Колесо фортуны. Антология

К НАКРАШЕННОЙ

Ну что в вас истинного, детище обмана: Вставные челюсти или беззубый рот?! О ваших локонах златых парик ваш врет, А о румянце щек — дешевые румяна. Набор густых белил — надежная охрана. Но если невзначай их кто-нибудь сотрет, Тотчас откроется — скажу вам наперед — Густая сеть морщин!.. А это — в сердце рана! Наружностью всегда приученная лгать, Вы лживы и внутри, так надо полагать, Фальшивая душой, притворщица и льстица! О сердцем лживая! О лживая умом! С великим ужасом я думаю о том, Кто вашей красотой фальшивою прельстится!

СВАДЬБА ЗИМОЙ

В долинах и в горах еще белым-бело. Теченья быстрых рек еще зажаты льдами. Измучена земля стальными холодами. Деревья замерли, и ветки их свело. Еще седой буран разнузданно и зло Бесчинствует, кружась над нашими садами, И все ж огонь любви, сейчас зажженный вами, Смог чудо совершить, что солнце не смогло! Так розы расцвели, наперекор метели Воскресшею листвой леса зашелестели, Воспрянули ручьи, отбросив тяжесть льдов… О, больше чем хвала счастливым новобрачным! Цветы для них цветут под зимним небом мрачным!.. Каких же осенью им сладких ждать плодов?!

ПОСЛЕДНИЙ СОНЕТ

Познал огонь и меч, прошел сквозь страх и муку, В отчаянье стенал над сотнями могил. Утратил всех родных. Друзей похоронил. Мне каждый час сулил с любимыми разлуку. Я до конца постиг страдания науку: Оболган, оскорблен и оклеветан был. Так жгучий гнев мой стих воспламенил, Мне режущая боль перо вложила в руку! — Что ж, лайте! — я кричу обидчикам моим, — Над пламенем свечей всегда витает дым, И роза злобными окружена шипами, И дуб был семенем, придавленным землей… Однажды умерев, вы станете золой. Но вас переживет все попранное вами!

Христиан Гофмансвальдау 1617–1679

ИСПОВЕДЬ ГУСИНОГО ПЕРА

В сей мир принесено я существом простым, Но предо мной дрожат державные короны, Трясутся скипетры и могут рухнуть троны, Коль я вдруг окажусь неблагосклонным к ним. Стихом своих певцов возвышен древний Рим: Великой доблести начертаны законы, Увиты лаврами героев легионы, А власть иных царей развеяна, как дым! Звучал Вергилия божественного стих, Священный Август льнул к его бессмертной музе… Теперь, Германия, ты превосходишь их: Твой мужественный дух с искусствами в союзе! Так не затем меня возносят над толпой, Чтоб шляпу украшать бездарности тупой!

УТРЕННЯЯ ПЕСНЯ

Поднявшись из-за кручи, Рассвет раздвинул тучи Единым взмахом крыл. Поблекли звезды, вскоре Луна скатилась в море. И я глаза открыл. Восстав от сна ночного, Я жизнь вкушаю снова, Вновь бодрствует мой дух. К рукам вернулась сила, И утро воскресило Мне зрение и слух. О чудо пробужденья! Господня снисхожденья Ничем не заслужив, Я — страшный грешник — все же Живым проснулся!.. Боже, О, как ты терпелив! Средь злобы и гордыни Я чахну, как в пустыне, Не ведаю пути. Мне без твоей подмоги Спасительной дороги Из скверны не найти. Ты в доброте безмерной Пошли мне свет твой верный, Чтоб мир мне был открыт. Снабди мой дух крылами — И наравне с орлами Он к солнцу воспарит!..

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Зачем вы, злые мысли, Вдруг нависли? Слезами не избыть беду! Печаль помочь не может — Боль умножит. Нам с нею горше, чем в аду. Воспрянь, душа! Учись во мгле кромешной И безутешной, Когда шальной ревет норд-ост И мир накрыт, как покрывалом, Черным шквалом, Собою заменять свет звезд!

СЛАДОСТРАСТЬЕ

Ты, сладострастье, — сахар наших дней. Чтоб усластить наш век, безрадостный и краткий, Нам в жилы льется твой напиток сладкий — И мир сверкает тысячью огней. Ты лед и камень превращаешь в розу, Декабрь — в апрель, и в песнопенье — прозу. Мы для природы — дети. И она, Как мать, свои нам груди открывает, Наш дух окоченевший согревает Настоем страсти, пламенем вина. И мы берем из материнских дланей Изысканные лакомства желаний. Унылый деспот, праведник Закон, За нами следом ходит с гнусной миной. Ах, отравляет яд его змеиный Веселье и свободу испокон! Он завязал глаза нам, чтоб мы слепо Сияньем дня считали сумрак склепа! Свою живую прелесть напоказ Не выставляет роза безвозмездно: Ей наше жизнелюбие любезно! Она в уплату требует от нас — Зажечься!.. Кто на это не решился, Тот враг себе, тот разума лишился. На что нам сила, молодость, задор, Когда мы, утомительно невинны, Страшимся жизнь прогрызть до сердцевины? Жизнь есть — алчба. Все остальное — вздор! Так в плаванье пускайтесь дерзновенней По радостному морю вожделений! Кто Эпикура не избрал в друзья, Утратил вкус пленительной свободы, Тот изверг, мразь, тот пасынок природы И человеком звать его нельзя! Докучливы труды ученого авгура. Но как щекочет нас ученье Эпикура!

Ангелус Силезиус 1624–1677 ИЗРЕЧЕНИЯ

Нет в мире ничего чудесней человека: В нем бог и сатана содействуют от века.

* * *

Как быть мне, если все во мне приют нашло: Миг, вечность, утро, ночь, жизнь, смерть, доброй зло?!

* * *

Ты смотришь в небеса? Иль ты забыл о том, Что бог — не в небесах, а здесь, в тебе самом?

* * *

Бог жив, пока я жив, в себе его храня. Я без него ничто, но что он без меня?!

* * *

Постой! Что значит «бог»? Не дух, не плоть, не свет, Не вера, не любовь, не призрак, не предмет, Не зло и не добро, не в малом он, не в многом, Он даже и не то, что именуют богом, Не чувство он, не мысль, не звук, а только то, О чем из всех из нас не ведает никто.

* * *

Спит праведник, во сне вкушая благодать. А грешник молится и всем мешает спать.

* * *

Неутомимо то, что господом зовут: Его покой — в труде, в его покое — труд.

* * *

Ты, грешник, сетуешь на то, что пал Адам?! Не пал бы первым он — ты б это сделал сам.

* * *

Когда богач твердит о бедности своей, Поверь ему: он прав, — он нищего бедней.

* * *

Как совершенно все, что вкруг себя мы зрим: Стекляшка и алмаз, паук и серафим!

* * *

Ты царства божьего все требуешь от неба, А сам для бедняка жалеешь корку хлеба!

* * *

Я, как господь, велик. Бог мал, что червь земной. Итак: я — не под ним. И он — не надо мной.

* * *