Кольцо князя-оборотня

Бред. Он не имеет права. Он не должен. Она не должна.

Никто никому ничего не должен.

Ее губы пахли шампанским, и кожа пахла шампанским, она сама вся была как шампанское, женщина-птица…

Ведьма.

Ведьма

Он ушел. Сбежал, подобно мальчишке, который еще не научился отвечать за свои поступки. А я лежала и смотрела, как медленно оплывают свечи. Лепестки в вазе казались каплями крови, а в воздухе отчетливо пахло мертвечиной.

Свадебное платье мятой кучей лежало посреди комнаты. Некрасиво. Платье я подняла и почти не удивилась, когда из холодного шелка выкатился перстень. Егор… Да, он носил кольцо не снимая, а оно взяло и соскользнуло с пальца. Завтра отдам. Я поднесла перстень к свече: с темной поверхности – то ли серебро, то ли белое золото – грозно скалилась волчья голова. Надо же, снова волк… У Толика татуировка была с волком, в армии сделал, а у Егора перстень. Бабушка мне говорила, что я должна помочь мужчине-волку, тогда он поможет мне. Моя бабушка любила сказки. Зажав кольцо в кулаке, я задремала.

Охотник

К утру злость и недовольство собой слегка поутихли, Егор даже не стал рычать на секретаршу, некстати поинтересовавшуюся, отчего это шеф так спешит работать. А куда ему еще спешить? К жене, чья кожа пахнет шампанским, а залитые лаком волосы нежно колют ладонь? Следует выкинуть этот бред из головы вместе с воспоминаниями, украденной радостью и самой загадочной женщиной-птицей.

Появлению Кускова Егор лишь обрадовался: злость поможет выкарабкаться. Пашка вихрем ворвался в кабинет, видать, сообразил, в чем дело.

– Значит, так решил?! Думаешь, объявил фирму банкротом, и все? – Пашка схватил со стола пресс-папье и швырнул его в секретаршу, та, испуганно ойкнув, укрылась за дверью.

– Перекинул все на свою сучку, а сам, значит, не при делах? Думаешь, не достану?

– Паш, успокойся. – Егор не мог отделаться от мысли, что упустил нечто очень-очень важное. А если Пашка не виноват? Если он не собирался кидать старого друга на бабки?

– «Успокойся»?! Твою ж мать, он мне говорит, чтобы я успокоился?! Это ты у меня успокоишься и упокоишься вместе со своею давалкой! Вечным сном уснете, и похоронят вас тоже вместе. Под одной плитой!

– Паша, давай завтра поговорим…

– Завтра? Можно и завтра. И послезавтра. И через неделю. – Кусков пнул корзину для мусора, белые бумажки разлетелись по комнате. – Сука ты, Альдов. – Пашка выскочил из кабинета, едва не сбив с ног несчастную секретаршу. Она, прижавшись к стене, мелко дрожала и глупо хлопала искусственно черными и ненатурально длинными ресницами. Дура. И он дурак!

– Паша, стой!

Ответом был дробный топот шагов да бухнувшая внизу дверь. Оказывается, это так просто, раз – и нет друга. Егор тщетно убеждал себя, что Пашка – не друг, а убийца и обманщик, который нечаянно попался в свою же ловушку.

Ведьма

Проснулась я в пустой квартире. Егор оставил ключи, наверное, больше не опасался побега, более того, сам сбежал. Утро все расставило по местам: платье льнуло к телу, а фата искусственным туманом свисала с рук – печальное зрелище.

Фату я запихнула в самый дальний угол шкафа, она помнется и пропитается запахом пыли, зато я наконец пойму, что надеяться не на что. Медвежонок понимающе улыбнулся.

– Один ты меня любишь.

