия, и останемся друзьями, — продолжила она, — или поймем, что здесь нет ничего, кроме секса… а может, окажется что-то большее… Я не знаю, но нам надо это узнать вдвоем.

— Ну вот и хорошо, — сказал Финн слегка раздраженным голосом и тяжело вздохнул.

Следующие несколько недель Ана с Финном встречались при каждой удобной возможности. Отлучаться из дому было не так-то просто, так же непросто было придумывать правдоподобные поводы. По телефону они не говорили ни разу, писем тоже не посылали ни по электронной почте, ни на бумаге. Встречались всегда в одном и том же месте. Если один не приходил, другой отделывался лишь легкой досадой. Всегда был шанс будто для случайной встречи, чтобы назначить свидание на другое время.

Они старались не прикасаться друг к другу, вместо этого дарили тепло словами: их разговоры делали то, что не под силу никакому сексу. Уже скоро оба поняли, насколько они близки, хотя все еще не могли найти подходящее слово и обозначить свои странные отношения. Но в один прекрасный день все переменилось: Ана вдруг поняла, что платонические встречи ее больше не устраивают, и события этого дня послужили толчком тому, что потом последовало.

Родительница ее ученика принесла ей в подарок орхидею, как ей показалось — очень редкую. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: надо подарить ее Финну. Он больше способен оценить эту красоту, и в его заботливых руках цветок наверняка проживет дольше. Во время перерыва на обед она села в машину и помчалась в «Беллаверде».

Войдя в питомник, Ана прежде всего сделала так, чтобы он ее заметил. Он занимался с одним из посетителей, и она с независимым видом прошла мимо, неся в руке завернутый в папиросную бумагу цветок. Улучив момент, когда никто не видит, она юркнула к нему в кабинет. Через несколько минут дверь открылась, и при виде Финна Ану охватило знакомое чувство, будто в груди что-то сжалось.

— Приятный сюрприз! Ты что, сегодня разве не на работе? — спросил Финн, подходя к ней.

— Перерыв. У меня мало времени, но мне захотелось забежать и сделать тебе маленький подарок.

— Подарок? Мне? С чего это вдруг?

— Заслужил. — Губы ее сами собой улыбнулись, с этим она не могла ничего поделать. — Ты же знаешь, я постоянно думаю только о тебе. Готова воспользоваться любым предлогом, только бы увидеть тебя. Ну-ка, разверни.

Финн взял сверток и нежно поцеловал ее в лоб. Потом осторожно развернул бумагу.

— Господи, какая красота! Этот сорт называется «ванда», верно? Трехцветная. Откуда это у тебя?

— Родительница принесла. Кажется, уже много лет занимается орхидеями. Достала семена в клубе садоводов-любителей. Нравится?

— Еще как. Спасибо тебе.

Финн поставил горшок и прикоснулся ладонью к ее щеке. Она закрыла глаза.

— Поставлю ее так, чтоб отовсюду было видно, она будет напоминать мне о тебе.

Его ладонь жгла ей щеку, и Ана не выдержала:

— Финн, я… ты только не смейся, но я… мне очень хочется почувствовать, как ты пахнешь. Ты не против?

Финн ничего не сказал, но сделал шаг назад и поднял брови. Ана протянула руку к воротнику его рубахи, надетой поверх футболки. Пальцы ее коснулись его шеи, залезли под футболку и оттянули ее. Она сделала два шага вперед, подойдя к нему почти вплотную. Приблизила нос к воротнику и втянула воздух. Все так же держа оттянутой футболку, она зашла ему за спину и понюхала его покрытую маленькими волосками шею. Финн часто и глубоко задышал.