Кольцо на счастье, или Академия Черной Магии

Девушка закрыла глаза, прислушиваясь к покалыванию в подушечках пальцев. Энергия плавно потекла к растениям, наполняя их живительной силой. На глазах бархатные, тёмно-изумрудные листочки потемнели, а розовые бутончики набрали цвет.

По дому разнёсся запах свежей выпечки и ванили. Пора открывать кофейню. Быстро спустилась по лестнице к двери и перевернула табличку. Ну вот. Новый день начался. Самое время ждать тьера Жерди. Постоянный клиент строил глазки, но платил исправно и всегда заказывал свежие плюшки. Каждый день. Как только не надоело за год?

Еген уже закончил работу и зашёл в кофейню, аккуратно придержав от удара слегка облупившуюся дверь.

– Как пахнет-то!
– повёл носом, принюхиваясь.
– Ну вот, тьери, готово! Эта вывеска ещё тридцать лет повисит!
– радостно громыхнул он басом, а в следующее мгновение жуткий грохот за его спиной подсказал — не провисит.

Узкие глаза Егена начали округляться, превращаясь в круглые блюдца.

– Как так то?
– на добродушном, грубоватом лице увальня отразилось едва ли не детское удивление.

Он был таким милым и забавным, что Адель тут же прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть смех. Перестарался! Ну... Зато была попытка починить старую рухлядь. Бесплатно. Денег-то у них лишних с отчимом не водилось.

– Прогнившая деревяшка!
– с досадой выругался мужчина, пытаясь выглядеть сердито.

– Ничего, - Адель убрала руки от лица и улыбнулась.
– Можешь её убрать?

– Уберу, - тяжело вздохнул Еген.
– Получается не будет свиданьица?

Адель только придумала слова утешения, как двери, едва скрипнув, открылись. Отчим! Где только его носило? Неужто играл да выиграл? Вон, идёт улыбается, точно сытый питон.

– Ада, девочка моя, как спала?
– елейно-ласковый взгляд Бартома скользнул по ней, противно ощупывая, и метнулся к Егену, тут же превращаясь в неприязненный.
– А ты что тут делаешь, тупой увалень? Кофе пить пришёл? Садись. Делай заказ! А нет денег, так вали отсюда!

– Он вообще-то вывеску пришёл починить!
– волна возмущения на вопиющую несправедливость тут же затопила Адель и вырвалась наружу.

– Так починил, что разломал всё окончательно?
– скривился Бартом.

– Не специально я... Тьер... Простите, - виновато пробубнил Еген, превращаясь из здорового бугая в маленького мальчишку.
– Я ж за ради тьери...

– Вот и я говорю! Нечего около моей дочери ошиваться!

Отчим едва ли не взашей вытолкал несчастного, простоватого в своей доброте Егена. И только добился своего, а в кофейне до сих пор было тихо, тут же направился к ней. Барная стойка показалась лучшей преградой, чтобы спастись от лап человека, завладевшим её наследством. Вернее, его частью. Большей, к сожалению, частью.

Ада бы и сама сбежала от его излишней опёки, ведь сальные шуточки и взгляды были куда как красноречивы, но увы... без средств к существованию в этом городе, да и в любом другом, она была никому не нужна.

– Адочка, доченька моя, - омерзительно улыбнулся Бартом.
– Гляди, малышка, я тебе подарок принёс, - и отчим быстрым движением бросил на стойку небольшую коробочку.
– Гляди красота какая!

– Украли что ли?

– Скажешь тоже! Купил! Считай моим подарком на день рождения.

– Который у меня был в прошлом месяце, - скривилась в циничной улыбке Ада.

– То неважно. Тогда денег не было.

– Я не возьму.

– Да брось!
– Бартом вздохнул.
– Ладно, признаюсь. Это тебе подарок от матери.

– Что-о?
– нахмурилась Адель.

– Да... Она перед смертью мне строго-настрого наказала. Говорит, порадуй мою девочку, когда меня не будет, Ош, - глубоко, но так наигранно вздохнул отчим.

– И вы его до сих пор не проиграли?

– Как можно! Такую ценность!
– вскинул глаза к потолку Бартом.
– И красивый какой. Ты открой, посмотри... Верно тебе говорю. От матери он. От матери твоей.

– Ну, хорошо, - вздохнула Адель и протянула руку к коробочке. Дотронулась пальцами до тёмного бархата, ощущая его шероховатую поверхность и замерла. Прищурилась.

– Ну же! Открывай!

Выжидающий, настороженный взгляд отчима окончательно убедил Адель, что обе версии с целью вручить подношение лживы. Но что нужно Бартому? Откуда такое радение? Губы отчима расплылись в улыбке. Какой он одаривал богатых людей из кварталов верхнего города, что иногда захаживали в кофейню за свежей выпечкой.

И девушка убрала руку.

Ош недовольно скривился и сам стукнул двумя пальцами по футляру. Твёрдая поверхность крышки начала светлеть, приобретая всё большую прозрачность, пока полностью не исчезла. А секунду спустя Адель застыла в изумлении. Тонкое колечко с голубым камушком лежало на чёрной подушечке и просто просилось на палец. Как горячей волной резко ударило в грудь. Жар от приближающейся опасности растёкся по телу. Настолько сильным желанием на грани одержимости повеяло от кольца. Чужого кольца.

Адель отшатнулась. И сразу нахлынула слабость. До чёрных мушек в глазах. Нечто невидимое, холодное и такое же противное, как сам Бартом, обвило её и вцепилось в запястье, мешая отдёрнуть руку. Сил и так не было, а тут подавно не стало.

– Ну что ж ты такая неуверенная, Адель, - зашипел Ош, вытащил кольцо из футляра и перегнулся через барную стойку, захватывая её ладонь.
– Сказал же, надень! Что не слушаешься?

И натянул кольцо на безымянный палец. Силы тут же вернулись. Адель взвизгнула от неожиданности, отдёрнув руку, а отчим... Старый мерзавец вмиг обогнул барную стойку.

– Не вздумай ко мне прикасаться!
– предупреждающе зарычала девушка, когда увидела его загребущие, волосатые лапы тянущиеся к ней.

– О чём ты, глупышка?

– Ты использовал кракха?
– ошеломлённая Адель медленно пятилась назад ближе к входной двери.

Вдруг всё встало на свои места. Эта загадочная мамина болезнь, с которой не могли справиться лекари отчима. Они всё назначали и назначали кучу бесполезных отваров и мазей. Только вот легче от них становилось лишь на короткие часы. Мама всё сильнее угасала с каждым днём. Здоровая, активная женщина вмиг превратилась в безвольную, покладистую жену, соглашавшуюся со всеми идеями противного, вороватого муженька.

– Ты...
– Адель в шоке смотрела на отчима.
– Думаешь, я не догадалась? Это с его помощью мама подписала бумаги?

– Ах мы какие у-умные, - зловеще улыбнулся Бартом, - Какие всезна-айки, - добавил он и сделал резкий выпад, захватывая Адель мёртвой хваткой.
– Дрянная девчонка! Дрянная!
– зашипел, а в следующее мгновение дико заорал.

Ну а кому понравится, когда в предплечье со всей силы, с животной радостью впиваются девичьи крепкие зубы?

Конечно, мало приятного кусать потную, дряблую конечность отчима, но выпад удался. Захват резко ослаб, и Адель смогла отпрыгнуть от ненавистного человека в сторону. Вид рассвирепевшего Бартома, схватившегося за место укуса, объяснил всё без слов. Адель развернулась и ринулась вон из кофейни.