Колесо судьбы. Канон равновесия

Это потом, гораздо позже, выяснилось, что усталого Отца Отцов отдал в руки религиозным фанатикам один из приближенных, которого кхаэли считали лояльным, что люди в глухих уголках Кхаалета подвергаются нападениям одичавших кхаэлей — потомков обезумевших «паучат» из Клана Хизсар, которых, как считалось, уничтожили до последнего. И что обвинили в этом завладевшего миром демона и его порождения. А демонов следует уничтожать, дабы мир очистился от скверны…

Разразилась война, нанесшая последний сокрушительный удар по репутации царствующих богов. И теперь золотоглазый народ пожинал ее горькие плоды сполна. Здоровье Отца Отцов оказалось подорвано. Он едва мог выдерживать мощь общего потока Стихий на больших ритуалах Равновесия, о Песне Мироздания и помощи Темным в очистке их Колонн не могло быть и речи. Теперь вот правители соседних государств постепенно отказывались иметь дело с кхаэлями и даже с людьми, жившими на землях Тариет.

— Ты знаешь, что я сыт этим по горло, — фыркнул Владыка. — Я ведь слышу, как плачет земля, когда по ней шествует война. И не надо напоминать мне о моих ошибках, я прекрасно о них помню.

— Прости, — Рейдан бросил копаться в еще неразобранных бумагах, одним прыжком очутился подле отца и, припав на колено, виновато, по-звериному, ткнулся головой в раскрытую ладонь. — Ты не изводил бы себя, а подумал, как дальше жить. Прошлое в прошлом.

— Слабость Мефа на моей совести, — пробормотал Кетар, рассеянно лохматя слегка волнистые черные волосы сына. — Ты с твоей неправильной Смертью. И в результате — позор на весь род, и от кого! От патриарха!..

Князь позволил себе слабое глухое мурлыканье и несколько мгновений неги под родной горячей рукой. Все труднее каждый раз после таких поблажек возвращать себе щетинисто-жесткую собранность и поднимать щиты, скрывая душу от посторонних. И от Стихии, с которой приходится беспрестанно бороться.

— Надеюсь, у Рыськи получится договориться с ифенху. — нарочито небрежным тоном бросил Рей. Кетар нахмурился, но смолчал, чувствуя, как дрожит под ладонью его детище, силясь вновь стать непроницаемо холодным. Владыка вздохнул и крепче притиснул сына лапой, заставляя расслабиться. Погладил по спине над крыльями, по острому даже под рубашкой и кафтаном гребню, сейчас мирно лежащему вдоль хребта.

— Она справится прекрасно. Наберется у Темных опыта, научится жить с людьми, и, в отличие от нас с тобой, будет мыслить гораздо непредсказуемее. В бумагах брачного и военного договоров она уже поименована моей наследницей.

— Девчонку в наследницы? Я сделаю все, чтобы ее власть удержалась, но даже свои кхаэли не поймут восшествия на престол ребенка. О Волке и говорить нечего, его не примут за своего.

— Ты думаешь, я зря учил ее желать? — усмехнулся Кот. — Для нее не существует ни авторитетов, ни слова «невозможно», и в этом на повороте Колеса скрыта ее главная сила. Все лишнее отгорит во время Посвящения вместе с девичьими капризами. А Ваэрдена… Примут еще как, когда меня не станет.

Рейдан встрепенулся, глянул на отца испуганно.

— Куда это ты собрался?

Владыка вперил задумчивый стеклянный взгляд в самый темный угол кабинета. Там, в сером полумраке за ширмой тени как будто складывались в высокую, гораздо выше среднего кхаэльского роста фигуру с жуткой личиной… Глухая черная броня с редкими проблесками золота и багровых самоцветов, равнодушный янтарный свет, льющийся сквозь прорези безликой маски. Пара матово блеснувших боевых кос хищно нацелена прямо в грудь. Из угла, где застыл молчаливый незваный гость, потянуло могильным холодом.

