Кольцо безумия

–  Ты… я…

Вот! Всегда говорила, что один удар ногой в ухо действует лучше сотни добрых слов. Голосом я бы сейчас долго его будила. А так - раз, два - и готово.

Постепенно память возвращалась к полудракону. В глазах появлялось осознание, что он - здесь. Я - здесь. Альфонсо - там. И все останется по-прежнему. Я кивнула дракону в подтверждение - и он вопросительно поглядел на меня.

–  Доброе утро, - сказала я, понимая его опасения. Поди, поверь спросонок, что свобода - не приснилась.
– Учти, кто первый встал - тот первый в душ.

И соскочила с кровати.

–  у нас на сегодня большая программа. Что ты вообще умеешь делать? Из полезного в хозяйстве?

–  Мало чего, - криво улыбнулся Шарль, откидывая одеяло и тоже опуская ноги на пол.
– Альфонсо не был сторонником образования.

–  вообще - или когда дело касается тебя?

–  И то, и то…

–  Сила есть - ума не надо?

–  Зачем учиться у тех, кого можно просто убить?

–  Нас убить - можно. Но - сложно, - сообщила я.
– Ты учти, у меня сегодня выходной, то есть я прогуливаю, а завтра я иду учиться. Альфонс - альфонсом, а у меня на носу пересдача по политологии. Блин.

И я поскакала в душ.

* * *

Через пятнадцать минут я уже готова была смириться с судьбой. Тесто для оладушек размешать труда не составило. И оставить чуть-чуть подняться. А стоя на кухне и отваривая макароны (спасибо производителям готовых соусов) я поняла, что жизнь - неплохая штука.

На завтрак вредно? Глупости! Вы хоть представляете, сколько сил я трачу с разными зубастыми? Слона слопаешь!

Макароны были слиты и накрыты крышкой - чтобы не сильно остыли. И я метнула на плиту две сковороды. Да, оладьи не будут слишком пышными. Но - после жизни у Альфонсо Шарль и не потребует от меня порционных судачков а #180;натюрель и прочей радости. Сойдут и мои кулинарные потуги.

Шарль тоже отправился в душ - и там шумела вода. Когда он появился на кухне, приглаживая мокрые волосы ладонью, все уже было готово и разложено по тарелкам.

–  у меня есть предложение, - прочавкала я, наматывая на вилку макароны.
– Сегодня я прогуливаю, но завтра никак. У меня три пары в институте, а в идеале и пересдача по политологии.
– Судя по лицу оборотня ему это ни о чем не говорило. М-да, долго его цивилизовать придется.
– А тебе надо чем-нибудь заниматься, пока меня нет. Ты комп освоил?

–  Нет, - покачал головой Шарль.

Глядя на него, я чувствовала себя великим кулинаром. У меня даже вареная картошка иногда пригорает, да и макароны можно бы еще поварить. А готовые соусы вообще сплошной ядохимикат. Все время порываюсь растворить их в ведре и картошку опрыскать. Спорим, колорадский жук таки от них сдохнет? Но Шарль трескал обыкновенные спагетти с таким блаженным выражением на лице, что казалось - на тарелке лежат изысканные яства. Трюфеля и фуа-гра минимум.

–  Тогда сейчас, пока ждем шмотки, я научу тебя мыть посуду и лазить по сетке.

–  Посуду я и так мыть умею. Кстати, можно добавки?

–  Сам положи. Кастрюля на плите, все остальное в холодильнике. Ешь, что пожелаешь.

Шарль воспользовался предложением и вытащил из холодильника остатки копченной курицы.

Можно?

–  Будешь задавать дурацкие вопросы - обижусь. Конечно можно. Ладно. Тогда посуду моем пополам. И лезем в сеть.

–  Где?

–  Что?

–  Ну, сеть - где? Снаружи?

Я фыркнула. Ну да. Сленг-с. Вот скажи человеку: 'у меня мать подохла'. Получишь соболезнования - и по ушам за 'подохла'. Мать же! А я всего-навсего сократила выражение 'У меня сегодня погорела материнская плата'. Кстати, тьфу-тьфу-тьфу…

–  я имею в виду Интернет. Ты с ним знаком?

–  Нет.

–  вот и поучишься. Заодно, будет тебе чем заняться пока меня не будет. Все равно пока Альфонсо здесь, тебе лучше быть или рядом со мной - или у меня дома. А то схватят на улице, увезут, как кавказскую пленницу - и ори потом, что тебя - нельзя! А когда эта делегация-вамп уберется восвояси - цивилизуешься, профессию получишь - и давай на волю.

–  Юля… - Шарль глядел на меня серьезными пурпурно-лиловыми глазами.
– А что произошло с тобой, что ты решилась меня вытащить?

–  Что произошло?

Перед глазами мелькнули две картины. Первая - связанный Шарль, на спину которого опускается кнут. Вторая же…

Я оттаскиваю в сторону палача. Человек на пыточном столе слабо стонет - и я подхожу к нему. Только это - не человек. Это вампир. Из-под изуродованных губ выглядывают клыки. Они кажутся необычно белыми на фоне окровавленного лица. Слишком белыми. У него остался всего один клык. Зубы мучительно оскалены - и видно, что второй был выбит раньше.

Руки и ноги вампира на месте, их не отрубили, но кожа была буквально порезана на кусочки. На лице не осталось живого места. С него просто снимали кожу. То есть не просто, а медленно и со вкусом

Ногти на руках тоже выдраны. Пальцы больше всего напоминают анатомическое пособие. Все мышцы, сосуды и нервы как на ладони.

Даниэль… Любимый мой…, бедный мой, за что!?

Я резко встала из-за стола. Аппетит исчез.

–  Ненавижу, когда мучают людей. Убить - пожалуйста. Я и сама убивала. Но не мучила. Не издевалась. Не причиняла боль ради боли. Это - подло.

Я шваркнула тарелку в раковину. Тарелка жалобно сказала 'хряп' и развалилась на осколки. Ну и ладно. Мыть меньше придется. Я кое-как выловила останки посуды и выкинула их в мусор. Шарль несколько секунд молчал. Потом робко спросил:

–  Юля, а ты знаешь - за что он надо мной издевался?

–  За красивые глаза?

–  Нет. Я убил своего брата.

Не могу сказать, что новость меня шокировала. Того же Славку я сама бы прибила. Особенно после его подставы с этой 'пади'! Но…

–  И кем этот брат приходился Альфонсо да Силва?

–  Никем. Я раньше принадлежал другому вампиру. А потом он отдал меня Альфонсо. И тот продолжил его дело.

–  То есть - измывался над тобой так, что инквизиторы сдохли бы от зависти и бросились переписывать 'Молот ведьм'. Так?

Шарль криво усмехнулся.

–  Да.

–  Сколько лет ты уже у него?