Кола

– Здравствуй, – Сулль тоже был рад ему. – Садись. Будем маленько курить, прощаться.

— Уезжаешь?

– Надо бывать домой. Родители смотреть, брат.

– Хорошо. – Андрей подсел на крыльцо к Суллю. – Там рады будут тебе.

Сулль закурил, выдохнул с удовольствием.

– Так, рады.

— И я рад за тебя. Домой едешь, своих увидишь!

– Да, да. Спасибо!

– Когда едешь?

– Сейчас. Олени ждут.

В сенцах шаги послышались, и дверь растворилась махом.

– Эй, добрый молодец! – Нюшка едва не налетела на них и засмеялась сама себе. – Ох, Сулль Иваныч! Чуть я вас дверью-то. В дом почему не идете?

Сулль повернулся к ней, улыбнулся приветливо:

– Тут хорошо. Говорить можно.

– Секреты? – игриво спросила Нюшка.

– Нет-нет. Садись, будем вместе курить, говорить.

– Эх, жаль, некогда, Сулль Иваныч, посидела бы, покурила.

Нюшка сбежала с крыльца, забрала в стойле ведра. Возвращаясь, задела ими Андрея. Нароком задела. Когда шаги ее смолкли, Сулль толкнул его локтем и подмигнул:

— Хорошая девушка.

– Так это она, дурит, – скучно сказал Андрей.

– Тебе дурить неохота? – засмеялся Сулль.

– Ну что ты, Иваныч! Вольный кабы.

– Она улыбается не для Сулля. Сулль вольный. «Ну да, – подумалось, – улыбается. Лишь бы зубы поскалить. Попробуй, встань вровень с ней. При всех огорошит, не будешь знать, куда глаза деть. И насмешек не оберешься, и из дому могут вытурить. Нет уж, подальше как-нибудь». Сказал, стараясь быть равнодушным:

– Пусть улыбается. Ее дело. – И вздохнул. – Когда в Колу вернешься?

– Весной.

– На акул пойдем?

Сулль покурил, подумал.

– Не знаю. Может, я пойду в Англия. Товар маленько продать.

– Эка ты! – восхитился Андрей. – Ловко у тебя как: живешь в Норвегах, промысел в Коле, торг в Англии. Побывать, много повидать можно...

– Я могу брать Андрей повидать. – Сулль спокойно это сказал, но сразу вспомнилось становище. Сулль так же спокойно отбирал доски. Слышал, выходит? Знает? С собой зовет?

Андрей спросил осторожно:

– Нас двоих возьмешь?

– Нет. Работник нужен один. – Сулль повернулся к нему и так же ровно добавил: – Всего один.

Это было неожиданно. Если знает все и зовет с собой, почему тогда одного?

– Возьми Смолькова.

– Да, да, можно Смолькова, – сказал Сулль, подумав. – Но Андрей лучше.

– Почему лучше?

– Ты сказал: побывать, повидать.

– Меня только слушай, – Андрей деланно засмеялся. – А там сбегу от тебя и останусь.

– Будет два раза плохо. – Сулль спокойно сказал. – Один: Сулль могут брать большой штраф. Могут не пускать в Кола. Два, – Сулль кивнул серьезно головой в сторону и будто нажал на слово, – Андрей будет чужой там. Всегда чужой.

– Я и тут чужой.

– В Кола ты можешь быть не чужой.

– Счас прямо.

– Надо стараться. Люди увидят. Они не все злы люди.

– Ну-у, – усмехнулся Андрей, – зря ты, Иваныч, так. Коли выгоды нет, ничего не увидят, и дела никому нет.

– Это не всегда так, – мягко сказал Сулль.

– Непонятно ты говоришь.

– Будет еще понятно, потом. Ты делаешь хорошо. Всегда делай. Люби людей, земля, живи! Делай, делай и делай. Снег чистил – очень хорошо! Двор убирал – хорошо! Не твой дом, а ты делал? Хо-ро-шо! Понимал, тебе хорошо делать? Это есть твое.

– Знал бы ты, что такое неволя!

– Сулль знает.

– Так уж и знаешь, – усмешка горькой получилась.

– Сулль много знает. – Помолчав, он выбил о крыльцо трубку. – В Норвегия город есть, Гаммерфест. Есть там завод медный. Тяжелый работа. Люди есть беглый, русский. Они имеют в сердце тоска. Всегда чужой, всегда тоска. По свой дом, земля, люди. Это плохо. Сулль видел: такой страшный болезнь – тоска.

Медный завод в Норвегии – место, куда звал Смольков. Что про это Сулль знает? Видел вправду там русских беглых или что-то недоговаривает? Взял Сулля за руку.

– Иваныч, ты об чем это? Ты зачем мне про медный завод сказал?

– А, – отмахнулся Сулль, – говорить долго.

– Я не спешу, Иваныч.

Сулль повернулся к нему.

– Ты есть русский, – поднял палец, потрясывая, – надо понять! Уходить в Норвегия, Англия везде просто. Морем хочешь – иди. Суша пойдешь – нет граница. Иди, воля! А вот тут, – Сулль приложил ко лбу руку, к сердцу, – тут граница. Возвращаться в Кола нельзя. Тебя будут посылать каторга. Очень крепкий граница...

Сулль сунул трубку в карман, потом снова заговорил:

– Ты есть русский. Ты должен быть Кола, Россия. Плохо, хорошо – Россия. Родители выбирать неможно.

– А сам из Норвегов будешь, Иваныч. Почему же так со мной говоришь?

– Старый, может, – Сулль засмеялся. – Помирать скоро.

– Да намного ль ты старше меня, Иваныч? – Андрей поднял, повернул к Суллю голову. Глаза их встретились. И Андрею вдруг стало ясно: Сулль их замысел видит. И мудреного нет в этом. Русские беглые есть в Норвегии, Сулль давно знает об этом.

– Жизнь не есть только годы, – улыбнулся Сулль. – Жизнь – то, что думаешь, видишь. Сулль много ходил в морях, много видел и думал. Люди умный есть, очень разный. Есть дурак, везде одинаковый: Россия, Норвегия, Англия.

Да, вот так же, с усмешкой, Сулль отбирал в становище доски. Ни движеньем, ни словом себя не выдал. Есть чему позавидовать. Но теперь Андрей уже понял, к чему его Сулль подталкивает.

– Ты хочешь, чтобы я убедился, что ты не врешь, а потом вернулся обратно в Колу?

– Так, – Сулль строго кивнул, – вернулся.

– А если не захочу вернуться?

Сулль закрыл глаза, качнул отрицательно головой.

– Так быть не может. Ты будешь иметь свой глаз.

– А если?

Сулль подумал, пожал плечами.

– Сулль будет сказать для Андрей. Только помнить: это нельзя никому знать.

Сулль строго смотрел Андрею в глаза, твердо. Подумалось: «А ведь вправду, кто лучше Сулля знает Норвегию?»

– Да, да, – Сулль покивал головой. – Слушай, можно жить немного Норвегия. – Сулль развел руками, а потом стал загибать пальцы. – Один, два, может, три. Тихо жить. Потом надо маленько деньги. Сулль имеет такой друзья. Можно получить паспорт Норвегия... Потом Можно приходить в Кола. Опять исправник маленько деньги. Получай русский паспорт...