Колхозное строительство 8

— Спасибо.

Гречко стоял и смотрел на портрет Ленина на стене. Ну, всё, как и ожидалось. Так и предсказывали аналитики в Генштабе. Ещё два игрока не вступили в игру. Молчит шах Ирана — и никак не отреагировал Афганистан. Трубка противно пищала, но маршал не спешил приземлять её на сверкающий золотом герба аппарат. Положишь, а она снова забренчит, ещё одну пакость выдавая. Подумать не дадут.

Нет, не думалось. Всё шло вроде по плану — но свербело в темечке: зря, может, они этот муравейник разворошили? Почти двадцать пять лет мирной жизни, а тут опять пацанов под пули отправлять.

Министр мотнул головой, хрень эту из головы вытряхивая. Советский Союз создал самую мощную армию в мире! Люди недоедали недосыпали. До сих пор нет по телевизору и холодильнику в каждой семье. Деньги шли не на холодильники, а на танки и подводные лодки. Пришло время. Лучше погибнуть в бою за Родину, чем быть до смерти забитым своими же однополчанами за продажу наркотиков! Андрей Антонович пошёл к двери через весь длиннющий коридор. Мог бы и позвонить, но вот хоть минутку ещё почти, оказывается, спокойной жизни… Открыл одну дверь и приоткрыл вторую.

— Сергей. Что с чаем? Лимон не забудь сахарком присыпать. И соедини меня с Лосиком Олегом Александровичем.

Пошёл назад, не закрыв двери, чтобы чай не расплескал Серёжа, открывая. