Коготь дракона

Вполглаза наблюдая за боем, Эрин подошел к Белгору.

— Что ж ты делаешь, злодей? — прохрипел воин.

— Ты беспокоишься за своего ученика, имперец? Я бы на твоем месте за него не волновался… Так на чем нас прервали? — полюбопытствовал эльф. — Ах да, мы говорили о твоей судьбе…

— Не хочешь поговорить о своей? — превозмогая боль, прошептал Белгор. — Или тебе даже страшно думать о том, когда тобой завладеет Мортис? Как она завладела Дэлиан…

— Ты меня огорчаешь, имперец. — Клинок Грани как маятник раскачивался перед лицом воина, роя в снегу узкую ямку. — Ты думаешь, служа Мортис, я пытаюсь вернуть Дэлиан? Нет, это бесполезно для любого, кто ступил на эту мертвую дорожку, не важно, по собственной воле или нет… Существует лишь одно спасение — вернуть нашу богиню Солониэль…

— Ты считаешь, что это воскресит тысячи жизней, которые погубила Мортис? Но как ты вернешь богиню?

— У твоего друга Ферре — удивительная судьба, — заметил эльф. — Честно говоря, я был очень удивлен, что прославленного охотника за ведьмами до сих пор не прокляли. Хотя, может, у него очень хорошие защитные амулеты.

— Как Ферре поможет вернуть Солониэль?

— Его посетит некая божественная сущность, заполучив которую, я смогу вернуть изначальный облик и дух Солониэль… Что же касается твоей судьбы, имперец, ты посадишь свой маленький сад… Прощай!

Клинок исчез из поля зрения Белгора, в нос ударил запах трав, и воин с изумлением увидел удаляющиеся от него прочь черные сапоги. А потом боль вдруг стала разжимать свои когти. Белгор с трудом сел, в глазах у него потемнело. Он провел рукой по шее, нащупал капли, сбегавшие за ворот одежды под рубаху на рану. Он растер травяное зелье. Перед глазами прояснилось, но встать сил еще не было. И Белгор в ужасе увидел, как, выбив меч из рук Гила каким-то невероятным, неуловимым приемом, живой мертвец бросился вперед с явным намерением покончить с ним.

— Ах ты нежить! — Отпихнув Гила в сторону, перед мертвецом оказался Нордек.

Римил вдруг остановился, опустил меч, а по лицу его успели мелькнуть осмысленное удивление и ужас, прежде чем Нордек опустил на него свой клинок. Прочь отлетела мертвая голова, а туловище качнулось, бухнулось на колени и завалилось набок. Белгор наконец нашел в себе силы подняться.

— Гил! Ты как?

Юноша стоял бледный, дрожа от перенесенного напряжения.

— Где ты запропастился, Нордек? — Белгор тяжело оперся о плечо друга.

— Прости, заплутал. А еще я увидел Ферре, погнался за ним, но он как к Бетрезену провалился. Что произошло?

— Не время сейчас рассказывать. — Белгор указал наверх.

Они увидели, как по лестнице наверх спешит хрупкая девушка. А за ней, отбиваясь от инквизиторов, следовал отряд гвардейцев и эльфов.

— Гил! — Нордек вырвал юношу из оцепенения. — Мертвеца надо сжечь, чтобы он вновь не восстал. Но позже!

Они бросились верх по склону.

— Обойдем с другой стороны.

Они чуть повернули, потеряв из виду лестницу, и наткнулись на отряд инквизиторов, подбирающихся к храму с тыла. Пробившись, они вылетели на вторую лестницу, побежали вверх по ступеням. Крылья алтаря нависали над ними, давили на смертных своей тяжестью. Но вот мелькнули последние ступени, и имперцы выбрались на площадку. У Гила вырвался крик ужаса. У алтаря лежала небесная дева, а рядом лежал Себастьян, вонзивший клинок в ее хрупкую плоть.

— Опоздали, — прошептал Белгор.

— Но куда все делись? — воскликнул Нордек. — Где Ламберт?

— Он…

Путники обернулись на хрип. У стены храма лежал в луже крови раненый гвардеец.

— Нордек, это ты? — с трудом произнес он.

— Это я, Карн.

— Инквизиторы все же добились своего, — прошептал умирающий, и на его губах проступила кровь. — Ламберт… он узнал, что дева на самом деле послана уничтожить Невендаар… Но она… Она увидела наш мир и не смогла этого сделать…

— Но где же Ламберт и остальные?

— Она открыла портал и… Кажется, она забросила их на небеса.

Путники растерянно переглянулись.

— Ты бредишь, Карн, — ласково и грустно прошептал Нордек, опустившись подле воина, тронул его лоб.

— Нет, Нордек, клянусь… — Он закашлялся. — Клянусь Всевышним…

И раненый утих навсегда.

— Прощай, Карн. — Нордек закрыл глаза мертвецу.

— Учитель, смотрите! — воскликнул Гил.

Нордек и Белгор обратили взгляды вниз. Там, у подножия холма стояло несколько отрядов имперцев.

— Запоздавшая подмога, — хмуро обронил Нордек и вдруг удивился: — Бетрезен меня побери! Это ведь твой ученик Олаф!

Они спустились вниз.

— Похоже, мы опоздали, Белгор. — Олаф оглядывал усеянную телами инквизиторов, эльфов и гвардейцев лестницу.

— Но как ты оказался здесь? — поразился Белгор.

— Я, как обычно, не дождался вестей из столицы, — сказал Олаф. — Потом получил весточку от Сорга, что он очень обеспокоен произошедшими событиями. И вместе с весточкой посылает мне один из отрядов, возглавляемый Давиусом, чтобы я отправился к храму Вознесения тебе на подмогу.

Белгор в изумлении воззрился на старого знакомого, и тот ему приветственно кивнул.

— Но как ты узнал, что я буду здесь?

— Я подумал, что от Речного вы, несомненно, продолжите путь с Ламбертом и доберетесь сюда. Кстати, я видел отступающие отряды инквизиции.

— Себастьян мертв, вот они и разбежались как крысы… — Белгор запнулся. — Вот, похоже, Ферре и достиг желаемого…

— Нагоним инквизиторов! — воззвал Олаф. — Только мой второй отряд лишился командира. Белгор, возглавишь?

Но воин покачал головой.

— Но я знаю кое-кого достойного, — произнес он и указал на Гила. — Гил возмужал в битвах и стал настоящим воином.

Олаф улыбнулся.

— Гил достойный воин, но его еще не посвятили в рыцари.

Он соскочил с лошади, обнажил меч, и Гил, затрепетав, преклонил колено. Олаф коснулся мечом плеча юноши:

— Будь храбр, Гил! — торжественно произнес он.

Затем вскочил на коня и махнул рукой:

— А теперь найдем оставшихся инквизиторских псов и восстановим справедливость!

К вечеру рыцари очистили холм от инквизиторов. Белгор и Нордек искали Ферре, но того нигде не было. Нордек посмотрел наверх, взглянул на оставленную охрану, однако сверху ему сделали знак, что в храме по-прежнему никто не появился. Гил отыскал на склоне холма тело Римила. Воины соорудили костер и жгли мертвеца до тех пор, пока не сгорели даже кости.