Когда уже никто не мог помочь
Шрифт:
Резюме
Я родился на Южном Урале. Моя юность пришлась на 80-е годы, а молодость на 90-е. Вырос в семье инженера и врача. С детства меня окружали хулиганы, спортсмены, офицеры, учителя и профессора. Общаясь с представителем каждой из социальных групп, я чувствовал себя белой вороной. Для интеллигентов я был слишком прост и хулиганист. Для хулиганов я был слишком образован. Для офицеров я был слишком вольнолюбив. Для либералов я был слишком авторитарен. Для священнослужителей я скорее был агностиком (человек, который не отрицает существование богов, но и не
Но, общаясь со столь разными людьми я отмечал для себя, что самыми могущественными из них были именно те, кто обладал вежливым общением. Рядом с ними я чувствовал себя комфортно, практически переставал быть белой вороной. Они обладали неким магнетизмом, вызывающим желание помогать им, защищать их идеи, их команды и проекты.
Опыт нашего Бюро специальных проектов показал, что восстановление навыков уважительного общения у клиента – это очень непростая и кропотливая работа.
Вроде с защитой конструктивного окружения все становится ясней: выявление серых кардиналов и вежливость с вашей стороны позволят сохранить линии общения в рабочем состоянии.
А как быть с деструктивным окружением?
Что это вообще значит – деструктивное, я бы сказал «токсичное» окружение?
Я очень рассчитываю на то, что примеры следующей главы позволят вам избежать большого количества бед и несчастий в работе и в жизни.
Глава 3. «Токсичные» люди – те, кто сводит с ума своё окружение
Рядом с «токсичными» людьми я всегда чувствовал себя неуверенно. После общения с ними у меня создавалось ощущение, что меня выжали, как лимон.
Светильник с сюрпризом
Я прилетел к другу помочь ему с предвыборной компанией. Узнаваемость у него была не очень высока, поэтому мы начали с базовых вещей. Нужна была команда для проведения опросов, а специалистов нет. Собрали детей-ротарианцев (их родители – члены клуба «Ротари Интернешнл») и провели семинар по маркетингу.
Участников семинара было 30 человек, 10 из них изъявили желание прийти на следующий день на мастер-класс для закрепления навыков, остальным и так казалось всё понятным.
Из этого десятка шестеро изъявили желание отправиться вместе со мной на 30-градусный мороз проводить опросы.
И мы это сделали. После обработки результатов опросов портфолио кандидата пришлось переделать, а биографию переписать. После таких преобразований наш кандидат был определён «паровозом» для одной из федеральных партий.
Всё шло свои чередом, как вдруг меня набирает кандидат и говорит: «Леш, позвонила женщина, плачет в трубку и просится на приём… Говорит, я не знаю, станете вы депутатом или нет, но я вижу по вашему фото и по вашей биографии, что только вы сможете мне помочь!»
«Неплохую работу мы провели! – подумал я и спросил: – Что-нибудь ещё говорила?»
«Сказала, что придёт с 16-летним сыном. Утверждает, что от этого зависит то, будет она жить
или нет!» – ответил он.Я решил, что если бы она была сумасшедшей, то такой взрослый сын вряд ли бы с нею пошёл. Или оба должны были быть в странном состоянии.
Решили пригласить их и пообщаться.
Приехала молодая, симпатичная, немного затравленная, но вменяемая женщина. Сын тоже адекватный, крепкий, высокий, речь хорошая.
Друг спрашивает: «Что случилось?»
Она в слёзы.
Сын говорит: «Отец издевается над мамой, хотя они уже давно вместе не живут».
Я задаю вопрос: «А как он издевается, если вместе не живёте?»
Мама справилась со слезами: «Год назад муж набросился на меня, сломал мне нос. Смещение переносицы на 1,5 сантиметра».
Я уточняю: «Вы в милицию обращались?»
«Обращалась. Сказали, разбирайтесь сами. Написали отказной материал».
«Что дальше?»
«Мы были вынуждены оставить квартиру, которая принадлежит мне, он остался там жить. А мы с сыном живём теперь на съёмной. Но он постоянно говорит, что я либо вернусь к нему, либо он загонит меня в петлю», – ответила женщина.
Я вспомнил, что когда мне было 16 лет, я заступился за маму и надрал задницу выпившему отцу. И поинтересовался у парня, не мог бы он сделать тоже самое.
Мальчишка ответил: «Он грозит своими связями с бандитами, которые крышуют город ещё с 90-х. Я уже даже с друзьями обсуждал этот вопрос. Может убить его, да и дело с концом?»
Я поспешил парня образумить: «Ты подожди, с такими «обсуждениями» можно себе всю жизнь переломать».
Мама опять всплакнула: «Я этого страшно боюсь. За сына боюсь».
Я понял, что мы очень разные с этим пацаном. У нас просто были непохожи отцы. Мой представлял проблему, только когда был пьян (а когда был трезв, всегда защищал семью и учил меня с братом тому, как побеждать в жизни), а у этого мальчишки папа давил всех вокруг, чтобы никто и никогда не мог стать сильнее его.
В общем, битьё морды отпадало.
Я спросил сына: «Произошло ли что-то ещё?»
«Недавно он встретил меня на улице, сказал, что пришёл из рейса, привёз мне подарок и передал новый настольный светильник».
«О как!?»
Мальчишка продолжил: «Мы тоже с мамой удивились. Но, подумали, вдруг он стал меняться».
В разговор включилась мама: «Стали происходить странные вещи. Мы только обсудили дома с сыном возможность переезда в Челябинск. Муж позвонил через пару минут и сказал, что куда бы я не поехала, он меня там найдёт и угробит».
Я спросил: «Может быть в светильнике жучок?»
Женщина ответила: «Мы тоже так подумали. Открутили крышку ножки и увидели там какое-то приспособление с SIM-картой».
«Вы не обсуждали увиденное рядом со светильником?»
«Нет! Мы наоборот продолжаем общаться так, как будто ничего не случилось, только о важном теперь говорим на улице».
Я выдохнул: «Хорошо!»
Женщина посмотрела на моего друга с искренней надеждой и сказала: «Я как увидела ваше фото, сразу поняла, что мне кроме вас никто не сможет помочь!»
Передо мной сидели пацан и его мама, которые верили в то, что где-то должны быть люди, способные им помочь. И они нашли моего друга.