Колхозное строительство 3

— Я не понимать. Я не делать трусьи.

— Да и ладно. Главное, чтобы запомнили название.

— Понимать. Сейчьяс спросить Мишель, — чего-то бубнили на языке Экзюпери, а потом ржали в два голоса.

— Мишель говорьит — печьят в пасьпорт. Печать трусьи. Вien! О, Петья, что ти хотель. Говорьи.

— Марсель, нужны антиникотиновые жвачки. Много. Ящик, — в союзе Писателей бум. Все хотят бросить курить. Или обманывают и просто хотят халявных жвачек. Но ведь в людей нужно верить. А ещё начинает он и в самом министерстве гаечки закручивать, в кабинетах курить запретил. Только в туалетах. Потом и там нужно будет. Но потом. Учредил премию. Кто три месяца не курит, тот при дальнейшей рецессии получает на 10 рублей зарплату больше. Однако если будет доказано плутовство, то увольнение с волчьим билетом.

— Карош. И этьё всьё?

— Нет, я тебе написал письмо, думаю, дойдёт на днях. Нужно изобрести фломастер, который пишет белым по металлу. Для токарей и других профессий, что работают с металлом. Краска должна быть прочной. Должны быть с широкой полоской и с узкой. И вообще подумай о выпуске фломастеров.

— Поньял. Поговрью с химик. Что исчьё есть?

— Пластиковые бутылки. С закручивающейся пробкой. Для воды минеральной, для пива, для молока. В том письме эскизы есть.

— Да, это не плёхо. Тr`es bien. Не биться, дешевье. Я понимать. Подумать. Ешьё!

— Марсель, там, в письме, ещё эскиз очков для пловцов спортсменов и вообще для плавания. Только ты сделай и не продавай пока. Мне пришли несколько штук.

— Почемью?

— Хочу, чтобы наши пловцы на летней олимпиаде все первые места заняли. Побили американцев.

— А фхранцузы?

— Ну, будь человеком!

— Жалькьё. Льядно. А потом.

— А потом, наши победят на олимпиаде, и ты выпустишь в магазины. Лучшая реклама, которая только возможна.

— О-ля-ля. Хитрить. Согласин. Что ешьё есть?

— Нет, всё. У тебя кроме свадьбы, что хорошего?

— О, Оля-ля. Хвастать! Пластмассовые детальи к мотороллер начал делать. В конце месьяц отправлять первый партий. Ещьё купить фирму Cont'e. Карандаш. Помнить.

— Молодец. Много нужно денег? Вкладываемся поровну.

— Коньечно. Много. Есть. Зажигалки хорошьё идут. Бритвы карашо. Есть деньгьи.

— Ну, ладно, передавай Мишель Привет.

— Тебье привьет. Ты писать. Раганосиц. Писать.

Глава 39

Дырявые майки, дырявые джинсы. Когда же придёт мода на дырявые носки?

Сидел ни кого не трогал. Читал подготовленный ещё три дня назад доклад о проблемах клубов в небольших деревнях. Читал и понимал, что даже не в деньгах ведь проблема. Да, плохая библиотека, да нет магнитофонов и проигрывателей, да нужен ремонт, да молодёжь не хочет ехать в деревню, так как низкий заработок и ужасные условия проживания. Если с Москвой сравнивать. Так вот, понял, что дело в доступности. Нет дорог. Нет автобусов, что доставит тебя через час в город. На самом деле, получается, что оторваны от жизни. И ведь через пятьдесят лет не сильно и лучше станет. Во многих сёлах ещё и позакрывают всё, включая школы и магазины.

И какой выход. Строить дороги? Несомненно. Открывать новые маршруты движения автобусов и электричек. Да, где их взять? И опять всё в деньги упёрлось. И чем он может помочь? Вспомнился краснотурьинец теперь. Константин Николаевич Чистяков. В 1960 году был назначен директором отстающего совхоза «Балаирский» в селе Балаир Талицкого района Свердловской области. Вместе с женой-учительницей и двумя детьми переехал из областного центра в отдалённую деревню без электричества.

В 1964 году у него в колхозе в несколько раз увеличилась урожайность основных культур. Надои выросли с 2,5 почти до 4 тысяч килограммов молока на фуражную корову. Резко возросло маточное поголовье птицы и крупного рогатого скота. Соответственно, сдача государству мяса, яиц и зерна увеличилась по сравнению с 1961 годом в два раза. Почти вдвое выросла зарплата колхозников.

