Когда жёлтый карлик выходит на охоту

– Рука болит? Возьми платок, – в голосе принца звучало искреннее волнение. – В травмпункт сейчас… Антон, вызови такси!

Друг его только теперь удосужился дошататься до нас, выхватил у принца свои ключи и выдал задумчиво-пьяным голосом:

– Че-т как-то тупо воровать ключи от машины, которой даже тут на стоянке нет.

Тупо ему! Придраться, что ли, больше не к чему? Что смогли, то и украли, идиот! Принц мой, видимо, решив, что друг его сейчас не способен на скоординированные движения, сам достал телефон, чтобы позвонить в такси.

«Антон», или как там его, опустился на корточки передо мной и, вместо того, чтобы подать руку и помочь встать, сказал:

– Покажи-ка, – он ненадолго оторвал мою прижатую к носу ладонь, оценил. – Ни фига ж себе, как тебе шнобель размудохали. Теперь еще больше будет, чем раньше… А я до сих пор думал, что это невозможно.

Я застонала – то ли от боли, то ли от злости. Но терпела в ожидании заслуженной награды, которая и последовала. Есть, ребята, такая вещь, как благодарность. Ну это типа трансакции взаимности – да-да, не все институтские курсы мимо меня прошли. Если помогаешь кому-то, то он после этого считает себя просто обязанным помочь тебе. А если уж ты еще и при этом пострадал, пожертвовал собой ради него, то он, считай, теперь навеки твой должник. И суть не в ценности отвоеванного имущества, а в самом этом порыве. Миром правит чувство вины, люди хотят отблагодарить – при условии, что они не полные мудаки. Они и такси тебе в травмпункт вызовут, и рядом сядут, потому что «ну нельзя же ее одну…». А уж если они полные мудаки, то прокомментируют: «Да ну, я устал и хочу спать, куда еще ехать-то? Да залатают ей шнобель, нам туда зачем?». Правда, недовольные, тоже усядутся в такси, за компанию. Чтобы дышать на бедного водителя всеми ароматами Франции.

Оказалось, что нос мне просто разбили – ничего страшного, уже завтра-послезавтра отек должен сойти. А вот в запястье у меня трещина. В травмпункте мы проторчали без малого три часа. И за все это время принц меня не покинул, что дало нам возможность наконец-то «познакомиться», а друг его тихо дрых на неудобной лавке в коридоре, нагло разогнав других пострадавших, ожидавших своей очереди. Зато мы с Русланом разговаривали, чтобы забить возникающие паузы. Я выложила, как на исповеди, что заканчиваю второй курс и в городе пробиваюсь сама по себе. Он же ничего особенно интересного о себе не рассказывал, намекнул только, что профессия у него связана с творчеством, а сопящий на соседней лавке алкоголик – его лучший друг, практически с того самого времени, как они в детском саду сидели на горшках по соседству. Врачи меня наконец-то отпустили восвояси, наложив гипс и выдав листок с советами по дальнейшему лечению.

И снова такси. Сейчас он спросит, куда меня отвезти, а раз уж я целую трещину в кости заработала, то душа моя требовала еще бонусов. И поскольку мне поставили кучу обезболивающих, я почти честно уснула на принцевом плече практически сразу после приземления в машине. Мне вообще-то и в обморок не слабо, так что, Русланчик, не испытывай мои актерские таланты на прочность! В итоге меня прямо на заботливых рученьках доставили в мой будущий дом. Глаза я старательно держала закрытыми – осмотрюсь завтра, не к спеху. Даже что-то холодное к носу присобачили ласковыми пальчиками моего уже почти мужа.

Проснулась утром, но открывать глаза очень уж не хотелось – столько часов подряд я не спала, кажется, с самого переезда из поселка. Но пришлось, когда я ощутила очень неуместное шевеление по соседству. Едва приоткрыв один глаз, я увидела ухмыляющуюся морду Антона. Он лежал рядом, подложив руку под голову и смотрел мне прямо в глаза.

– А расплачиваться чем будешь?

– За что? – спросила я совершенно искренне, отрывая от носа давно уже ставшую теплой повязку.

