Колдун
Шрифт:
– Выродок!!!
Отыскивая в сырой пустоте медуши хоть кого-нибудь живого, гулкое эхо заметалось вдоль стен, но, так никого и не найдя, пропало. Облегченно вздохнув, Добрыня засмеялся. А ведь чуть не поверил, что пробежал через медушу махонький мохнатый домовой из давних детских сказок…
– Вот он, боярин!
Добрыня обернулся. В проеме дверей стоял высокий худой старик с белой, будто сотканной их облаков, бородой и поблекшими голубыми глазами. Разорванная одежда лохмотьями болталась на его нескладном теле, а под узкой скулой расплывался кровоподтек. Он совсем не походил на того уверенного и мудрого старца, что часто встречал гостей на Рогнедовом дворе. Добрыня поморщился. Он давно привык к жестокости, но издеваться
– Садись, не бойся. Я тебя не трону.
– Знаю, – неожиданно сильным голосом ответил тот и осторожно, словно опасаясь растревожить невидимые раны, присел на моток старой, неведомо как попавшей в медушу пеньки. Теперь ему приходилось смотреть на Добрыню снизу вверх, запрокидывая лицо, и от этого он казался еще более старым и жалким. Добрыня уж хотел было отказаться от расспросов, но старик заговорил сам:
– Зачем я тебе?
– Люди болтают, будто ты можешь Рогнеду отыскать.
– Нет, – печально улыбнулся старик. – Я ее искать не буду, я точно знаю, где она.
– И где же?
Знахарь шумно вздохнул, стиснул тонкие длинные пальцы:
– Она в Киеве, с пресветлым Ярополком. Добрыня зло передернул плечами:
– Не лги мне, старик!
– Я не лгу…
В устремленных на боярина очах знахаря плавала-купалась чистая небесная синь. Добрыня закусил губу. А что, если старик сказал правду? Если Рогнеда уехала к мужу? Ох, тяжело тогда будет объяснить Владимиру, зачем взяли Полоцк и умертвили Рогволдову семью. Юный князь хоть и умен, но сердцем еще мягок – напрасно пролитой крови не простит ни себе, ни другим…
– Боярин!
Разозленный Добрыня развернулся, прыгнул к дверям:
– Что надо?!
Маленький вой отшатнулся, просипел:
– Боярин! Там… Альв… Князь… – И наконец, обретя дар речи, закончил: – Беда, боярин!
Какая еще беда?! Хватит и того, что Рогнеда утекла! Добрыня впихнул кметя в медушу:
– Покуда не вернусь, со старика глаз не спускай! – и выскочил на двор.
Первым, кого он увидел, был Владимир. Окруженный со всех сторон воями, князь втолковывал что-то возвышавшемуся над прочими Альву.
– Он убийца! – не внимая княжьим речам, дико вопил тот. – Он убил моего брата!
Добрыня подошел поближе и только тогда заметил двух повисших на своем разъяренном сородиче урман. А еще увидел стоящего рядом с князем человека. Правда, со спины… Не веря своим глазам, он попытался обойти вокруг, но тут услышал знакомый, чуть напевный голос:
– Спроси видоков, светлый князь. Я к его брату и пальцем не прикоснулся, а что тому худо стало, так разве в этом моя вина? Может, он животом приболел да от коликов умер, а может, его Карачун схватил, только при чем тут я?
«Болотник, – шевельнул губами Добрыня. – Откуда?»
– Он правду говорит, – вставил кто-то из дружинников. – Я все видел. Пришлый этот перед Рольфом ничего не делая стоял, а тот вдруг согнулся и упал. Мертвый уже. А с пришлым мальчишка был, так тот сам напугался и деру дал.
– Вот видишь, князь. – Светлая голова болотника склонилась к Владимиру. – Я по милости его брата раба потерял, так что не я ему, а он мне должен…
Добрыне удалось наконец растолкать воев и пробиться к говорящим. Всклокоченный и злой, он вылетел прямо перед болотником. Тот моргнул зелеными глазами:
– Да вот и боярин меня знает – не даст соврать, что я тебе, князь, лишь добра желаю. И нынче я не по своей воле явился – он меня позвал.
– Я? – удивился Добрыня и осекся. А ведь правда звал! Но как Выродок услышал его зов? Откуда явился?