Рядом с их пограничной деревней находились две деревушки с таким же отсталым хозяйством, и рабочие подсказали, что можно бы попробовать объединиться — а там 300 пар рабочих рук. Объединились. Так он и этих вытянул из разрухи и нищеты. Сейчас в Краснотурьинске у героя Соц Труда вылечили жену от туберкулёза и Константин Николаевич подсобное хозяйство города в гору тянет.

И рядом махнувший на отсталость и нищету Зарипов Марсель Тимурович.

Вывод. Проблема клубов в небольших деревнях в умении руководить колхозом председателем этого колхоза.

И он тут чем помочь может? Стоп. Как там едят слона? По кусочку. Давай и мы по кусочку. Пётр набрал Романова. Нету. На полях. Картошку убирают. Что ж, теперь, как появится, пусть перезвонит. Мысля у Петра появилась. Пригласить на пару дней Чистякова в подшефную теперь деревеньку Захарьинские Дворики. А вот чем отличается деревня от села? Церковью. Была раньше хорошая каменная церковь в «Двориках» Сейчас — руина. Не про это. Если маленькая деревня, то деревенька. А вот если маленькое село, то как? Селушка? Пригласить Чистякова в селушку и попросить дать советы Зарипову. Посмотреть на это дело, а потом дать задание Чистякову набросать бизнес-план. Посмотреть, как с ним справляется Зарипов. И отправить сюда сценариста получше. Пусть превратит это в фильм. Лучших актёров собрать. Взять лучшего режиссёра. Да, подобных фильмов про нищие колхозы есть немного, но там нет конкретного плана действий. Может быть, посмотрят в колхозе «Сто лет без урожая» фильм и очнутся. Наивный чукотский юноша? Ну, и ладно. Наивный! Зато не лежащий поперёк дороги валун. Вдруг два с половиной колхоза из нищеты вылезут. А то слона им всем подавай. Вот и первый кусочек будет. Фильм «Снова поднятая целина».

Так вот, сидел, строил прожекты, как вдруг неожиданный визит.

— Пётр Миронович, тут молодой человек пришёл. Говорит не уйдёт никуда, пока вы его не примете. Мне милицию вызвать? — а дверь-то перевесили, больше деревянная башка с ней не встретится. Филипповна страдает. Теперь она её на себя выдёргивает. Рано или поздно сорвёт с петель.

Фу, устал, нужно переключиться на что-то с колхозной разрухой не связанное.

— А пригласите, бузотёра. Посмотрим на этого нигилиста.

Ну, ни хрена себе! Зайцев! Вячеслав? А вот отчество?

— А хочешь, Слава, я угадаю, зачем ты пришёл? — и пасы руками.

— Как? Вы меня знаете? — оторопь. Сейчас добавим. Весело же.

— Ты проходи, товарищ Зайцев, садись, расскажи мне о тернистом пути покорения модельерного Олимпа, — И опять пасы руками.

Всё. Не собеседник. Рот открыл, глаза выпучил. И при этом ещё и моргать умудряется. Спустить нужно на землю.

— Ну, рассказывай, чего пришёл, чего принёс? — зря ещё хуже сделал.

— ПППётр Миррронович, вы меня знаете? — уже не смешно.

— Слава, давай излагай, зачем пришёл, времени и так не хватает.

Что Пётр помнил про будущую звезду? Так ведь и не мало. Собирал материалы на ту книгу, про мальчика попаданца, там он должен с Зайцевым встретиться. Ну, вот встретились. Весовые категории поменялись.

Где наука и прогресс — там текстильный университет! Кто поэт? Не тянет явно на нобелевку.

В этом году Вячеслав Зайцев получил Гран-при за платье под девизом «Россия» на Всемирном фестивале моды в Москве. Закончил лет пять или шесть назад Московский текстильный институт с отличием. Распределили на Экспериментально-техническую швейную фабрику где-то под Москвой. Придумал и воплотил в жизнь коллекцию спецодежды для женщин-работниц села, которая была отвергнута методическим советом. Однако как-то дошла до буржуев, её опубликовал журнал «Пари Матч» со статьёй «Он диктует моду Москве». Спустя три года, в 1965 году автора коллекции, так и не увидевшей свет, по этой статье разыскали Пьер Карден и Марк Боан (Dior). Приехали мэтры в Москву и, ознакомившись с творчеством своего молодого коллеги из СССР, признали его своим достойным собратом по профессии. Результатом их встречи явилась статья за бугром — «Короли моды».