Кольца мостов

– Не боишься меня? – с трудом то ли проскрипела, то ли протявкала старуха.

– Вы главное не волнуйтесь, бабушка, приступ прошел. Дышите глубже, все хорошо. Дышите на счет. Повторяйте за мной. Раз, подышали, два подышали. Равномерно надо.

– Раз подыши! Два подыши, – как попугай повторила старуха. Она была похожа на инопланетянина, который подстраивает свой речевой аппарат под земную речь. Хорошо, хорошо, – разминалась она. Потом, кое- как начав управлять языком, спросила.

– Ты что тут делаешь, дитя человеческое?

– Я не знаю. Помню аварию, помню, что я упала в ледяную воду. И больше ничего не помню. Хотя нет… еще помню одну родную девочку, которая тоже тут и мне нужно ее найти. Но очевидно я сильно ударилась головой при падении, потому что не помню даже как ее зовут. У вас так бывает? После приступов?

– Приступы? Что это?

– Ну вот как сейчас было. Дед сказал, что вы больны.

– Больна, как же! Вот старый козел, ничего я не больна. Просто им всем выгодно держать меня тут, взаперти.

– Вам бы в больницу, бабушка. С такими приступами. Ведь сердце может и не выдержать однажды.

– Сердце? Что ты, девочка. Нет у меня давно никакого сердца. У нас в больницу попадают только такие как ты. И то, чтобы определить процент погружения. А потом – либо на каторгу, либо в обслугу к Тритонам. А они совсем обнаглели последнее время. Запретили Главку меня выпускать на свет божий. Ужас, я даже говорить разучилась за последнюю тысячу лет. Как звать тебя, милое дитя?

Туська судорожно соображала, но не могла вспомнить. Она глупо улыбнулась бабке. Как две склерозницы, они отлично понимали чувства друг друга.

– Не помню. Как же так?

– У нас тут все равно другие имена. Хочешь назову тебя? Будешь моей крестницей.

– А если я вспомню свое прежнее имя, я смогу им пользоваться?

– Ох детка, я станцую румбу на всех своих двенадцати ногах, если вспомнишь. А пока что нарекаю тебя Невеей, дочерью реки.

Вдруг маленькая комнатка заполнилась громким лаем, как будто свора охотничьих собак заскочила разом вовнутрь. Бабуля вздрогнула и засуетилась.

– Дед идет, похоже с плохими новостями. Прячься обратно и сделай вид, что спишь. Быстрее!

Туська подпрыгнула и мигом оказалась закопанной в груде яблок. Она слышала, как с грохотом распахнулась дверь, и старик начал орать:

– Ты почему внизу? А ну пошла отсюда! Наверх, наверх. Кому сказал!

– Не труби, Главк. Я в сознании, девушка ничего не видит.

– Как не видит?

– У нее особенность перехода, она многое слышит, но пока еще нас не видит.

Дед поутих, смолк хохот и лай собак. Вдруг он заплакал. Горько, как мальчишка.

– Милая, это правда ты? Ты вернулась?

– Невея это сделала. Тихо, не плачь, я пока тут. Сама не думала, что смогу. Девка эта необычная, истинно говорю тебе. Она теперь под моей защитой, так и скажи этим придуркам Тритонам. Они ее не получат.

– Что ты, что ты! – закричал дед. Я изо всех сил тебя тут прячу, куда нам еще одна нахлебница. В центре намекнули, что мы под прицелом, Тритоны нам не доверяют. – Дед горячо зашептал – На меня пришел донос, что я верхних запускаю. Хотя было-то всего несколько раз такое со мной.

Старею я Сцилла, сентиментальный стал. Ничего не могу с собой поделать. Детей земных жалеть начал. И вот недавно я, старый дурак, опять дал слабину, мальца одного отпустил обратно. Мне казалось, он доплывет, но нет, завернули обратно. Мальчишке всего-то шесть, что ему тут делать? Он был вполне пригоден для возвращения. Спасатели на той стороне успели достать малыша до завершения перехода, пока дышал. Но тритоны жадные стали, им все больше и больше рабов подавай. Забрали себе. Жаль, короче мальчишку. А теперь вот кто-то пронюхал, что еще и девушка эта здесь, у нас. Поэтому от нее надо срочно избавиться. Я в полночь отвезу ее в больницу, пусть тритоны сами решают куда ее девать.

– Как ты можешь? Ты, Главк, один из сильнейших когда-то воинов, так предаешь себя? Где твоя гордость?

– Зачем ты упрекаешь меня, старуха? Это же все ради тебя. Я бросил все наши дворцы в городе и переехал сюда, чтобы мы могли спокойно быть вместе на старости лет. Ты давно уже не в разуме, не вмешивайся в эти дела! Я пообещал им, что будет полный порядок и выполню свое обещание. А тебе пора отдыхать.

– Я не хочу отдыхать. Я хочу поговорить, я с таким трудом вспомнила как это делается. Прошу тебя, не запирай меня опять.

Снова раздалось рычание, визги, скрежет. Туська заткнула уши руками и вскоре тяжелые шаги прошли наверх, и все стихло.

Медуза

После того случая с электрошокером Нинке засела в голову мысль, что подруга плохо влияет на ребенка. Семенов неожиданно оказался на стороне Туси и дочери, конфликт разгорался. В какой-то момент, проходя мимо кухни Туся услышала, как Нинка выкрикнула: «Найди этой приживалке наконец квартиру. Мужик ты или кто? Оплатим пару месяцев, а там уж как-нибудь путь сама. Или может ты решил ее удочерить?»

Туська поняла, что пришло время оставить Нинку и Семенова одних, чтобы они смогли побыть вдвоем и разобраться в столь непростых отношениях. Да и Нинка стала последнее время вести себя так, что Туська чувствовала себя деревенской бедной родственницей, которую терпят из жалости.