– Да, звал… Но как ты услышал? Болотник безмятежно улыбнулся:
– Я ж тебе сказывал: только кликни – я услышу…
– Не может быть… – Впервые в своей долгой жизни Добрыня растерялся. Он не желал верить болотнику, но
не мог не поверить.– Стрый, – шепнул ему на ухо Владимир, – это что за человек?
Очнувшись, Добрыня повернулся к князю. С болотником он еще успеет разобраться, но лучше, если Владимир при этом останется в стороне.
– Это мой старый знакомец, – небрежно отмахнулся он. – Позволь нам побеседовать без лишних ушей…
Карие глаза князя сверкнули опасным всполохом:
– А Рогнеду сыскал? Болотник опередил Добрыню:
– Сыщем, князь. Вместе мы кого хошь сыщем. Егоше было смешно видеть разочарование на Добрынином лице. Он прекрасно понимал, чего желал боярин, но без княжьего доверия Егоше было не обойтись. В Новом Городе Добрыня отвадил его от князя, и, хоть болотник сразу разгадал его немудреную хитрость, огорчение от неудачного свидания было искренним. Он-то шел к Владимиру не советы давать! Однако, уже научась не отказываться от задуманного и зная, что боярин не упустит возможности пополнить дружину племянника, он сам отправился в Полоцк. К тому же томили мысли о Настене. Егоша надеялся поспеть в городище раньше Владимира и оградить сестру от возможных бед, но князь все же опередил его. Еще издали приметив вьющийся над городищем дым, Егоша остановился на холме у леса, внимательно вгляделся в суетящиеся возле городских стен людские фигурки. Он мог попробовать дотянуться до сестры духом, но после мнимой смерти, чуть не обратившей его в нежитя, боялся давать духу слишком много воли. Размышляя, он опустился на землю. И не успел сесть, как в ветвях позади него раздался шорох. Почуяв приближение зверя, Егоша замер.
– Он зовет тебя, – тонко сказал пришедший. Егоша обернулся. Маленький мохнатый шишок, деловито сложив перед грудью пушистые лапки, сидел на нижней ветви раскидистой березы. Егоша протянул к нему раскрытые ладони. Шишок скакнул ближе, защелкал.
– Он трижды звал тебя, – услышал Егоша.
– Откуда ведаешь? – Шишок понравился болотнику, даже вызвал желание поговорить.
Нежить обиженно утер лапками морду, звонко Цыкнул:
– Сам видел!
– Значит, ты – Дворовой? – удивился болотник. Этот шишок совсем не походил на Дворового. Его гладкая шерстка лоснилась от вольного житья, а ловкое гибкое тело привычно удерживалось на низкой ветви дерева.
– Я – Хозяин! – Шишок развернулся и скакнул в лес. Он выполнил свое дело – передал услышанное тому, кто ждал зова, и теперь был свободен. Егоша поглядел ему вслед. Шишок выглядел как обычная ласка, но на самом деле умел и понимал куда как больше обычного зверя. Наворопника, следопыта и соглядатая лучше его и придумать было нельзя. Живя поближе к людям, шишки облюбовывали себе богатые дворы и становились Дворовыми или Хозяевами. Дворовые жили где-нибудь в овине, питались объедками со стола или воровали цыплят, но шишки-Хозяева владели человеческим двором будто своим собственным, и яро берегли его от любых посягательств иной нежити. Шишок-Хозяин мог умереть, защищая свое добро, а на облюбованном им дворе он считал своим все.
Егоша кинул вслед шишку смятый листок березы, шепнул:
– Понадоблюсь – позови…
Услышал хитрый нежить его обещание или нет, понять было трудно, но, так и не получив ответа, Егоша направился к городищу. В разбитый и разграбленный Полоцк войти оказалось довольно просто – дыр в городской стене было предостаточно, однако уже на княжьем дворе начались неприятности. Стараясь незамеченным добраться до Добрыни, болотник нос к носу столкнулся с Альвом. Урманин признал его сразу, и не уйти бы Егоше от бессмысленной и ненужной драки, но, к счастью, поблизости очутился Владимир. Егоша никогда раньше не видел Новгородца, и потому соскочивший с крыльца парнишка в богатом, измазанном кровью корзне сперва лишь разозлил его. Пареньку не следовало соваться – он лишь мешал болотнику разобраться с Альвом, но, заступив дорогу урманину, мальчишка громко приказал: