Кольцо златовласой ведьмы

На повороте ее догнали.

– Добрый день, – сказал Семен. Он уже успел переодеться в строгий черный костюм. Белая рубашка и галстук «прилагались». – Решили сбежать?

– Вроде того.

– Разумно. Позволите вас проводить?

– Зачем?

Семен пожал плечами:

– Просто так. Вы ведь к остановке идете?

– Ну… – Вика не предполагала, что здесь есть остановка. А если и есть, то какая разница? У нее денег на билет не хватит.

– Я знаю, что он запер ваши вещи, – Семен вытащил бумажник, тоже черный, новенький. Елизавета поддерживала «легенду» даже в деталях. – Возьмите.

– Не уверена, что…

– Возьмите, – он вложил несколько купюр в Викину руку. – Если вам неудобно, считайте, что это – в долг. Потом вернете.

Находиться в долгу перед кем-то Вика не любила, но и продолжать отказываться, притворяясь, будто все у нее замечательно, было бы нелепо.

– Спасибо.

– Не за что. Теперь – налево.

Дорога шла прямо, а налево поворачивала узкая тропа. Семен объяснил:

– Во-первых, так быстрее, во-вторых, наверняка скоро за вами кого-нибудь отправят. Пусть думают, что вы уже уехали.

А если не уехала, то что? Получается, ее скрутят, посадят в машину и вернут под опеку маменьки и Елизаветы?

– Это безумие какое-то!

– Это отец, – Семен первым шагнул на тропу и рукавом пиджака отвел в сторону высоченные стебли крапивы. – К нему надо… привыкнуть. Ему только Серега возражать осмеливается.

– А ты?

Вика решила, что, если уж Семен решился ее спасти, надо перейти на «ты».

– Я… мне сложно. Я привык его слушаться. Все мы привыкли. На самом деле он искренне желает всем добра, только вот… он не представляет, что у кого-то есть свои личные представления о добре… Осторожно. Смотрите под ноги.

Совет был уместен. Узкая тропка вилась в зарослях крапивы и сныти, порою вовсе исчезая в траве. Блестели осколки бутылок. Ржавела консервная банка. И с ветки каштана свешивался старый носок.

– Здесь в основном местные ходят, те, которым лень крюк делать. Кстати, конечно, я не вправе тебе советовать, но… лучше не говори маме, где ты находишься. Не то чтобы она у тебя… но я подозреваю, что он… – Семен откровенно смутился. – В общем, она поддерживает его идею.

– Выдать меня замуж?

– Точнее, женить кого-то из нас на тебе.

Ну да… Вика уже об этом слышала.

– Тебе не следует меня опасаться. Я не собираюсь выходить замуж.

Крапива сменилась кустарником, к счастью, не настолько густым, чтобы в нем застрять. А тропка, напротив, стала шире, удобнее. На ней даже сохранился отпечаток чьего-то следа.

– Это ты так думаешь. Светка вон тоже не собиралась, а отец приказал – она и вышла. Поплакала и вышла. Проще сделать так, как он хочет.

То есть подчиниться и выйти замуж?

Хотя, нет, сначала вернуться в гостеприимный дом, который все больше становился похож на тюрьму, отдаться в заботливые руки Елизаветы. Сменить одежду, обувь, прическу… соответствовать большой дружной семье. А потом уже – стать ее частью.

Да ни за что!

И вообще, у них же траур! Какая свадьба?!

Но у Семена имелось собственное мнение. Остановившись у высокой ивы, чья шатрообразная крона свисала до самой земли, он поманил Вику:

– Только тихо. Смотри.

За зеленой завесой ветвей виднелась дорога. По ту сторону ее и правда находилась остановка, кирпичная, разрисованная яркими красками и нарядная, как пряничный домик. Автобус дремал на солнце.

И черный джип, который явно кого-то дожидался.

– Он в политику полез. И теперь набирает лоск, – Семен прислонился к стволу ивы, нимало не заботясь о том, что костюм пострадает – ствол вряд ли отличался чистотой, да и успел покрыться толстой корой лишайника. – У него имидж патриарха. И советники его убедили, что семья у него – неправильная.

Ну да, пятеро детей, из которых трое – не от жены.

– Не в том смысле, в котором ты подумала. Он уже дал интервью, где раскаялся в ошибках молодости. У нас не Запад, у нас если налево ходишь, то – мужик! И вообще, он же детей не бросил.

Странно так было это сказано, со злостью.

– Лучше бы бросил, честное слово.

Из джипа вышел парень в сером костюме. Он осмотрелся, подошел к водителю автобуса и о чем-то принялся его расспрашивать. Долго. Подробно. Водитель пожимал плечами, махал руками, словно пытаясь отбиться от такого назойливого интереса.

– Нет, дело в другом. Светка – вдова. А мы вот… до сих пор не женаты.

– И при чем здесь я?

– Ну… при том, что тебя одобрили. Дочь партнера, но – не родная. Не фотомодель. Не актриска. Не светская львица. Не феминистка, не анархистка… короче, много чего «не».

Нет, это не с Викой происходит!

– Ни родни. Ни чинов. Ни связей. Ты – обычная. Среднестатистическая, – Семен смотрел на нее с сочувствием. – Пролетариату такое придется по вкусу. У нас любят сказки о Золушках.

Охранник с кем-то связался по рации. Доложил. Выслушал. Вернулся к джипу.

И не уехал.

А если он вообще не уедет? Сколько еще Вике в кустах прятаться?

– Твой отчим нуждается в поддержке нашего отца. А твоя мать…

…будет рада устроить Викину личную жизнь.

Вот это попала, так попала!

– И что мне делать?

Бежать на край мира? Не к Машке, а… куда?

Бросить работу? Квартиру?

Город?

– Я же говорю, распишитесь с Серегой. А потом – разведитесь. Всем головной боли меньше будет. Или если Серега не захочет доигрывать, то со мной можно расписаться.

Замечательная идея – выйти замуж, чтобы все от нее отвязались!

– Не думай, я понимаю, что не слишком-то интересен сам по себе…

Ветви ивы покачивались, и Вика не могла отделаться от ощущения, что убежище это крайне ненадежно. Вот сейчас парень, который расхаживает вокруг джипа, остановится, обернется, заметит Вику…

– …и не собираюсь на чем-то настаивать. Я бы тебе не мешал. И ты мне тоже.

– Послушай, – Вика отодвинулась в тень. Вот что ей делать? До заката в кустах сидеть? Она – взрослая самостоятельная женщина, несмотря на то что маменька считает Вику глупой девочкой, которая без маменькиного благословения и шагу сделать не способна. – Я не собираюсь играть в эти игры. Возможно, ты привык поступать так, как тебе отец велит, но для меня он – посторонний человек. – А маменька – нет. Подло это с ее стороны – такую сделку заключать! Но сама влезла, сама пусть с Антоном Сергеевичем и разбирается. Вика – ни при чем. – Ты извини, – она вдруг поняла, что накричала на человека, который вполне искренне пытался ей помочь. – Я не на тебя злюсь. Просто… как-то дико это все, верно?