Колдун из Темногорска

– Знаете, мне здесь даже нравится, – сказала Надя, оглядываясь. – В этом запустении что-то есть, а, Роман?

Колдун усмехнулся. Бывают минуты, когда собственной убогостью можно гордиться. Похоже, ночевка на сидении машины нисколько не испортила ей настроение.

– Когда они придут? – спросил Юл. Не в силах усидеть на месте, он кружил вокруг Романа. – Они ведь скоро придут, так? Мы сможем их убивать?

– Только выйдя за границу круга.

– Я выйду, – пообещал Юл.

– Если я тебя отпущу, – предостерег Стен.

– Плевать мне на твои запреты, братец!

– Не хами, – одернул мальчишку Роман. – А то разрушишь заклинание.

Юл глянул на колдуна, не зная, верить ему или нет. Но после вчерашнего, после того, что они сделали вместе понял, что верить должен.

– Я бы хотел здесь жить, – неожиданно сказал Стен.

– Что, в этом сарае? Тебе понравилось спать на ложе из еловых веток? – недоверчиво ухмыльнулся Роман.

– В лесу. Под окнами дома я бы посадил лиственницы, и в самый жаркий полдень в комнатах царили бы полумрак и прохлада.

– Нет, неудачное место. Бывают места живые и неживые. Так здесь – это я скажу точно – мало жизни.

– Бывают места, в самом деле, неживые, – согласился Стеновский. – Жизнь туда привносится. Извне.

Пока они разговаривали, Юл выбрался за границу круга, тем самым желая показать, что никто не удержит его на месте, коли он сам того не захочет. Мальчишка уселся на замшелый пень и долго смотрел на призрачный город. Творенье его собственных рук – буквально.

…Когда место было выбрано, и Роман прочертил водой оградительный круг, они занялись созданием миража. Колдун скинул куртку и, оставшись в одной рубашке, закатал рукава выше локтя и облил руки пустосвятовской водой. Потом жестом велел Юлу сделать то же самое. Они стояли вне круга, касаясь ладонями невидимой оградительной стены, и с их рук медленно стекала вода. Самым удивительным было то, что капли, срываясь с пальцев, затем медленно скользили по невидимой ограде, как капли дождя по стеклу.

– Ты крещеный? – спросил Роман.

Юл кивнул.

– Тогда у тебя должно получиться.

Пошел снег – он падал большими пушистыми хлопьями так часто, что в двух шагах сделалось ничего не видно.

– Город… – сказал Роман.

– Город… – отозвался Юл.

– Из воды…

– Из воды…

– Церковь… – продолжал Роман.

– Церковь…

– На водах…

– На водах…

Снег кончился, явилось Беловодье. Точь-в-точь такое, как в первый раз, когда река отвечала на вопросы Юла. Только в этот раз видение не колыхалось и не двигалось вслед за мальчишкой. Всё было почти настоящим. Лучше, чем настоящее, не картинка, а что-то большее. Мечта как таковая.

Юл не заметил, как заплакал – ощущение счастья его переполняло. Впервые за последние дни.

Снег сменился промозглым осенним дождем, от промокшей одежды в воздух поднимался пар, белая аура окутала их тела.

– Научи меня своему искусству, – попросил мальчишка едва слышно колдуна. В этот миг он не стеснялся своих слез.

– Дар дается человеку от рождения, – отвечал Роман так же тихо. – В нужную минуту ты будешь источать его по капле из своей души. Все искусство лишь в том, чтобы научиться черпать из себя и не расточать понапрасну. Большинство людей делают это, растопырив пальцы, и расплескивают дар внутри себя и вовне. Научись сберегать влагу в горсти – вот главная премудрость. Все остальное – техника, которой надо долго учиться.

Роман говорил с ним как с равным. За эту минуту Юл был готов простить колдуну прежние обиды. Мальчишка отер мокрое лицо ладонями и улыбнулся. Роман ободряюще кивнул в ответ и шагнул внутрь круга. Юл – следом. Перед ними был котлован с грязной водой и два покосившихся сарая. Но это не имело значения. Достаточно лишь сделать несколько шагов назад, и Беловодье явится вновь.

– Ну что, господа бомжи, места всем в двух машинах не хватит, – весело сказала Надя. – Придется кому-то спать вон в том милом сарайчике. Кинем жребий или найдутся добровольцы?

– По-моему, эта речка подойдет, – Роман остановил машину и указал на медленно текущую внизу стальную узкую ленту.

