Когда вдруг решил... что уже... поздно

— Ты будешь жить у Кости. — Выдал в итоге. Угрожающе тихо и предельно понятно для того, чтобы даже попытку возразить не делала. Рита, движимая эмоциями, только рот открыла, чтобы возглас издать, но предусмотрительно промолчала, зная, что выпусти она хоть звук — Андрей взорвётся.

Сказал и тут же чемодан, извлечённый из гардеробной комнаты, наполнять одеждой принялся. Поучаствовать не предложил. Только глянул колко, заставляя отступить молча и безропотно. А Рита выжидала. Пока он успокоится, пока эмоции утихнут. Как Андрей её бельё из комода в спальне выгребал широкими жестами и тут же в чемодан выворачивал, смотреть не смогла. Из кресла поднялась, подбородок вверх задрала, к противостоянию готовясь.

— Ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью. — Выдала в итоге, но усомнилась, что он расслышал.

Осмелела тогда, к Андрею приблизилась, за руку его одёрнула.

— Ты слышишь?!

— Это был тот второй, да? — Цинично хмыкнул он и её прикосновение сбросил. — Если Костя не в состоянии обеспечить твою безопасность, я займусь этим. — Проговорил уже спокойно и твёрдо. Давая понять, что эмоции ушли, а здравый смысл остался.

— Я справлюсь. Я знаю, как лучше.

— Не говори ерунды! — Скривившись от её слов, Андрей чемодан застегнул. — Беременные женщины оставляют мозги где-то на полке в кабинете гинеколога и забирают их оттуда уже далеко после родов. Да, Юля?! — На жену оглянулся. В голосе слышался вызов, во взгляде беспокойство, но свой взгляд Андрей демонстрировать не спешил, считая, что и язвительности голоса за глаза хватит. А та отвернулась, разговаривать с ним не желая, руки на коленях сложила, на Риту неуверенный, беспомощный взгляд перевела, а та его подхватила, шею, будто утка вытягивая.

— Ну вот, ты, значит, с женой поссорился, а на мне срываешься! — Взмахнула руками, но Андрей не проникся, на её требовательный взгляд ответил наглой усмешкой. — Юля, что происходит?

Юля на громкий вопрос лишь безразлично пожала плечами.

— Не трать силы, не спорь с ним. Думаю, Константин Сергеевич услышит тебя гораздо раньше, чем этот… твердолобый.

Андрей неодобрительно покачал головой.

— Ну да, конечно. Я лично позабочусь о том, чтобы Костя не только услышал, но и осознал происходящее. Я всё собрал или есть отдельные пожелания? — Выдохнул, на сомнительный порядок в гардеробной глядя.

— У вас что-то случилось? — С участием поинтересовалась Рита, на что Андрей огрызнулся.

— Не нужно сейчас искать подходы к моей грешной душе, дорогая. — Неодобрительно покачав головой, вздохнул он, но, вдруг задумавшись, губы облизал, нервозность подчёркивая. — Скажи, ты в принципе понимаешь, что этот идиот мог только лишь по причине своей безграничной трусости и зависимости от обстоятельств, сделать тебе больно, что навредить мог, а? Ты понимаешь, что не появись я вовремя…

— С людьми нужно разговаривать, Андрей, а не втаптывать их в землю буквальном смысле слова.

— У меня чувство сейчас такое, что у беременных действительно с головой проблемы. И всех убогих вы жалеть начинаете, и адекватные решения принять не в силах. Короче! — Выкрикнул, не позволяя дискуссию продолжить, и резко рукой взмахнул, максимальную степень готовности подчёркивая. — Мы сейчас едем к Косте, а дальше разбирайтесь сами.

И только в загородном доме Литнера, уже устроив жену в комнате отдыха, Андрей к Рите приблизился, намерено границы личного пространства нарушая. То, как она нервничать оттого начала, почувствовал, но не отступился.

— Не говори ничего Косте. — Прозвучала тихая просьба и Андрей оскалился, такое положение дел принимать не желая, а Рита засуетилась, завертелась у него, сама ладонями на плечи надавила, на диване усаживая. Села рядом, взгляд поймать пытаясь. — Не говори ему ничего, я прошу тебя.

— Даже если бы ты его больное сердце от переживаний огородить хотела, я бы тебя не понял.

— Андрей, он из дома меня не выпустит, разбираться не станет!

— Правильно сделает. Тебе нечего ловить в шумном и пыльном городе. Дыши, наслаждайся видами, закатами, цветами. Его заботой, в конце концов. Не ты ли жаловалась на то, что осталась лишь видимость былого благополучия? Вот, реальный шанс всё исправить. Кстати, не забыла, что твоя неделя на исходе? Ещё два дня и…

— Не говори ему, пожалуйста. И мой приезд обзовём иначе. Скажем, например, что я соскучилась или одумалась… как вариант.

