Колесо судьбы. Канон равновесия

— Вы звали, Эль-Тару? — голос тоже выдавал пружинистую собранность.

— Глупый вопрос. Ты знаешь в лицо княжну Илленн эль Сарадин?

Девушка покраснела и замялась, но тут же взяла себя в руки и сделала вид, что оплошности не было.

— Да, государь.

— Быстро найти сможешь?

— Разумеется, — ответы ее падали с губ по-военному четко, она не раздумывала и не колебалась, как и положено Тени Эль-Тару. Она с рождения была воспитана так — преданно служить, не спрашивая, почему, идти впереди и наносить удар там, где это несподручно монарху. Если надо — без раздумий положить жизнь за меня. И при этом у девочки не было выбора, к такой судьбе ее готовили еще в утробе матери-ифенхи. Урожденные всегда в несколько раз сильнее одаренных, но появляются у нас редко. Немудрено, что Старейшина преподнес мне такой подарок…

— В таком случае, одна нога здесь, другая — там. Оба, живо!

Их как ветром сдуло. А мне, как бы ни хотелось рвануться за ними следом, надо остаться во дворце — довыжечь из крови яд и отвести глаза придворным. Выспаться мне сегодня не придется.

Это были самые страшные часы в моей жизни. Неизвестность выкручивала жилы и ломала кости, в голову лезли мысли одна кошмарнее другой. Я метался по комнатам, гоняя беззвучных призраков небудущего. Нельзя, ни в коем случае нельзя допускать даже тени сомнения в том, что она жива, иначе моя сила может запустить эту вероятность, уже грозившую черной пастью. В конце концов, за то, что не уберег рыжую, с меня ее родители и братья шкуру спустят а потом четвертуют. И правы будут.

Где моя юность? Куда ушло время, когда я мог ради важной для себя цели послать к демонам всех окружающих вместе с их мнением? Будь я прежним Волком-бродягой, Волком-завоевателем — уже мчался бы, сломя голову, следом за Альнейрис и Разэнтьером, рыскал по всем закоулкам, искал по запаху, как брошенный верный пес. А теперь меня держали два слова: «не положено». Правителю не по чину лично гоняться за женщиной, которая для всего высшего света даже не пропала. Правителю не по чину, едва вернувшись в столицу, снова срываться куда-то посреди ночи. Правитель обязан мерить шагами роскошные покои и делать вид, что он отдыхает.

Хильден их всех побери!

Часы ползли медленнее садовых улиток, небо за окнами постепенно серело. Я не переставал звать Илленн, пытался достучаться до нее — бесполезно.

Тишина.

«Хорошо, что я уже успел поседеть», — мелькнула отстраненная мысль. «Сейчас не придется»

Тишина была столь плотной и объемной, что хотелось завыть — лишь бы она не забивала уши патокой.

В углу гостиной негромко хлопнул воздух на месте телепортации. Ко мне шагнула запыхавшаяся Альнейрис. Волосы растрепались от быстрой скачки или бега, к сапогам пристали травинки. За спиной дрожало марево крыльев, то пытаясь проявиться и стать плотным, то исчезая.

— Ну? — спросил я севшим голосом. Последние остатки самообладания вот-вот готовы были меня покинуть.

— Нашли, государь, — кивнула она. — Эр Воладар уже переместился с ее Светлостью в ваш охотничий домик. Я и вам… советую поторопиться.

Она ни в коем случае не стала бы советовать, не случись чего-то серьезного. Но бедняжка испугалась моего гнева и умолкла, как воды в рот набрала.

— Говори, не тяни, — надо же, мне еще как-то удается отвечать ровным голосом!

— Она… долго не проживет, Эль-Тару.

Внутри меня стало пусто. И холодно. И до такой степени спокойно, что хоть блаженным ори. В противовес холоду откуда-то снизу, из глубины существа, начала подниматься ярость такая, что, выплесни я ее на треклятую некромантку, та сдохла бы на месте.

— Пойдем, — сипло каркнул я. — Поможешь отвлечь людское внимание. По дороге расскажешь.

