Кольцо безумия
Шрифт:
Билет по социологии полетел на стол.
– сейчас возьму такси и приеду.
– Юля, - пробился в телефоне Настин голос.
– Юленька, пожалуйста….ааааааа!!!!
Стон боли взвился и оборвался. Я схватила сумку со стула.
– Эмма Эдуардовна, всего хорошего! Поставьте мне двойку. Я пересдам!
– Леоверенская, вы в своем уме?
– поинтересовалась преподавательница.
– Чем вы можете помочь своей подруге? Лучше спокойно сдайте экзамен…
Я сверкнула глазами. Волной накатило знакомое бешенство. Шевельнулся внутри меня зверь с чело-веческими глазами. Эмма стояла так, что загораживала выход
Тем хуже для нее.
Я выпрямилась во весь рост, так что мы оказались примерно одного роста.
– Если вы меня сейчас же не пропустите, вы об этом пожалеете. Я должна идти. Политология!? Да я могу преподать всю вашу дисциплину в нескольких словах. Политика - это грязь, которую месит мразь! Неважно, как это называется! Демократия ли, социализм ли, капитализм… Плевать! Суть все-гда одна! Подлость и предательство! Ваша политика похожа на котел с куриным бульоном. Когда он кипит, на поверхности остается грязная пена. И место ей - в помойке! Вот это - ваша политика. Поря-дочный человек никогда этим не будет заниматься! А теперь - с дороги! Моей подруге нужна моя по-мощь! И ставьте мне хоть единицу! Будем разговаривать в присутствии комиссии! Мне - не жалко!
И нежно оскалившись, из глубины моих глаз улыбнулся Зверь.
Эмма отшатнулась.
Я прошла мимо. И хлопнула дверью. Уже в такси я вспомнила, что там осталась моя зачетка. А Эмма наверняка не позаботится ее забрать.
Ну и черт с ней! Настя важнее!!!
Водитель гнал, как безумный. И когда мы подъехали к Настиному дому у подъезда ждал мертвенно-бледный Глеб.
– Юля, наконец-то!!!
В квартиру мы не поднимались. Мы взлетели. И тут же, в прихожей, попали в руки Константина, ко-торый набросил на меня и на Глеба что-то вроде здоровущих пеленок.
– Юлька, я так рад! Настя с ума сходит!
– Почему вы меня раньше не вызвали?!
Костя опустил глаза.
– Настя сама не поняла, что у нее отошли воды. Ночью. После этого кошмара… А потом схватки по-шли сразу и сильно.
Я кивнула.
В комнате, превращенной в роддом, суетились несколько оборотней. Настя лежала на диване. Я про скользнула к ней и опустилась рядом на колени.
– Настя! Ты меня слышишь?
Глупо? Только вот я ни разу не была на родах. Кто знает, что там понимают роженицы?
Настя повернула ко мне лицо. Бледное. Глаза красные, от полопавшихся сосудиков, губы закуше-ны…
– Юля… Ты пришла? Все будет хорошо…
– Конечно, будет, - успокоила я подругу.
– Ты пока расслабься и не нервничай. Тебя ждет следующая схватка. Я рядом, с детьми все будет в порядке, с тобой тоже… Я тебе обещаю. Вчера ночью было ху-же…
Настя застонала и выгнулась. Я машинально схватила ее за руку - и тут же об этом пожалела. Обо-ротниха цеплялась за меня с такой силой, что кости, казалось, терлись одна о другую. Но если ей так легче - пусть…
Схватка прошла и Настя с тоской поглядела на меня.
– Юля, с детьми точно все в порядке?
– Точно-точно, - заверила я.
– Вот и врач тебе скажет…
– Да-да, все в порядке, - поспешно подтвердил врач. И я соскользнула на другой уровень зрения.
Все было не совсем в порядке. Увы. В ауре Насти вспыхивали буро-зеленые и грязно-красные тона, дети казались отдельными облачками серебристого, и
в них тоже вспыхивали бурые искры. А рисунок на ауре Насти, обозначающий оборотня, был почти открыт.О черт!
Я крепко сжала пальцы оборотнихи. Все было намного хуже, чем я думала. Если рисунок сейчас от-кроется, Настя просто перекинется в лису. Бесконтрольно. А что тогда будет с детьми? Они же реаги-руют на изменения в ауре матери - и…
А рисунок все быстрее очищался. Последовала очередная схватка - и Настя закричала.
И я, почти не думая, накрыла его свободной ладонью.
Оборотниха выдохнула и обмякла. Со стороны все выглядело так словно я держала над ней руку - и она успокаивалась. Но на самом деле я что есть сил успокаивала рисунок, стараясь предотвратить пре-вращение. Настя чувствовала, как уходит в глубину ее лиса - и расслаблялась. А я все давила и давила на рисунок. И доктор, суетившийся между раздвинутых ног оборотнихи, поднял голову и улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ. Кажется, я уже видела этого оборотня. Но даже не помнила, как его зо-вут…
Позор.
Я исправлюсь. Потом.
Подлый рисунок, заметив, что я потеряла сосредоточенность, опять полыхнул. И я опять сосредото-чилась на нем.
Это было похоже на то, как накрываешь ладонью горячий уголек.
Только вот этот - он не гас у меня под пальцами. Он горел, пульсировал, бился, пытался вырвать-ся…
Черта с два!
Я полностью сосредоточилась на нем. Я уже ничего не видела, кроме рисунка под моей ладонью, не слышала, не ощущала - и только когда меня сильно тряхнуло, я поняла, что что-то…
Доктор улыбался и держал на руках двоих детей.
– Юля, все в порядке…
– Черта с два в порядке!
– выдохнула я.
– Уносите детей! Настя скоро перекинется!! Скорее!!!
Доктор вылетел за дверь! Глеб сгреб меня в охапку и потащил наружу. Я не вырывалась. И вообще у меня было состояние тряпки.
За дверью слышались крики, а потом лисье тявканье. И я откуда-то знала, что там все в порядке. Настя перекинулась. А ее дети…
– Где дети?
Доктор протянул мне малденцев.
– Мальчик и девочка.
Я прищурилась, вглядываясь в их ауру. Яркую, чистую и искристую. И с пока нечетким, но уже имеющимся рисунком. Серебристым таким. Чем-то напоминающим мне лису.
– Дети здоровы?
– Да. Только вот в ближайшее время их надо будет держать подальше от мамы.
– Бесконтрольные превращения?
– Да. Она была близка к этому при родах…
Доктор кивнул.
– Я понял, вы не давали этому произойти. А вы…
– Мы работаем над этим. В идеале было бы вообще разработать что-то вроде амулетов, чтобы жен-щины обходились без меня. Но пока получается плохо. Глеб?
Подошедший оборотень грозно поглядел на доктора.
– Витя, совесть надо иметь не только в интимном смысле, но и в общечеловеческом. Юлька едва на ногах держится, а ты ей о науке… Юля пошли, я тебя отвезу домой?
Я не возражала. Наоборот.
Шарль сидел за компьютером. При виде меня (растрепанная, усталая, а на левой руке явственно про-ступают синяки), он зашипел как кобра. Но я прошла мимо него в ванную.
Что там и как объяснял Глеб, я не знаю. Знаю только, что когда вышла, Шарль молча протянул мне стакан сока. Я выпила его, доползла до кровати - и отключилась.