– За ночлег, – так же искренне оповестил тот, после чего демонстративно отодвинул ворот моей блузки, чтобы заглянуть, есть ли там что для него интересное.

Я отпихнула его с силой и взвыла от резкой боли в сломанной конечности, о которой уже успела и позабыть. Собралась с силами, встала, оправила левой рукой одежду, подошла к зеркалу, пригладила волосы. Нос до сих пор выглядел ужасно – но это не страшно, сейчас важнее вызвать жалость, чем сразить наповал своей красотой. На Антона я внимание решила не обращать, ведь не он же цель… Постойте-ка! Я повернулась к нему, до сих пор лежавшему на кровати:

– Это твоя квартира?!

– Нет, Руслана, – он зевнул и тоже нехотя поднялся на ноги. – А что?

Облегченно улыбнулась. Ничего, тогда все в порядке! И нужды отвечать нет – этот хмырь в нашей сказке вообще не участвует. Поэтому я, гордо задрав опухший нос, прошествовала из комнаты наружу.

И оказалась в гостиной, о которой всю жизнь мечтала – огромная, полукруглая, в светло-бежевых тонах, посередине диван и плазма на стене. А возле окна кадка с пальмой. С – перекоси меня зигзагом – самой настоящей пальмой! Ар-р-р! А дальше – просторная кухня. И за столом сидит мой принц в такой уютной домашней одежде.

И с такой неуютной девушкой прямо на соседнем стуле…

О, нет. Только не это! Пусть он лучше окажется геем, безнадежно влюбленным в своего вечно смердящего друга – беспринципно натурального! Я замерла от неожиданности, но меня довольно грубо подтолкнули в спину:

– Садись. Завтраком тебя тоже накормим, раз мы такие добрячки, – и, обращаясь к девушке, он сменил тон на настолько мягкий, какого я до сих пор от него не слышала: – Привет, Зай.

– Привет, Антош.

Эта их перекличка всколыхнула во мне волну надежды, которая тут же и умерла – после того, как Руслан с нежностью погладил ее по руке и произнес:

– Знакомься, Оль, это Алина. Алина, это моя невеста…

А вот теперь конец. Финита ля комедия, как говорится. Я, конечно, продолжала улыбаться – роль-то нужно доиграть, но все вставало на свои места: он отшивал девиц в баре потому, что у него уже есть вот это чудовищно неуместное черноволосое безобразие, которое тут же приветливо обратилось ко мне с какими-то глупыми вопросами о самочувствии и никому не нужными мнениями о том, что «мне не стоило вот так бросаться, ведь все могло обойтись куда хуже». Она же пододвинула мне тарелку с яичницей, она же налила кофе. Я только односложно отвечала, подспудно соображая, что теперь делать и где искать нового принца.

– Антош, а ты что делал в комнате с Алиной? – Ольга переключилась и на моего «попутчика», тоже усевшегося за стол справа от меня.

Я ожила. Жертва – так жертва до конца! Сейчас уже вроде как и терять нечего, а так – хоть раздражению дам выход:

– А он требовал с меня платы. За ночлег.

Но, как выяснилось, никакого особого протеста мое громкое заявление не вызвало:

– Антош, – с веселым упреком обратилась к нему Ольга. – У тебя вообще совести нет? Девочка только вчера из-за вас так пострадала!

Девочка?! Да она старше меня, максимум, на пару лет! Что за неуважение к сопернице?

– Девочка не из-за нас пострадала, – спокойно ответил «обвиняемый», – а из-за собственной тупости.

Мой принц только с улыбкой качал головой – вероятно, такое поведение его друга было в порядке вещей.

– Спасибо за завтрак, любимая, – Руслан поднял голову так, чтобы та, проходя мимо, нагнувшись, смогла чмокнуть его в губы.

– Не за что, – ответила она, снова усаживаясь за стол. – Ты же знаешь, что это предел моих кулинарных способностей. Да я давно говорю, что вам бы повара нанять. Вы в своих кафешках-ресторанах только проблем с желудком…