Обняв игрушку, я заснула. Провалилась в чудной, тяжелый сон без сновидений, а проснувшись, долго не могла сообразить, на каком свете нахожусь. За окном совсем стемнело, часы показывали половину одиннадцатого. А Егора все нет и нет. И не будет. Сбежал, теперь пережидает где-то, зализывая невидимые раны. Ну и пусть. Мне все равно.

Когда зазвонил телефон, трубку я сняла.

– Это ты? – Голос шипел, змеею вползая в ухо. – Узнала? Я тебя тоже узнал. Сразу же. То красное платье тебе шло. Веришь, я даже позавидовал ему, такая красавица… Хорошо, что я не убил тебя тогда, сейчас гораздо интереснее. Не молчи, ведьма, скажи, что ты рада меня слышать.

– Я… Вы ошиблись номером. – Трубку я швырнула на аппарат с такой силой, что несчастный телефон жалобно звякнул и тут же, точно пытаясь отомстить за грубость, зазвенел. Один, два… Я считала звонки, точно это могло спасти от голоса. Одиннадцать… Пятнадцать… Тишина. Перевожу дух, а зря, он упрямый, он будет набирать этот номер до тех пор, пока я не сойду с ума от звона. Нельзя брать трубку… нельзя! Хватило меня на полчаса.

– Злая, – весело отозвался голос. – Ведьма. Но я вот что тебе скажу: если ты снова вздумаешь баловаться, например трубку вешать… не стоит, Анастасия. Слушай меня, и все будет хорошо, в противном случае сначала умрет твой Альдов, а ты… ты не умрешь, ведьма, сядешь. За убийство. Любятский Андрей Станиславович. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?

– Я его не убивала!

– Конечно, милая моя, – голос ласковой кошкой терся о ноги, – но тебе не поверят. Тебе ведь даже он не поверил… Альдов тебя использует точно так же, как использовали все остальные. Андрей много рассказывал о тебе, поэтому я и узнал тебя, несмотря на то что никогда не видел.

– Почему ты…

– Не убил тебя? Ну, тогда я не знал, что в доме есть еще кто-то. А теперь… думаю, мы с тобой договоримся. – Он мурлыкал еще что-то неразборчивое, меня же трясло, не от страха или злости, а оттого, что хороший парень Пашка прав. Меня всегда все использовали. Егор доиграет в благородного мстителя и вышвырнет на помойку. Этот, который в трубку шепчет, добившись своего, просто убьет, он не настолько глуп, чтобы оставлять меня в живых. Отказаться? Тогда он убьет Альдова, а меня посадит…

– Ты слушаешь? – вдруг заволновался голос.

– Да.

– Вот и умница. Значит, делаем так: сейчас ты собираешься, причем собираешься быстро. На месте ты должна быть не позже пятнадцати минут первого. Возьмешь такси. Адрес – гостиница «Суданская роза», номер 312. С собой возьми паспорт. И не надо врать, что нету, я точно знаю, Егор тебе документы сделал. И еще, – спохватился Пашка, – Альдову ни слова, понятно?

Гостиница «Суданская роза» оказалась заведением достаточно состоятельным, чтобы позволить себе швейцара и аляповатую неоновую вывеску, призванную привлечь внимание потенциальных клиентов. Однако на этом «богатство» и заканчивалось. Швейцар мирно дремал, прислонившись к стене, а на вывеске позорно погасла буква «р». «Суданская оза».

Внутри было сумрачно и тихо, моя особа никого не заинтересовала, девушка-администратор увлеченно болтала по телефону, повернувшись спиной к двери, а охранник разгадывал кроссворд. 312-й обнаружился на третьем этаже. В коридоре было еще темнее, чем в холле, но я рассмотрела и ковер «с зеленым бордюром», оставшийся, наверное, еще с советских времен, и темную стену, и старую, выкрашенную бордовой краской, в цвет стены, дверь, и табличку. Табличка, кстати, солидная – из меди, цифры утопают в тяжеловесном металлическом кружеве, а кое-где и фальшивым золотом поблескивают.