— Ты, видимо, не понимаешь, что происходит, нет? Когда всё началось? Когда любовник твой бывший недовольство своё проявил. Ведь не сегодня впервые встретились! Допустим, в этот раз ты выкрутилась, а что будет завтра? Кто рядом окажется, кто выручит? Ты всегда мне казалась девочкой разумной и заведомо опасные ситуации обходила стороной. Сейчас что не так?

— Да нет никакой опасности! Лёгкое недопонимание, только и всего. Потому и прошу: молчи. А я со своей стороны обещаю, что не буду выходить из дома одна. Охрану у Кости попрошу, сопровождение.

Андрей всё ещё кивал в такт её словам, будто бы соглашаясь, как вдруг взгляд вскинул и им же придавил. Смотрел с каким-то отчаянием, с болью, с сомнением. Нехотя улыбался, а губы всё больше кривились, истину выдавая.

— Рит, а ты его любишь? — Спросил вдруг и то, как она дыхание задержала, будучи к вопросу неготовой, отметил. — Скажи сейчас. — Попросил, губы поджимая. — Я к чему… всё понять не мог тогда, почему ты ушла. Почему к нему?.. Думал, сравнивал, сомневался, возвращался на исходную, а понять не мог. Я… я не добрый и не славный… я собственник, я своё никому не уступлю, а тут вдруг ты и… я не ожидал просто. Несмотря на то, что говорил, на то, что делал… Рита, я не ожидал! И то, что с ним… ведь не сразу переварил. Год бесился, сходил с ума и второй. Я ждал, я уверен был, что наиграется и бросит он, что устанешь от его власти ты, ведь девочка сильная, не просто одна из многих, а личность! И его мнения признать не сможешь, прогибаться не станешь… А ты оставалась с ним и казалась счастливой. Тебе даже его диктатура таковой не виделась, ты её и не замечала будто. Совершенно невменяемым взглядом на Костю смотрела и ядом исходила, если этот зрительный контакт теряла. Это ревность была. Жгучая. Ты его своим считать начала, делиться не хотела. И эта разница в возрасте… ведь едва не двадцать лет! Это много! Я точно знаю! И на одном сексе, в котором вы сошлись, далеко не уедешь, нужно что-то большее! А сейчас ты ведёшь себя так, будто ничего этого нет, будто не было никогда! Его, как мужика, я понять могу. И желание тебя вернуть и остальное всё… Что любит тебя знаю точно… Но вот что с тобой происходит? Я сейчас что-то за вас обоих решил, а не уверен, что правильно. Ты любишь его, он тебе нужен? Мне скажи, не ему. Для него повторить это будет сложно, каким бы ответ ни оказался. Что молчишь?

— Да, люблю. Да, нужен.

— Любишь? А за что?

— Андрей, прости, но я чувствую себя неловко. — Выдала Рита на выдохе и торопливо убрала волосы от лица. — Мне казалось, ты и слов-то таких не знаешь, а сейчас задаёшь эти вопросы и… и выглядишь так, будто ответы на них тебе действительно услышать важно…

Растерянно пробормотала Рита. Ладони на коленях сложила, нервно рассмеялась, к настойчивости в его глазах примеряясь.

