Когда вмешалась жизнь

— Эй! Почему ты его выпускаешь?

Следующей открылась дверца Леви.

— Потому что он царапает мои кожаные сиденья и двери.

Рэгс гавкнул несколько раз.

— Почему он так себя ведет? Когда я смогу снять повязку? Ну давай же! Давай! — Паркер хлопала в ладоши, как цирковая обезьянка, подпрыгивая вверх и вниз.

— Держи. — Леви сунул ей в руки что-то теплое, пушистое и извивающееся.

— Что за черт?

Он снял с нее повязку.

Солнце обожгло ей сетчатку.

— Это щенок… полагаю. — Паркер несколько раз моргнула и захихикала от нетерпеливого языка, щекочущего ее лицо и шею. — Ты подарил мне щенка?

Она взвизгнула.

— Можешь поблагодарить Рэгса. — Леви свистнул псу.

Рэгс метил несколько кустов вдоль подъездной дороги к дому.

— Что ты имеешь в виду? Где мы?

— Оплошность на остановке для отдыха… шоколадный лабрадор… набухшая вульва?

Глаза Паркер вылезли из орбит, рот приоткрылся.

Леви затащил Рэгса обратно во внедорожник.

— В результате родилось семь щенков. Шесть девочек. Один кобель — самый маленький из помета, которого не удалось продать.

— Это их дом? Той чокнутой дерганой дамочки?

— Шшш… — Леви оглянулся на дом, затем кивнул в сторону автомобиля. — Ради бога, женщина. Садись. Кажется, у них открыты окна.

Паркер запрыгнула на переднее сиденье.

— Его назвали Натт. Пишется как K N U T T. — Леви достал из сумки за сиденьем пакет, вытащил новую собачью шлейку и ремень безопасности. — Предлагаю оставить кличку. Мне она нравится.

Паркер уставилась на свой секретный запас собачьих лакомств. Леви был хорош. Хитер, но хорош.

— Давай его сюда.

Она передала ему Натта. Леви пристегнул мягкий, брыкающийся комок коричневой шерсти ремнями безопасности.

— Натт. Интересно. — Щенок склонил голову набок.

Леви сдал задним ходом с подъездной дорожки.

— Как результат того, что «орешки» Рэгса оказались не пустые (прим.: nuts на слэнге означает мужские яйца/«орехи»; nut и Knutt произносятся одинаково).

— Ох… — Паркер усмехнулась. — Забавно. Та дамочка стала немного спокойнее?

— Едва ли. Я бы сказал, что ее успокоят только лекарства. Она позвонила мне в ярости сразу после родов своей собаки и потребовала, чтобы я привез чемодан денег в обмен на «омерзительных» щенков. Я посоветовал ей сначала попробовать их продать. Выяснилось, что она продала их дороже чистокровных лабрадоров. Кроме… — он взглянул в обзорное зеркало, — … коротышки.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что хотел оставить варианты открытыми на случай, если она передумает и потребует, чтобы я купил их всех. Вообще-то, я собирался недавно рассказать тебе, потому что предполагал, что она продала всех щенков, но две недели назад она позвонила и… Сюрприз! — Леви криво ухмыльнулся и подмигнул.

Рэгс держался на своей стороне заднего сиденья, а Натт пытался протиснуться к нему.

— Сейчас у нас двое деток. Скучать нам не придется. Хорошо, что я до сих пор безработная. Щенок — это работа на полный рабочий день. — Она ухмыльнулась.

Леви усмехнулся.

— Твоя правда. Держи. — Он протянул ей повязку.

— Что?

— Надень ее.

— Зачем?

— Для еще одного сюрприза.

— Мне надоело ее носить.

— Надень. Или я остановлюсь и не сдвинусь ни на дюйм, пока ты этого не сделаешь.

Тяжело вздохнув и надув губы, Паркер вернулась в темноту.

*

Одна долгая поездка спустя — где-то посреди бесплодного замерзшего поля

Почти в два часа ночи Леви встретил еще один свой любимый день, наблюдая, как весь его мир спит на пассажирском сиденье.

Он так и не смог возненавидеть ее.

Никогда больше он не поранит ее словами.

Никогда не пожалеет об их любви.

Они были настоящими.

Людьми.

И достойными любви и прощения.

Натт завозился сзади и заскулил.

Паркер моргнула и открыла глаза.

— Где мы? — Она выпрямила спинку сиденья.

Это было безумное путешествие, где повязку срывали с ее глаз только у двери женского туалета. Леви даже сам ее кормил. Сумасшедшее и незабываемое приключение.

Он снял с нее повязку и выскочил из машины.

— Леви…

— Я выпущу деток заняться своими делами.

— Леви…

Он застегнул куртку.

— Черт, как холодно!

— Леви! — Паркер вышла. — Что мы здесь делаем?

Рэгс рыскал вокруг, исследуя носом замерзшую землю. Натт следовал за своим папочкой, помечая их территорию.

Леви сунул руки в карманы и поднял плечи, защищая шею от арктических температур. Паркер даже не застегнула молнию на куртке.

— Я подумал, что стоит познакомить родню с их новым собачьим внучком.

Она взглянула на дом своих родителей, расположенный дальше по дороге.

— И это не могло подождать? Нужно было сделать это сейчас? Это и есть сюрприз?

— Ты любишь сюрпризы. — Он прижал ее к себе из совершенно эгоистических побуждений: желая согреться.

— Да. А почему ты остановился здесь?

Леви начал стучать зубами.

— Мне нравится это поле. Оно хранит очень приятные воспоминания.

Паркер хихикнула.

— Точно. Но… в январе здесь не так приятно.

— Верно. — Он свистнул собакам. — Пошли, мальчики, пока мы все не отморозили себе яйца.

Они сели в машину и проехали небольшое расстояние до фермерского дома.

— Ты неправильно едешь. — Она покачала головой. — По старой привычке.

— Неправильно?

— Боже, да ты притомился. — Паркер рассмеялась. — Тебе нужно ехать к дому моих родителей. Видишь вывеску во дворе с надписью «Продано»? Дом пуст, и через несколько дней он даже не будет моим.

— Тогда нам следует попрощаться.

— Отлично. Но сделаем это завтра. Я устала. И тебе нужно поспать, потому что ты вел машину всю дорогу.

Леви заглушил двигатель.

— Две секунды. — Он обхватил ее затылок и наклонился, касаясь ее губ поцелуем. — Сегодня мой любимый день.

После короткого взгляда она улыбнулась. Эти четыре слова всегда заставляли ее улыбаться.

— Две секунды. — Паркер прикусила его губу, вылезла из машины и направилась к двери. — И я не понимаю твоей сентиментальности к дому, в котором ты бывал трижды.