Колдунья

— Это недалеко от имения де Аргуэлло, — пробормотал Чако.

Фрэнсис стало любопытно, почему Чако так изменился в лице после всего сказанного Адольфо. Неужели у него были друзья на этом ранчо? Он работал южнее Санта-Фе, хотя это, конечно, не означало, что он не мог знать людей в других местах территории.

— У апачи немного бойцов, в основном это чирикахуа, — говорил Чако сам с собой. — Если что-то случится в деревнях или на ранчо, то правительство направит целые полки… и они не будут различать, кто есть кто. И тогда на территории начнется настоящая бойня. — Он покачал головой. — Мы должны остановить кровопролитие. Я поеду с вами, — сказал Чако, обращаясь к тем парням, которые были с Адольфо. — Кто-нибудь из вас мог бы проводить миссис Ганнон обратно в Санта-Фе?

— Конечно…— начал было один из трех компаньонов, ехавших с Адольфо, по имени Лотер, однако Фрэнсис тут же оборвала его:

— Я не поеду в Санта-Фе, — сказала она, прежде чем успела все обдумать.

Взгляд Чако был суровым:

— Вы не можете оставаться здесь одна и ждать меня. Я даже не знаю, когда вернусь.

— А я и не останусь здесь, — ответила Фрэнсис. На какое-то мгновение все кругом не имело для нее значения, были только он и она. Ее сердце сильно билось. Очень сильно. Она старалась перебороть тот страх, который захватывал ее. Если опасность и подстерегает их там, впереди, то они встретят эту опасность вместе. — Я поеду с вами.

— Не глупите. Женщине…

— Лаз тоже женщина.

— Лаз может постоять за себя.

Фрэнсис посмотрела на широколицую мексиканку, у которой к седлу было привязано ружье, а у бедра был нож. Действительно, Лаз полностью вписывалась в этот необузданный дикий край. Как бы и Фрэнсис сейчас хотела быть такой.

— В каждом из нас есть какая-то сила, пусть и разная, — произнесла она. — Я, может быть, и не умею обращаться с оружием, но моим оружием будет слово. — Она заметила, как Лаз удивилась подобному заявлению, но в то же время посмотрела одобрительно. Взгляды Фрэнсис и Чако встретились. Она не видела человека более сурового, чем Чако в данную минуту. — Ведь смысл в том, чтобы предотвратить кровопролитие, ведь так?

— Да, но…

— Ну, тогда я поеду.

Будучи ребенком, она не могла остановить чинимые над индейцами зверства, но сейчас она была взрослым человеком. Несомненно, ее умственные способности чего-то да стоили.

— Никто не станет щадить вас, — говорил Чако. — Мы поскачем очень быстро.

— Крещение огнем. У меня есть в этом некоторый опыт. — Она подразумевала, что прошла через суровое испытание, когда отец выгнал ее на улицу. — Так чего же мы ждем?

Фрэнсис держалась храбро, чтобы Чако не смог увидеть ее страх.

Бросив на нее сердитый взгляд, он быстро взял инициативу в свои руки и, подстегивая лошадь, задал более быстрый темп езды, к какому она не привыкла. Даже если бы она упала и он бы это заметил, он не выказал бы сожаления. Хотя Лаз относилась к этому иначе. Она старалась ехать рядом с Фрэнсис.

— Зачем вы это делаете? — спросила ее Лаз. — В Санте-Фе вы были бы в безопасности. Вы же не одна из нас. У вас ничто не поставлено на карту.

— Ошибаешься, Лаз. Если я останусь в стороне от этого, у меня потом не будет покоя.

Вот так всегда было в ее жизни: она не могла оставаться в стороне. Казалось, что слова Фрэнсис убедили Лаз, она удовлетворенно кивнула головой и сосредоточенно всматривалась в даль.

Но Фрэнсис с любопытством спросила:

— А почему ты решилась поехать туда, Лаз? У тебя семья в Найзе?

Покачав головой, Лаз ответила:

— Моя поддержка нужна Адольфо. Без меня Адольфо, чего доброго, позволит себя убить.

Фрэнсис посмотрела на Лаз с удивлением. Напрасно она ожидала заметить в ней какую-то нежность. Лаз старалась казаться хладнокровной. Однако из ее ответа все же можно было понять, что эта женщина питает особое чувство к Адольфо.

Скоро их взору предстала группа жалких маленьких строений, что, как предположила Фрэнсис, считалось деревней. Чако поднял руку и поехал тише, затем подождал, пока все подъедут к нему. Фрэнсис посмотрела на него с гордостью, радуясь, что все так охотно и бесспорно приняли его лидерство. Он восседал на лошади, такой самоуверенный, сильный и даже опасный. Она подумала, уж не те же ли чувства она испытывала к Чако Джоунсу, какие Лаз испытывала к Адольфо?

Эта мысль выбивала ее из колеи. И эта же мысль заставляла задуматься, не связано ли ее плохое предчувствие с той ситуацией, в которую она оказалась вовлеченной.

* * *

Предупредив жителей деревни о том, чтобы они были готовы к обороне, Чако с маленькой группой людей направлялся во владения де Аргуэлло, убеждая себя в том, что действует в соответствии со своим человеческим долгом, а не как обеспокоенный сын. Они двигались как один, их уставшие лошади довольно быстро доехали до поместья. Из-под копыт лошадей поднималась красная пыль, что насторожило охранника. Предупреждающий выстрел, поданный охранником, раздался над их головами. Чако вспомнил, что, когда он был здесь в последний раз, охранник не стрелял. Чако подал знак всадникам остановиться.

— Я хочу увидеть Дона Армандо де Аргуэлло! — закричал Чако по-испански. — Я — Чако Джоунс, был здесь пару недель назад!

— Я помню, — крикнул охранник в ответ. — Проезжайте.

Ожидая, пока все следовавшие с Чако всадники проедут, он увидел изможденное лицо Фрэнсис. Она уже так долго находилась в седле, что было видно, какое неудобство испытывает она. Когда они въехали на территорию усадьбы, Чако дал команду снизить темп. Охранник был не один. Здесь находились и другие люди, занимавшие удобные позиции вокруг дома.

Среди людей, готовых держать оборону, были мексиканцы-крестьяне и рабочие-метисы. Рабочие были выстроены вокруг конюшни. Многие из них были вооружены и тихо переговаривались между собой.

По мере того как Чако со своими людьми приближался к дому, он испытывал такое странное чувство, что даже мурашки побежали по телу.

В этот раз его неприятное ощущение было сильнее, чем в предыдущий раз.

Адольфо подъехал ближе к Чако и спросил:

— Что ты думаешь обо всем этом, приятель?

— Я думаю, что сегодня им здесь будет нелегко.

Чако предчувствовал беду. Его чувства обострились. Он явно ощущал опасность, от этого места просто разило опасностью.

— Может быть, нам лучше поспешить отсюда, — сказал Адольфо.

Около конюшни Чако слез с лошади и попросил Табиаса посмотреть за лошадьми. Он даже не оглянулся, кто остался, а кто последовал за ним.

Он вошел на площадку перед домом. Там никого не было. Было тихо. На этот раз он не стал дожидаться ни служанки, ни Инес, чтобы доложили о нем старику. Он открыл дверь и вошел в дом без предупреждения. За ним шли Адольфо, Лаз и Фрэнсис. Все они шли вслепую по лабиринту коридоров, пока Чако не услышал поблизости мужские голоса.