Альнейрис кивнула и послушно оправила сбившийся китель, заново стянула волосы в хвост. Я с самой светской и галантной из арсенала своих улыбок (дай Стихии, чтобы это не походило на оскал!) взял ее под локоть. И мы, флиртуя и хихикая, двинулись через весь дворец в сторону зверинца, где содержались ашигхи. При этом я старался попасться на глаза как можно большему числу придворных дармоедов.

А на самом деле моя Тень отчитывалась о поездке.

До столичного поместья герцогини Вильской Альнейрис добралась за два часа, ибо пришлось верхом — для телепортации нужно точно знать, куда именно хочешь попасть, а Тень моя там никогда не бывала. Особняк прятался в глубине небольшого ухоженного парка, плавно переходящего в дикий лес, сторожили его с полдюжины угрюмых бойцовых псов. Которым, ясное дело, вовсе не хотелось связываться с разозленной ифенхи, выпустившей крылья. Ни один из кобелей даже не гавкнул, когда она подскакала к крыльцу, спешилась и трижды решительно постучала в дверь.

— Именем Эль-Тару! Дорогу Тени у престола Владыки!

В доме началось беспокойство, зажегся свет. Альнейрис слышала, как заволновались слуги и заметались хозяева, усмехнулась нехорошо, и аккуратно, чтобы не испортить одежду, проявила крылья, сделавшись еще грознее. Когда перепуганный сонный лакей отворил дверь, ифенхи решительно отстранила его с дороги.

— Г-госпожа г-герцогиня почивать изволят… — заикаясь, пролепетал человек. — Госпожа… Не надо…

Перед глазами у него стояли только нашивки Кланового ранга на воротнике кителя да почти неразличимая на черной ткани вышивка — вытянутая в прыжке волчья тень.

— Мне плевать, надо или не надо, — рыкнула Альнейрис. — Можешь не провожать, я сама найду.

Ифенхи фыркнула и решительно двинулась на поиски хозяйки, но та уже спускалась по лестнице в холл сама, нацепив на лицо «радушную» улыбку и кутая дрожащие телеса в яркий шелковый пеньюар. От нее удушливо воняло страхом. Моя Тень подбавила жару, величественно распахнув черные крылья и пустив по стенам громадные изменчивые тени.

— Чем обязана столь позднему визиту, госпожа Айвариан? — улыбка на губах герцогини увяла, стоило ей заглянуть в глаза Альнейрис.

— Государь немедленно требует к себе княжну эль Сарадин, — отчеканила ифенхи. — Ему известно, что она гостит у вас. Будьте любезны передать ей, чтобы спустилась.

У герцогини забегали глазки, задрожали щеки. Плеснуло паникой. Она захихикала, принялась теребить в руках шелковый пояс, тут же перестала и постаралась придать лицу спокойно-надменное выражение.

— Но, помилуйте, ночь на дворе! А ее Светлость отдыхает, видимо, отравилась чем-то несвежим за ужином…

Альнейрис прищурилась и взмахнула крыльями. В холле сразу стало темнее, огоньки свечей испуганно прижались к фитилям. Она скользнула к хозяйке дома и слегка обняла крылом, отчего та сделалась белой, как мел. Сбежавшиеся на шум слуги и муж герцогини предпочли остаться вдоль стен, в тени и вообще не подавать голоса.

— Отравилась несвежим, говорите? Что ж, у Владыки хорошие лейб-медики, быстро поставят княжну на ноги. Давайте-давайте, проводите меня. Мне некогда дожидаться, пока у вас пройдет приступ священного трепета!

Спорить с Тенью — себе дороже. Со смертными Альнейрис умела быть абсолютно непререкаемой и жесткой, она не жаловала высший свет. Герцогиня это знала и подчинилась. Угодливо кланяясь и заверяя ифенхи в вечной преданности трону, она засеменила вверх по лестнице. Беспрестанно охала, ахала, причитала, что-де, уволит повара, который не проследил за тем, свежее ли мясо подано к столу. Ифенхи, недолго думая, хлопнула женщину крылом по плечу, и та прикусила язык.