Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
— Война все еще идет, леди. У меня меч и у вас тоже. Давайте поищем, где можно получше тревожить Собак.
Я засмеялась, потом повернулась спиной к Ущелью Фрома. Я была свободна, впервые свободна от главенства Эфрики, от жалкого надзора Варка, от чар Кубка Дракона, который отныне станет просто кубком, а не магнитной стрелкой, вовлекающей меня в опасность. Если только… Я глянула на Джервона, но он смотрел не на меня, а на дорогу — если только я не предпочту употребить этот кубок по-другому. А в будущем я, пожалуй, так и сделаю.
Кузнецы песен перековывают в блестящие произведения многие легенды, как старые, так и новые. Есть ли в них правда — кто знает? Однако и в самом невероятном рассказе лежит
Брэзон был кузнецом в Гейле и познал все великие и малые тайны своего мастерства. Он работал как с бронзой и железом, так и с драгоценными металлами, хотя для последних он употреблял немногие и редкие инструменты.
У него были два сына — Эрнар и Колард. Оба были понятливыми юношами, так что не только в Гейле, но и значительно дальше Брэзона считали счастливым человеком. Два раза в год он ездил по реке в Туфорн с товарами собственного изготовления — крюками, лезвиями мечей, а иногда и брошами и ожерельями из чистого серебра.
Это было еще до вторжения. Высокий Халлак жил мирно, если не считать разбойников да лесных бродяг и им подобных, кто время от времени делал набеги. Из-за этих людей жители Верхних Долин нуждались в оружии.
Висис был лордом Итондейла, но жители Долин мало видели его, потому что он унаследовал от матери поместья в прибрежных странах и там вторично женился. Так что лишь немногие старики, да одна-две прачки бывали в замке от одного зимнего праздника до другого.
На третий год после второго брака Висиса (жители Долины были извещены об этом посланием) в самом Гейле случилось нечто более важное.
С холмов пришел торговец. Один из его пони был нагружен слитками вроде бы чистого металла, но Брэзон не мог сказать, что это за металл. Даже необработанный, он снял, и это очаровало кузнеца. Испытав кусочек металла огнем и молотком, он с восторгом купил весь груз. Продавец отвечал уклончиво на вопрос о происхождении металла, но Брэзон решил, что человек просто хочет сохранить секрет, который принесет ему выгоду в дальнейшем. Поскольку пони захромал, торговец с явной — по крайней мере, так показалось, — неохотой оставил в одном из ларей Брэзона два мешка, где было больше металлического лома, чем руды. Брэзон не сразу начал работать с этим металлом: он долгое время изучал его, обдумывал, как лучше его использовать, и, наконец, решил сделать сначала из него мечи. Прошел слух, что лорд Висис посетит эти самые западные свои владения, и поднесение лорду такого образца кузнечной работы могло в дальнейшем оказаться полезным.
Плавка была поручена Коларду, поскольку парень прекрасно справлялся с этим делом. Брэзон решил, что его сыновья по очереди будут приучаться к работе с этим металлом, так как предполагал, что торговец приедет еще раз со вторым грузом.
Ни один человек не застрахован от случайностей в работе.
Все присутствовавшие, в том числе и сам Брэзон, установили, что вина не в оплошности или небрежности Коларда — все знали, что он был старательным и аккуратным — однако плавка взорвалась и кузницу едва не разнесло на куски.
Были обожженные и покалеченные, но сильнее всех пострадал Колард. Для него было бы лучше умереть тут же, потому что когда он встал после долгих месяцев страданий и отчаяния, он уже был не человек.