— Я не знаю, за что люблю, словами так просто и не описать… — Призналась осторожно, явно слова подбирая. Губу закусила, что-то вспомнить силясь, а потом зажмурилась и решительно выдохнула. — Люблю, когда сидим вместе у камина, когда он за руку меня держит, когда улыбается чуть хмельной улыбкой и смотрит с прищуром. — Прошептала, к ощущениям, которые со словами зарождаются прислушиваясь. — И так улыбается только мне. Я уверена, я чувствую это, знаю. Тепло тогда от него исходит. Такое… обволакивающее, завораживающее, приручающее тепло. — Скрещенные в порыве ладони к груди притянула, словно создать уют пытаясь. — И кажется, что большего в жизни и не нужно, большего не хочется. Мечтаешь только лишь о том, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. — Выдохнув, глаза распахнула и неуверенно улыбнулась. — Люблю. Настолько сильно, что какое-то время даже дифференцировать не могла нас на «я» и «он». Только «мы», только «вместе». И настолько комфортно мне казалось внутри этих отношений, что вынырнуть из них, к реальной жизни вернуться, не хотела, не думала. — Дыхание затаила, волну нежности к прожитому пережидая. — Он… он сделал меня! Он, словно из куска глины вылепил личность. Постепенно, слой за слоем слущивая лишнее, точными движениями форму придавая. Он учил, что читать, а что не стоит, какую музыку выбрать, к чьему мнению прислушиваться. Помог разобраться в людях и их характерах, в каждую мелочь погружаться заставляя. Что такое мода и что такое стиль, что хорошо и что плохо! Всё! Добро и зло, талант и бездарь… Он столько в меня вложил, что я не знаю даже, осталось ли что-то от той девчонки, которая когда-то прибилась к большому человеку. И мне это нравится. Частичкой его души быть, понимать его без слов. И мне так больно и обидно, что уже не вместе, что не вместе давно! — Внутренне зажалась, взвинченность демонстрируя. — И страшно оттого, что он шаг навстречу делать перестал… тот самый шаг, что частенько разделял нас, а он его уничтожал, оказываясь рядом. И теперь этот шаг должна сделать я. Умом это понимаю, а как сделать… — Плечи поджала, потерянно головой из стороны в сторону покачивая. — Мне его не хватает. Мне без него плохо… Веришь, нет, а когда из Америки вернулась, отдышаться смогла только его увидев. Пусть говорил он не то, пусть я не так отвечала, но он снова был в моей жизни и будто лучик света в пустоте мелькнул. Лучик надежды, того самого тепла, которым он делился со мной когда-то. Я столько ошибок наделала, что теперь, будто на минном поле нахожусь: куда ни ступи — на эти ошибки нарываюсь. Ошибки обжигающие, приносящие боль ему и мне. А больше всего боюсь, что пути назад нет. — Призналась и Андрея за ладони схватила, желая поддержку почувствовать. — Что нет будущего, что он уже никогда не простит и не поймёт… — Пробормотала потерянно. — Ты всё спрашивал, почему с ним не поговорю, а я ведь боюсь просто. — Горько усмехнулась. — Боюсь того, что оттолкнёт! Что понять меня больше не захочет, что держится всё на привычке, а только лишь попытаемся разобраться, как поймём, что пропасть непонимания бездонна, что того связующего звена нет! Просто нет… и желания построить новое… его тоже не будет… И это мнимое благополучие… Андрюш… поверь, оно куда лучше чем мысль о том, что Кости может не быть совсем. — Губы поджала, не принимая ту мысль, что такой момент когда-нибудь наступит.

— Любишь… — Будто с завистью потянул Андрей, легко её щеки касаясь. — И я Юльку люблю. Страшно признаться, но больше жизни, наверно… И это совсем не то, что было у нас с тобой. — Проговорил осторожно и тихо, неловко усмехнулся. — Ей тяжело со мной. — Голову опустил. — А я, как и ты, просто признаться боюсь, как страшно мне её потерять. А сегодня… Да, наверно, и не сегодня, а уже несколько дней такое странное, неприятное ощущение на душе. Будто царапающее, не позволяющее свободно вздохнуть, расслабиться хоть на мгновение. Чувство потери, опасение какое-то, что ли… Как чуйка в бизнесе, когда ни одного аргумента против нет, а ты разворачиваешься и уходишь, не заключая контракт. А Юльке же рожать через шесть дней… Шесть дней ещё, а у меня внутри всё переворачивается. Крутит и колотит всего. Не выдержал сегодня, дёрнул её в клинику к сестре, на УЗИ посмотреть, а там, знаешь… Обвитие пуповины на шее. Вроде как не тугое и всё в этом духе, а по мне, как человеку ничего в этом не понимающему, смерти подобно. Разошёлся тогда не на шутку… ей же теперь оперативное разрешение родов показано. Я настаивал, чтобы уже сегодня всё решить, а они с сестрой на завтра договорились. И вот на этой волне тебя с мудаком этим увидел. Считай, что шансов уйти целым у него просто не было. Только зря ты думаешь, что разговорами всё и закончится. Не знаю, что вы там сегодня обсуждали, а взгляд у него был более чем решительный.

— Возможно, что и так… Но Косте… Косте ты всё равно не говори. Не хочу, чтобы он вмешивался, чтобы решения эти свои принимал. Категоричные, жестокие решения… Неправильно это, особенно сейчас нельзя. И про ребёнка не говори тоже. Я подберу момент, я решусь, точно это знаю. Прав ты во всём, конечно, но… Бесконечная череда этих «но» встаёт преградой, когда только мысль признаться мелькнёт.

— Всё будет хорошо, вот увидишь. — Притянул Андрей Риту к себе ближе и губами к виску прижался. — А сейчас иди, отдохни.