Кольцо Сатаны. (часть 1) За горами - за морями

Трактор с рельсовой бороной работал, прибавляя к полю новые гектары. Морозов и Любимов выдолбили на краю поля скважины, вставили в них куски цементных труб с пробками и опустили термометры. Среди дня прошел скоротечный сердитый дождик и долина на глазах зазеленела, отмылась. Посмотрели термометр, что был на поле, потом два других — на целине. На развороченном поле было теплей на три градуса, чем на нетронутом. Вот так борона! Сразу — на три!

Сергей уже налаживал сеялку, проверил высев на первой борозде и поставил сеять турнепс смышленного парня, который уже второй год работал в совхозе.

За неполную неделю посеяли морковь, свеклу, турнепс. Трактору на целине хватало работы, он ходил по одному и тому же месту три-четыре раза, пока не разбивал дерн в пух, не сглаживал валы и ямы. А Морозов уже думал, что можно заняться другим делом, без которого пашня не вполне сработает: искать навоз, возить как можно больше. И где он, тот навоз?..

Все, что накопилось у скотных дворов, уже вывезли частью на парники, частью на огород перед совхозом. Дальнему полю, для целины и для старого участка требовалась не одна тысяча тонн органики. Морозов помнил наставление Кузьменко: без навоза урожая на севере ждать не приходится, земля малоплодна, скупа.

Тогда же Василий Васильевич сказал, что на 23-м километре есть инвалидный лагерь, а при лагере большая конюшня, на лошадях привозят в бараки дрова и нарубленный лозняк, из которого инвалиды плетут корзины. Пока не началась посадка капусты, где нужен глаз да глаз, можно бы «сбегать» на этот 23-й километр и договориться о навозе.

Он заручился бумагой от совхоза на имя начальника инвалидного лагеря, переночевал в теплице у Кузьменко, рано утром пошел в гараж, дождался выделенной ему машины и поехал на разведку в этот лагерь.

От верстового столба с цифрой «23» к инвалидному городку шла узкая гравийная дорога, по виду малонаезженная. Лагерь находился в двух или трех километрах от шоссе, но не в самой долине, а на плоском уступе сопки. Бараки его были видны и с трассы.

Сперва Морозов отыскал конюшню, она стояла почти на краю уступа, ворота настежь, в стойлах всего три матки. Кобылы насторожили уши. Заржал один жеребенок, потом другой, потверже голосом. Откуда-то явился заспанный дядька, темная щетина покрывала его щеки и подбородок.

— Чего надо? — недовольно спросил он. — Курева у меня нету.

— И не надо, — дружелюбно сказал Сергей. — Я к тебе по другому делу.

— Сказывай, — важно отозвался конюх.

— Я из совхоза. От навоза хотим вас очистить. Есть навоз?

— А как же! Здеся он ни к чему, огородов-полей нету. Вон, под откосом лежит.

Под откосом!.. Надо же…

— А в «Дукче», восемь километров отсюда, есть и огороды и поля, которые удобрять надо. Затем и приехал. Покажи-ка, как подъехать. И сколько того навоза.

Конюх лениво вышел из ворот, еще раз зевнул, отбрасывая остатки сна, и повел к уступу.

— Мы с ним запросто. В тачку — и вниз. Из обоих ворот. Горит он, аж дымится.

С высокого откоса, почти до речного уреза тянулся вниз плотный завал хорошего навоза. По сторонам горка уже почернела, успел перегореть, а по центру лежал более светлый, недавний. Сергей даже присвистнул.

— Ты из крестьян? — спросил конюха.

— Раскулаченные мы, пензенские, — погрустневшим голосом ответил мужик. — В лошадях толк знаем, конечно. И назём у нас шел в дело. Только здеся нечего удобрять, так что можешь увозить, раз для пользы дела. Но сперва доложись начальству, без того нельзя. За вахтой они сидят.

И кивнул в сторону лагеря.

ГОРОД ИНВАЛИДОВ

Вблизи зона, со слегка поднимающимся по склону забором из колючей проволоки, казалась бесконечной, где-то вдали она упиралась в крутой обрыв сопки и едва ли не на километр уходила вправо. Внутри тремя рядами стояли бараки, из труб их лениво подымался дымок. На углах изгороди чернели вышки.

— Зачем вышки-то? — спросил Сергей. — У вас же инвалиды.

— Конечно, какие из них бегуны. Наверное, порядок такой, чтобы охранять. Тута разные враги народа, ну и такие, как ты, мальчишки, кто без ноги, али без руки, кто того-этого, — конюх покрутил у виска пальцем. — И вовсе старые есть, даже которые генералами бывали.

— Ну, уж, чтобы в лагере генералы?

— Случались и они. Знавал одного. В годах. Его с прииска привезли. Еле живого. И у нас не долго прожил. Помер.

Блеснула догадка: уж не Рокоссовский ли, о котором слышал, будто арестован?

— Ты мне фамилию скажи, отец.

— Да рази нам докладают? Сидел, это точно. Корзинки плел. Видел в лицо. Строгий мужик, бровастый. Но и его сивки-горки укатали.

Сергей нащупал бумагу в кармане комбинезона и пошел к вахте. Спросил вышедшего вахтера:

— У меня дело к начальнику лагеря. — И показал бумагу.

Вахтер оглядел его глазом профессионала, видно, принял за вольнонаемного, сказал кому-то на вахте:

— Тут посетитель по делу… Откуда ты? Из Дукчи, сказывает. Из совхоза. Спроси, пропускать али нет?

Человек ушел, вернулся, сказал, что можно пустить. И повел Сергея в контору.

Начальник лагеря в погонах майора сидел за столом и пил чай, то и дело остужая его струей воздуха из странно маленького, прямо-таки детского рта. Глянув на Морозова, он ткнул пальцем на стул, показав, что тот может садиться. Отхлебнув еще раза два, поставил стакан:

— В чем дело?

Сергей протянул бумагу. Она была подписана директором совхоза. Майор прочитал и очень удивился:

— Назём? Своего вам мало! А всякое-другое дерьмо не берете? Дешево отдам. Только сами грузите-возите. — И засмеялся, откинув голову назад.

Сергей вежливо объяснил, зачем совхозу навоз, что это топливо для парников, где выращивают огурцы и помидоры, что совхоз снабжает овощами город, что навоз нужен для улучшения огородов, где растут овощи.

Майор слушал, склонив голову на левое плечо, весь внимание. Ладони его обняли стакан, грелись. Затем он сделал какое-то движение, переложил голову на правое плечо и протянул руку:

— Документы! — Видно Сергей показался ему подозрительным.

— Я же отдал вам… — И показал на бумагу.

— Личный документ!

— У меня нет. Я заключенный, агроном в совхозе. Вот пропуск на вольное проживание.

— Ага. Понятно. А говоришь, нет документов. Это и есть твой документ, без бумажки ты никто, ясно? Так, Морозов? Значит, агроном? Ведаешь этими парниками и огурцами? Тогда давай уговоримся, так сказать, устный договор заключим. Я тебе навоз, ты мне огурчиков. Как уж там сделаешь, но товар за товар.