Колдуны и капуста

Похоже, мои опасения по поводу обреза были безосновательны. Пока Винсенто валился через планшир, я успел разглядеть, что вся картечь легла в пределах брюха, — не такого уж большого — а значит, сноп получился достаточно плотный. Зато грохот выстрела был явно сильнее прежнего.

— Матерь Божья...

— Однако... — озадаченно пробормотал Рысьев.

Я же пребывал в состоянии безудержного восхищения. Именно так: глядя сквозь пороховой дым на Бренду, мою Бренду — в грубых брюках, штормовке, с ореолом подхваченных шальным ветром коротко стриженных волос и «винчестером» на изготовку, — я понял, что моя жена — самая прекрасная женщина на этом и том свете. И во всех, сколь ко б их ни сотворил всемогущий Господь, мирах.

— Кто еще, — нет, миссис Ханко определенно нравится аккомпанировать себе лязгом затвора, — хочет рассказать мне о «мнении команды»?

Мнение команды было, в общем, единое, расходись лишь в деталях. Одни не могли отвести взгляд от дымящейся на палубе гильзы, другие — от чуть менее дымящегося ствола. Наваждение исчезло, когда Бренда шагнула вперед — кто-то дико взвизгнул, и визг этот послужил сигналом для стада... никогда не был в Африке, но, если верить рассказам одного моего клиента, примерно так ведут себя тамошние одичавшие гоблы — бабуины.

— И что теперь? — озадаченно поинтересовался я.

— Может, хотя бы пару кругов им кинуть? — предложил вампир.

— У меня есть идея получше.

Я уже давно втайне мечтал избавиться от этой шлюпки. Пусть «Принцесса Иллика» и не являет собой верх эстетического совершенства, но даже в стиле «грязно-серый утюг», если долго и пристально вглядываться, можно уловить нечто... нечто нарушаемое белым пузатым корытом на боканцах.

Все зависело от того, насколько кровожадно настроена капитан. Поможет она нам с русским спустить шлюпку или расчехлит носовую скорострелку... я оценивал шансы как примерно равные.

— Между прочим, шлюпка стоит денег, — проронила она.

Матросам повезло.

— Между прочим, — заметил я, — мы еще не успели выплатить им ни цента жалованья... и, кроме того, нам досталось все их имущество.

— Трофеи, что ни говори, знатные, — презрительно фыркнула Бренда. — Только сдается мне, что проще вышвырнуть их за борт, чем волочь до ближайшего старьевщика.

— Ну почему же, — возразил я. — Мы ведь направляемся в Южные моря, а там, как я слышал, подобный хлам в ходу.

— А что, у тамошних дикарей есть что-нибудь ценное?

— Уин, помнится, говорил что-то про жемчуг...

— Жемчуг? — переспросил вампир. — Да, быть может... кажется, легендарный «тихоокеанский» жемчуг добывают как раз в тех местах? [18]

— Я как-то приобрел для своей лю... одной близкой мне дамы ожерелье черного жемчуга. Отдал за него две... ну да, две деревни, но право слово, оно того стоило. Как сейчас помню — на снежно-белой, словно бархат, коже тяжелые черные капли... почти совершенная красота, великолепнейшее зрелище. Кстати, о великолепных зрелищах. — Я развернулся к жене. — Бренда...

18

Тихоокеанский — разновидность черного жемчуга, встречается в акваториях от островов Кука до Французской Полинезии, включая Таити и Туамоту.

— Что, милый?

— Ты была прекрасна.

— Была?

— Была. Сейчас ты просто обворожительна.

Примерно 30 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, рубка субмарины «Сын Локи», Малыш Уин.

Единственными источниками света в рубке были слабо переливающиеся сине-зелеными оттенками шкалы многочисленных циферблатов. Впрочем, подобная подсветка немногим отличалась от знакомой гномам фосфоресцирующей плесени в их родных пещерах, свет которой был для них тем же, что уставленный свечами канделябр для людей. А все сходившиеся сейчас в рубке субмарины были именно гномами.

— Скорость? — не вынимая трубки из зубов, в пятый раз за последние полчаса буркнул Викки.

— Держим семнадцать, — прохрипел динамик.

— Акустик?

Забавно, но, сняв парадный мундир, вексиль-шкипер, похоже, заодно избавился от большей части своей неуверенности и нервозности. В старом полосатом свитере и мятой фуражке, он стоял, небрежно опершись локтем на перископ, и выглядел настоящим морским волком.

Нет, мысленно поправился Малыш, настоящим тигром — для полноты картины вексиль-шкиперу сейчас крайне недоставало хвоста, которым он мог бы стегать себя по бокам.

— Акустик, НЕ СПАТЬ!!!

— Ы? — отозвался полускрытый шлемообразной конструкцией юный — явно не старше сорока-пятидесяти — гном. Кажется, припомнил Малыш, его звали Спутч... или Спун? — Простите, капитан... тишина в округе.

— Может, подвсплыть? — предложил старпом. — Смысл? — Склонившийся над картой штурман дернул плечом. — При тамошнем волнении и нашей, прямо скажем, отвратной мореходности мы только зря будем жечь топливо.

— А сейчас мы сажаем электрообменники, которые, между прочим, стоят в пять раз дороже.

— Можно подумать, у тебя их стоимость из жалованья вычитают...

— Отставить базар в рубке! — негромко скомандовал вексиль-шкипер, подходя к переговорнику. — Механик!

— Да, кэп?

— Как насчет выдать восемнадцать с половиной?

— Кэп... — после недолгой паузы прохрипел динамик. — При всем моем почтении к вам лично и вашему дя... то есть вашим уважаемым предкам... я предупреждал, что мы в этой лагуне обросли водорослями, как старейшина — бородой? Я просил дать мне три дня на выверку центровки валов? Между прочим, если следовать инструкциям нашей обожаемой Канцелярии Сырых Дел, я больше шестнадцати давать не обязан... просто хочу показать, что может сделать один... гном, если этот гном знает, к чему приложить руки!

— Механик...

Звуки, донесшиеся из динамика, Малыш после недолгих колебаний классифицировал как сдавленные проклятия.

— Час, не больше, кэп. Иначе я за это корыто не в ответе!

— Вот и ладно, вот и хорошо, — задумчиво пропел вексиль-шкипер.

Заложив руки за спину, он прошелся по рубке — то есть, учитывая размеры помещения, просто обошел вокруг перископа — и, остановившись за спиной штурмана, всмотрелся в карту.

— А возьмем-ка мы чуть правее...

— Кэп? — озадаченно нахмурился штурман.

Викки моргнул.

— Руль право двадцать! — скомандовал он. — Держать полный.

Примерно 30 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, мостик крейсера «Сагири», Ута Бакгхорн.

— Если не секрет, тайса, что вы надеетесь высмотреть в этих волнах?

Обычно старший офицер «Сагири» не позволял себе подобной фамильярности по отношению к своему капитану, но в данном случае у него имелся весьма веский — по крайней мере, для него самого — повод. А именно — явственно видимая озабоченность капитана, причин которой он не понимал.