Шервана, Мудрая Женщина и целительница, взяла к себе изломанное тело. То, что выползло из ее дома, уже не было Колардом, прямым и стройным мальчиком, гордиться которым мог любой отец. Это было нечто такое, что можно иногда увидеть в резьбе, к счастью сильно попорченной временем и погодой на развалинах Древних. Тело его было скрючено, он ходил согнувшись, как столетний старец, а лицо его было страшной маской,
какие выглядывают из-за деревьев в посещаемом нечистой силой лесу… Шервана старалась помочь, но ее стараний было явно недостаточно, чтобы полностью скрыть его облик от глаз людей. Все быстро отводили взгляд, когда он ковылял мимо.Она взяла мягкую кору и сделала маску, чтобы скрыть его изуродованное лицо, и он носил ее всегда, но все равно старался не попадаться на глаза никому. Он не вернулся в дом отца, а занял старую хижину в дальнем конце сада, работал по ночам, чтобы прежние товарищи не видели его, и перестроил ее в достаточно удобное жилище, потому что погубивший его несчастный случай не отнял его умелых рук, а также разума.
Он работал в кузнице по ночам, но в конце концов Брэзон запретил ему это, поскольку были возражения против стука молотков, а народ Гейла не хотел напоминаний о человеке, который пользовался этими молотками… так что Колард перестал ходить в кузницу. Чем он занимался, никто не знал, и все почти забыли его. На следующее лето, когда его брат женился на Никеле из Милла, он не был на свадьбе и не захотел заходить в те участки двора и сада, где домочадцы могли увидеть его.
На третий год Колард появился в кузнице, но только потому, что приехал торговец — не тот, а другой. Пока он торговался с Брэзоном, Колард стоял в тени, но когда дело было закончено, сын кузнеца выступил вперед и коснулся руки торговца.
Он ничего не сказал торговцу, только кивнул в сторону стола, на котором расстелил кусок ткани и поставил целую серию маленьких фигурок. Тут были и животные причудливой формы. Тела их были выполнены с таким совершенством, будто бедняга Колард, обреченный до конца жизни ходить скрюченным, вложил в эти фигурки все свое желание быть таким же, как его товарищи. Фигурки были частью из дерева, но в основном из металла. Брэзон, остолбеневший при виде такого совершенства, заметил особый блеск. Это был тот самый металл, который он отложил в сторону, боясь браться за него после того случая.
Торговец сразу понял ценность пещей и решил купить. Колард хриплым каркающим голосом назначил цену, которую даже Брэзон нашел хорошей. Когда торговец ушел, Брэзон повернулся к Коларду. Он даже забыл о пустой маске, которой только глаза придавали сходство с живым человеком.
— Колард, как ты их сделал? Я никогда не видел подобной работы, даже в Туфорде, в лавках заморских купцов. Раньше… раньше ты никогда не делал такого… — он начал путаться в словах, глядя на маску, будто говоря не с сыном, а с кем-то чужим, вроде тех, кто, как рассказывают, танцуют вокруг неких камней, к которым осторожный человек и близко не подойдет.
— Не знаю, — ответил скрежещущий и грубый, как лай, голос. — Пришло в голову, вот и сделал. — Колард повернулся, чтобы уйти, по отец удержал его:
— Твоя выручка.
Тут были заморские монеты, годные для обмена или в переплавку, малиновая ткань, два ножа с рукоятками из резного рога.
— Сохрани это, — Колард хотел пожать плечами, но потерял равновесие и вынужден был схватиться за край стола. — Зачем мне богатство? Мне ведь не покупать свадебных подарков невесте!
— Но если тебе не надо того, что дал торговец, зачем же… — спросил Эрнар, который тоже был здесь. Он был слегка раздосадован, что его младший брат, ничем особенно не выделявшийся ранее, сделал такие замечательные вещи.
— Не знаю, — Колард повернулся к брату. — Наверное, хотел знать, имеют ли они ценность для умного умельца. Да, отец, ты напомнил мне о моем долге, — он взял кусок тонкой ткани и маленькую золотую монетку с ушком, чтобы можно было носить на цепочке. — Мудрая Женщина сделала для меня все, что могла… — И, помолчав, добавил: — А остальное пусть пойдет на мою долю в хозяйстве, раз я не могу зарабатывать на хлеб в кузнице.