Колдун

— Едет! Едет!

Трофим дернул головой, увидев на противоположной стороне улице возвращающегося жеребца, и побежал.

— Скорее, — заметалась в проеме девочка, — Надо закрыть дверь, скорее!

Ваня, перехватив деда за пояс и почти взвалив его на себя, понесся к дому. А мальчик, вздрогнув, замер на месте, испуганно таращась на приближающегося коня.

— Сережка! — девчонка рванула из-за ворот, но тут же остановилась, заламывая руки, — Сережа!

Трофим перекинул Макса через плечо, схватил застывшего от страха пацана и потащил к забору, закрывая собой Ваню, несущего деда. Они ввалились внутрь, и девочка хлопнула калиткой, тут же сдвинув массивную щеколду. А потом обхватила Сережу руками и уткнулась ему в живот, поскуливая.

Трофим уложил Макса на землю, и, подтянувшись, выглянул из-за забора.

— Не надо, — пацан потянул его за куртку, сдергивая вниз, — Не показывайтесь! Они не могут зайти, они тут не видят…

Дети с посеревшими лицами тяжело дышали, и Трофим, переглянувшись с Ваней, сел на корточки перед девочкой:

— Взрослые есть?

— Мама, — Сережа сглотнул, — Но она болеет. Как он.

Он посмотрел на Макса и быстро отвел взгляд.

— Она умрет, как бабушка, — всхлипнула девочка, — Она умрет.

— Помолчи, — ответил он, вздрогнув, — Может, и нет. Она уже три дня лежит, а бабушка сразу…

Он всхлипнул и тут же насупился, сжав кулаки.

— Она выходила! Она тоже умрет! — закричала девчонка, размазывая слезы по щекам.

— Зачем вы приехали? Вы поможете? Вы здесь для этого?

— Да, — Трофим поднялся.

Дед сидел на земле, раскачиваясь и бормоча что-то себе под нос. Трофим оглядел забор, сплошняком окружавший участок.

— Он цельный? — тронул металлические пласты.

— Да, — Сережа потер лицо, — Мне кажется, поэтому они и не могут войти.

— Кто они? — наклонил голову Ваня, — Всадники?

Трофим развернулся.

— Всадники?

— Ну да, — неуверенно кивнул Ваня, — Я видел…

Он сглотнул и неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Пойдемте в дом, — Трофим перехватил Макса, поднимая, — Вань.

Тот кивнул, поднимая деда, и понес того за детьми, показывающими дорогу.

* * *

Виктор Палыч прислонил к стоящей на столе банке с рыбкой стопку самогона, опрокинул ее в рот и крякнул, закусывая вареной картошкой.

— Мань, достань соленые огурцы, — Сережа крутился у шкафчиков, вытаскивая на стол нехитрую снедь — несколько морковок, лук, половинку лепешки. А потом подумал и, вздохнув, выложил еще маленький полиэтиленовый мешочек с карамельками.

Маша проводила взглядом конфеты и поджала губы.

— Хорошо, картошку успели выкопать, — мальчишка налил в ковшик воду, — Я сейчас подогрею. Газ у нас не отключили, как электричество. А то ведь все перестало работать! Ни телефоны, ни телевизор… Воды и той нет, хорошо, колодец во дворе.

Трофим стоял в дверях комнаты, придерживая цветастые шторки, отделяющие спальню от кухни, и следил за Ваней, который осматривал лежащую на диване женщину. Рядом на старой пружинной кровати стонал Макс.

— Кто-то успел уехать, — Сережа оглянулся, зажигая маленькую конфорку, — По первости еще непонятно было, что делается. Думали, вирус какой. Скотина полегла…

Виктор Палыч громко вздохнул.

— Остальную забили уже потом, когда…

Он дернул худым плечом под растянутой майкой.

— Почему не уехали? — глухо спросил Трофим.

— Бабушка не соглашалась, — он оглянулся, — Но это сначала, потом уже было никак. У многих машины вышли из строя. Те, что поновее. Мы думали, они уедут, помощь приведут, позовут кого, полицию, МЧС…

Ваня вскинул голову, поймав взгляд Трофима. Тот мотнул головой. Нет, если бы кто-то поднял шум, они бы услышали. Видно, никто не доехал. Кроме ведьмы, которая умудрилась не только тут побывать, но и вернуться обратно.

Мальчишка закусил губу и сел за стол напротив деда, хрустящего морковкой.

— А мама не решилась бабушку оставить, — он оглянулся на Машу, ставящую рядом банку с огурцами, — У меня-то мопед есть. Я его сам перебрал… Там электроники по минимуму, поэтому и заводится еще. Вот только, — он махнул рукой, — Как я всех увезу?

— Сперва никто ничего не понял, — сказала Маша и присела около печки, стоящей в углу, забрасывая внутрь дрова, — Думали, болезнь какая-то, вирус.

Она вытерла лоб, размазывая по лицу сажу.

— Школу отменили, а я ведь только в первый класс пошла! — Она поджала губы, — Потом Сафоновы умерли, Козловы, Чуриковы… И сразу всей семьей. Фельдшер наш, Семен Ильич, упокой Господь его душу.

Она перекрестилась, по-стариковски вздохнув.

— Бабушка тогда на похороны пошла, ругалась с матерью, — Сережа положил ладони на стол, — Надо было ее остановить! Надо бы не разрешать!

Он сморщился, а Маша дернула головой и отвернулась.

— А дальше мы узнали, что теперь нельзя днем выходить… Мама… Появились жеребцы. Но она все равно соседке картошку понесла, тетя Тома одна совсем. И теперь вот…

Она всхлипнула, закаменев, и прошептала.

— А по ночам мы их даже видим. Тени, которые кружатся около забора.

Сережа опустил голову, сложив руки перед собой.

Виктор Палыч поднялся, подтянул себе трость, неведомым образом умудрившуюся не потеряться во всем этом хаосе, и обвел взглядом маленькую кухоньку:

— Значит так, я поеду за помощью, — он сдвинул брови, — Машина моя на ходу, стоит прямо за забором. Заскочу и…

Он махнул тростью.

— Не надо, дедушка, — взмолилась Маша, — Они не дадут! Они ж и вас…

— Вы лучше за больными присмотрите, — сложил руки на груди Трофим.

Дед сник, снова сев на продавленный диван.

— Да что я могу…

Ваня вышел из комнаты, ополаскивая руки в тазу, и встревоженно посмотрел на Трофима, качая головой. Трофим мысленно уже миллион раз перебрал состав зелий, которые они привезли с собой. Выходило, что ничего путного и не было. Можно было немного приостановить действие метки, но Ваня пока и сам справился, влив в больных чуть своей силы.

— Знаете, с чего все началось? — спросил у притихших детей.

Маша подошла к столу и потянулась к конфетам, жалобно глядя на Сережу.