Заныло сердце, Кетар невольно схватился за него лапой, и видение тут же пропало.

— Я видел Предвестника. Готовься, если ничего к тому времени не случится, через смертный сон ее поведешь ты. Если мы не проскочим Поворот, по Колесу поскачут Предвестники. Вспять.

— Опять он…

По спине у обоих поползли ледяные мурашки. Неужто готовится стать реальностью одна из самых древних и самых жутких легенд галактики?

По всем обитаемым мирам Колеса в разные времена в разных странах ходили легенды о двух необоримых силах, обретающих подобие зримого облика на то краткое время, пока усталое Колесо останавливается в своем вращении и миры застывают, загнивают во Времени.

Тогда пускаются вскачь по ободу и спицам два родных брата — Война и Смерть, уничтожая все отжившее, дабы дать новый толчок вращению.

Рейдан молча высвободился из отцовских рук, поднялся и мысленно кликнул охрану возле двери — чтобы распорядились принести Владыке чаю с сердечными травами.

И снова я, пожалуй, вмешаюсь. Это уже не личные записки на память, а семейная летопись получается — всяк норовит свою лапу приложить и нос в чернила сунуть. Для полноты картины осталось, чтобы Рино своим чернильным носом нарисовал на листах живописную кляксу. А что. Новый взгляд на искусство, графическая миниатюра к рукописной книге в стиле Клана Рамарэн…

Прошу прощения, что-то я отвлекся.

На Десмоде к тому моменту прошло почти три тысячи лет. Много всего успело произойти, о чем можно было бы рассказать, но для этого, пожалуй, мне придется самому засесть за отдельную книгу. А должность, увы, не позволяет, времени нет.

Затянувшееся ожидание приглашения на Хэйву уже почти успело убить во мне всякую надежду. Да кому я там нужен? Любящий отец единственную дочку неволить не станет. Небось нашла кого-то по сердцу. Переросла первую детскую влюбленность…

И тут снится мне Кетар-эрхе. Я ничуть не удивился: он частенько «захаживал в гости» именно таким образом. А он усмехнулся этак хитро, ухом дернул и предлагает — не хочешь, мол, в гости наведаться, соскучился небось?

Чего греха таить, да! Поэтому я согласился, не раздумывая. Со Светлыми начисто забываешь о необходимости ежечасно притворяться и оберегать спину, а уж о том, что пить и есть можно только десять раз проверенное и подавно. Ну и… эта самая мышца, которая сердце, решила, что ей пора гулко стукнуться о ребра.

Собрался, поехал. Для порядка оставил присматривать за делами Бастаена (ничего, пусть привыкает!), а за Бастаеном — Разэнтьера (не то, когда вернусь, дворца на месте может не оказаться). За Разэнтьером, чтоб гопять не натворил ничего по дурости, присматривать остался его дядя, Маг-эр-Тайер Воладар.

Мои отлучки к Колоннам никогда никого не касались, знать вынуждена была к ним привыкнуть, так что времени в запасе имелось достаточно.

Запускал перемещение первый раз, дважды сбился (а не надо было со стороны себя представлять в одиночку прыгающим по камням идиотом!) Но все-таки оттанцевал, как вдолбил мне во сне Кот. Смысл-то не только и не столько в самой пляске, сколько в правильном порядке запуска запрятанных под камнями силовых кристаллов. Так что, чуть ошибешься в рисунке танца — все, или ничего не получится, или занесет к демону на рога.

У меня получилось, когда я перестал мешать собственному телу действовать. Прыжок в портал — как в омут головой. Так же страшно и холодно.

По ту сторону меня дожидался наставник. От него веяло белизной, словно его заливало своим светом слишком яркое солнце, а истинным зрением смотреть оказалось вообще невозможно — сплошной свет. Не думаю, правда, что от меня веет «сплошной тьмой» — это как-то неэффектно, да и силы велики не настолько.

— Ну, что? — встретил он меня ехидной улыбкой. — Поумнел или мне опять за нож браться?