Колдовская кровь

– Ты в порядке? – спросила она, стараясь скрыть чувство вины и радость в своем голосе. Это был нечестный прием, но сцена была очень зрелищная.

– Все нормально, – огрызнулась Анна, отпрянув. Потом она подняла глаза на Джейн, узнала ее и расслабилась, и Джейн невольно улыбнулась: язык тела выдавал ее расположение к Джейн. – Прости за беспорядок, – добавила Анна и нырнула за стойку, возвращаясь уже со шваброй.

– Да ты не виновата, – заверила ее Джейн участливо. – Наверное, зацепилась за ножку стула. Нельзя же оставлять их прямо на проходе, когда встаешь из-за стола.

Анна невесело покачала головой, собирая в совок самые крупные куски стекла и фарфора.

– Никому не нужно оставлять никаких стульев, – улыбнулась она сама себе, словно какой-то понятной только ей шутке. – Просто я проклята.

– Я тоже, – импульсивно выпалила Джейн.

«Большую часть жизни я именно так и думала». Интересно, в чем проявляется магия Анны? Когда не знаешь, что происходит на самом деле, спонтанная магия легко может казаться полосой сплошного невезения.

Анна бросила на нее заинтересованный взгляд и вернулась к уборке.

– Наверное, многие так считают, – расплывчато отозвалась она, ее лицо было почти скрыто за волнистыми прядями.

– Нет, правда, – Джейн придвинулась ближе к ней на сиденье. – Электроприборы просто ненавидят меня. Клянусь, однажды я взорвала кофе-машину.

Анна нервно посмотрела на небольшую капельную кофеварку в баре и снова перевела взгляд на Джейн.

– Но только однажды? – уточнила она, с серьезным видом плотно сжав губы.

– Кофе – да, – успокоила ее Джейн. – Но электричество – это вообще мое проклятие. Мы можем организовать группу взаимопомощи. Или попытаться найти лечение.

– Или ты можешь уехать жить в джунгли или куда-нибудь в пустыню, – предложила Анна шутливо, сметая в совок мелкие крошки посуды.

Джейн согласилась.

– Да, избежать проблемы теоретически можно. Было бы, если бы отсутствие электричества не означало отсутствие мороженого.

Анна засмеялась музыкальным, шелковистым смехом, который тут же напомнил Джейн о Малкольме.

– Лично я ни за что бы не отказалась от телевизора, – решила Анна и немного покраснела. Джейн живо вспомнила небольшую тоскливую квартиру девушки и ее допотопный телевизор, включенный на «Би-Би-Си».

– У меня не было телевизора с тех пор, как мой последний взорвался несколько лет назад, – призналась Джейн и сделала глоток остывшего кофе. По вкусу он еще больше походил на горькую водицу, чем предыдущая чашка, и она поморщилась.

Анна озадаченно нахмурилась.

– Так ты действительно проклята? – она внимательно изучала лицо Джейн своими темными глазами.

Джейн высыпала сахар из бумажного пакетика на блюдце и улыбнулась.

– Сущая правда, – радостно подтвердила она. – Так что и тарелки эти тоже, скорее всего, моя вина. Давай я угощу тебя кофе в знак извинения.

«Я говорю совсем как Элоди», – гордо подумала она.

Анна с сомнением обвела глазами зал.

– Хорошо, – отозвалась она с такой странной и невразумительной интонацией, что Джейн сперва решила, что она отказывается. – Я сейчас принесу. И добавки тебе.

«Я только что попросила официантку принести себе кофе, – мысленно усмехнулась Джейн. – Да я просто гений налаживания контактов». Но Анна очень быстро вернулась, и когда скользнула в кабинку напротив Джейн, вид у нее был почти счастливый. «Как же она одинока», – подумала Джейн, и ее охватило чувство глубокого сострадания.

– Хотя, – продолжила Анна уже более воодушевленно, пододвигая Джейн ее кофе, – раз уж мы обе прокляты, мы искушаем судьбу уже тем, что находимся в одном баре, но сесть за одним столом? Кому-то стоит ждать землетрясения.

Джейн осторожно улыбнулась.

– Думаю, ненадолго можно пойти на такой риск. Вдруг мы друг друга аннулируем.

Анна оказалась приятной собеседницей, хоть и несколько скованной. Джейн вкратце изложила ей биографию Эллы, наслаждаясь такой свободой. Джейн специально сочинила ее историю запутанной и неясной, на случай, если кто-то решит ее проверить, но Анне это было не нужно. Поэтому Джейн придумывала подробности в радостном упоении, соединяя ее английский титул, бразильское имя, смешанный акцент в одну стройную, хоть и долгую, историю жизни. Стараясь поддерживать оживленность их разговора, Джейн попутно размышляла, сколько Анне на самом деле было известно о ее раннем детстве. Анна с готовностью рассказывала о настоящем, но не выражала ни малейшего желания копаться в прошлом.

Паузы между вымышленными историями Джейн становились все дольше, но она боялась давить на Анну. «Ей неловко говорить о своей семье на работе. Что же в этом удивительного?»

– Не хочешь как-нибудь заглянуть ко мне в гости на чашечку чая? До твоего отъезда? – неожиданно спросила Анна, и Джейн подобралась.

«Ох уж эти колдуньи», – подумала она сердито, хотя и понимала, что Анна никак не могла по-настоящему прочесть ее мысли.

– С удовольствием, – поспешно ответила она. – Как насчет завтра?

Анна горячо закивала, и пошарила в кармане передника в поиске ручки. Найдя ее, она робко взяла в руки ладонь Джейн и кривыми синими буквами записала на ней адрес. Джейн вспомнила Линн и ее изысканные карточки из кремовой бумаги и с трудом сдержала улыбку. Когда Аннетт вернется в Нью-Йорк, ее ждет серьезный культурный шок.

– Приходи часа в четыре, – сказала Анна с вопросительной интонацией.

– Приду, – с чувством ответила Джейн. Анна вела себя настороженно, и Джейн решила, что у нее никогда не было друзей. Чувство вины зашевелилось в ее животе, но она решила списать это на кофе. «Я дам ей ответы, – сказала она совести. – Она имеет право знать, кто она на самом деле, и поэтому я здесь. Лучше не придумаешь».

В ее внутренний диалог включился мозг. «Андре, наверное, убьет меня уже только за одно это». По рукам Джейн побежали мурашки. Со вчерашнего провального ужина он ни разу не постучал в дверь, соединяющую их номера, но она не верила, что он надолго оставит ее в покое. «Ради нее, ради себя – я здесь по многим причинам. Главное – не допустить ошибки».

Глава 28

Внутри здание, в котором жила Анна, было оформлено в своеобразном индустриальном стиле. В свое время это могло сойти за дизайн, но сейчас выглядело откровенно угнетающе. Холл был на удивление просторным, что наводило на мысли о том, сколько на него ушло лишней площади, которая могла бы пойти на расширение квартир. Под облезшей краской можно было рассмотреть не меньше шести других слоев. «И кто додумался использовать флуоресцентный свет там, где людям приходится, вообще-то, жить?» – негодовала она, отворачиваясь от треснувшего зеркала возле чересчур широкой лестницы. Разумеется, лифта не было и в помине.