Заливаемые весной во время половодья, луга теперь поросли жесткой желтеющей травой. Но в одном месте пляж был как на заказ: желтый полукруг песка раскинулся между двумя массивами кустарника. Отгороженный от дороги и нескольких ветхих домиков на горушке, укромный уголок подходил для их замысла. Еще накануне утром, когда рыскали они по лесу, отыскивая подходящее местечко для декораций будущего спектакля, Роман приметил эту речку с живой, шустро журчащей водой.

Стен ступил на берег и оглядел пляж без особого энтузиазма.

– Я же недавно купался, – напомнил он.

– Ну и что? – пожал плечами Роман. – У нас сейчас обстоятельства особые. Неизвестно, как поведет себя завтра твое ожерелье. Особенно, если учесть, что недавно ты в человека стрелял. Я бы на твоем месте непременно искупался. Вдруг ожерелье начнет тебя душить, а вокруг нашего фальшивого Беловодья будут сидеть люди господина Колодина. Куда ты тогда денешься? А? Та жижа, что находится в яме в центре круга, тебе помочь не сможет.

– Что тебе надо? – подозрительно глядя на колдуна, спросил Стен, прекрасно зная, что просто так Роман ничего делать не станет.

– Хочу заранее предусмотреть неприятности. Так сказать, стелю солому под окнами, из которых нам очень скоро придется падать, когда за нами явится господин Колодин со своей командой. К тому же купаться со мной – одно удовольствие – не почувствуешь холода вообще. Тебе будет казаться, что ты плещешься не в ноябрьской ледяной реке, а где-нибудь на пляже в Майями. Ты бывал в Майями?

– Красиво. Но слишком жарко. Я не люблю жары.

– Я тоже. Ну, хоть в чем-то мы с тобой схожи.

Роман сдержал обещание – Стен не почувствовал холода. Теплая вода, будто в жаркий день, приняла его тело. Колдун и его спутник выплыли на самую стремнину. Течение сносило их вниз.

– Дно видишь? – спросил Роман.

– Смеешься? – отфыркиваясь, выдохнул Стен.

– А ты погляди.

Стен погрузил лицо в воду и раскрыл глаза. К своему удивлению, он различил на глубине серый песок, утопленную корягу, и какую-то затонувшую Бог весть когда железную лохань. Потом он увидел ребенка. Утонувший мальчик зацепился ножкой за какую-то проволоку на дне, и потому тело его не всплыло. Теперь же он лежал в воде, раскинув руки, и волосы его, влекомые водой, колыхались, как на ветру, и ручонки слабо шевелили пальчиками. Когда Стен проплывал над ним, мальчик повернул голову и помахал ему. Более всего его поразило, что тело утопленника совершенно не разложилось. Стен хотел поднять голову и вдохнуть воздуху, но не смог повернуть шею – лицо будто приросло к водной глади. Он сдерживал дыхание, сколько мог, а когда уже стало невмоготу, с шумом выдохнул из легких остатки воздуха и стал дышать водой, как когда-то в гостях у водяного. Мальчик уже давным-давно исчез из поля зрения Алексея, теперь внизу виднелись тела мужчин со связанными за спиной руками. Они лежали в одном исподнем, в рубахах с длинными рукавами и белых кальсонах, прижавшись друг к другу, десятки и десятки людей, будто легли спать на дне много-много лет назад, речная тина стала мягкими подушками под их головами, водоросли оплели тела. А они все спят и видят странные сны о своей несбывшейся жизни. Потом Стен увидел автобус и подивился, как такая махина могла очутиться здесь, на дне небольшой речки, и не торчать искореженными железным боком над поверхностью. Какой-то человек, видимо уже в воде, пытался выбраться через окно автобуса, да так и застрял, скрюченный, среди осколков стекла и обломков железа…

Стен очнулся уже на берегу. Роман сидел над ним и смотрел вдаль. Алексей закашлялся: носоглотку жгло, будто по ней прошлись наждаком.

– Как купание? – поинтересовался колдун.

– Кто они? – спросил Стеновский хрипло.

– Те, кого помнит река. На самом деле, там, на дне, никого из них нет. Но они были. Как в любом мире, остаются следы там, где мы и не подозреваем.

Стен охнул, потому что в этот миг перед ним возник человек с занесенным над головой клинком. Видение тут же растаяло, он даже не смог различить черты лица мечника. Но вот меч разглядел. Кривой китайский меч дао, в простеньких учебниках порой именуемый палашом.