Нинка работала в популярном глянцевом журнале, была на пике карьеры. Коллеги ее уважали и побаивались, а рекламодатели заваливали цветами и подарками. Дела Семенова тоже шли в гору, он начал скупать недвижимость, инвестировал деньги в акции и ездил по городу на дорогой тачке с персональным водителем. Круг их общения изменился, и теперь Нинка намного больше времени проводила с женами из корпорации мужа, чем с семьей. С тихой грустью Туська наблюдала как стремительно меняется подруга детства. Нинке казалось теперь, что она лучше всех разбирается в вопросах моды, мужчин, курортов и воспитании детей. Она обожала новую квартиру, тратила дни и недели на то, чтобы подобрать плитку в цвет паркету или заказать из Италии резную деревянную кровать. Когда приходили «девочки», как ласково называла Нинка шоколадного цвета теток с силиконовыми губами и сиськами навыкате, Туська уходила гулять с Сашкой или старалась не высовываться с кухни. Однажды нинкина коллега разлила кофе на стол, и Нинка крикнула подруге: Туся, тащи быстро тряпку. Где ты там? Такая бестолковая, жуть.

– Детка, просто смени домработницу. В чем проблема? – подняла левую щипанную бровь, Нинкина гостья.

– Да надо бы, – промычала Нинка в ответ и быстро перевела тему.

Туся не обиделась, она давно не чувствовала боль или горечь обиды. Только грусть и печаль. Северный город захватил их всех в плен, воткнул катетер в сердце и теперь туда по ледяной стеклянной трубочке ежедневно поступал холод. Север подбирался к ним медленно, на мягких лапах серого дикого зверя. Вначале ты просыпаешься и чувствуешь онемение пальцев, потом снежинки на губах, затем морозное покалывание губ. И, оказывается, срочно надо было что-то с этим делать. Греться, растираться солнцем, обнимать любимых и сидеть с ними до утра у костра или камина, печь пироги и греть ладони на батарее. Тогда холод отступает. Беда в том, что они, южане, не сразу это осознали, а когда Нинка вдруг начала превращаться в Снежную королеву, было уже поздно. Она никого не хотела слушать. Глаза покрылись тонкой коркой льда, а губы свело в одну презрительную нить. Утром Туська собрала свои вещи и теперь поджидала в коридоре Нинку, чтобы попрощаться. Нинка, не дрогнув ни одной мышцей, взяла у нее ключи. Лишь спросила, вставляя ухоженной рукой с огромными ногтями кофейную капсулу в кофеварку – «вызвать тебе такси?». Туська отрицательно мотнула головой.

– Присядем на дорожку?

Нинку аж перекосило. Как же она ненавидела в Туське эту провинциальность, не вытравить ее никаким дихлофосом! Но все-таки подруга переезжает, надо попрощаться по-человечески. Она поставила им на круглый обеденный стол по чашке кофе. Туська не стала снимать пальто, села прямо на чемодан, придвинув его ногой к столу.

– Послушай, Нино. Помнишь, в детстве я тебе рассказывала, что моя бабка была медиумом. Она запросто общалась с духами. Сидела, болтала с ними о разных делах – вот, как мы сейчас с тобой разговариваем. Ее считали юродивой. Дело в том, что бабуля утверждала, будто их деревня кишмя кишит призраками. В основном она видела умерших солдат. Говорила, что они ведут строевую подготовку у нее в огороде. Мой дед был единственным, кто верил в ее видения и не считал сумасшедшей. Он даже женился на ней, несмотря на то что родственники заклинали его не брать в семью «чокнутую ведьму». А вскоре, на краю деревни начали рыть колодец и нашли там огромную братскую могилу – сотни, тысячи костей лежали вперемешку, будто гигантский блендер сделал шейк из человеческих тел. Стали копать дальше – еще хуже. Деревня, по сути, стояла на костях. Как только это всплыло, народ тут же толпой повалил к бабке – все захотели узнать последние новости загробного мира. Приезжали родственники павших солдат, которым бабка помогала находить тела. Как она это делала, одному Богу известно. Но генетическая экспертиза почти на сто процентов подтверждала потом ее слова. Бабуля говорила, что солдатики идут и идут к ней. Невозможно оказать беднягам, нет им покоя на том свете. Некоторое время бабуля жила на границе двух миров, пока дед не вытащил ее оттуда насильно и, под страхом смерти, запретил военным поисковиками соваться в их дом. Он видел, как любимая тает на глазах, потому что духи, какими бы дружелюбными не были, существуют только за счет энергии медиума. А бабка была мощь. Пока бабка работала проводником, местные жители сами часто натыкались на призраков. Бабкина сила помогала им материализоваться. Они до такой степени ее выкачали, что дед своими глазами видел в сарае висельника, а одна женщина даже родила раньше срока, потому что мертвый солдат с пробитой башкой и полусгнившим лицом заглянул в окно избы. Бабка сказала, что это был дед роженицы, он пришел с подарком. Но молодой женщине от этого легче не стало – она орала так, что на дикий вой сбежалась вся деревня. Тогда старейшины решили держать совет – что делать, да как жить дальше, когда всякая нечисть среди бела дня по огородам шастает. Короче, пока бабу Элю селяне не спалили заживо как ведьму в средневековье, дед темной ночью собрал вещи, детей, запряг верного коня и убрался оттуда по добру по здорову. А роженица та, кстати родила вскоре здоровую девочку, а спустя некоторое время нашла в огороде стеклянную банку с золотыми старинными украшениям. Как она туда попала история умалчивает. Может мертвый дед все-таки подкинул золотишко младенцу на счастье.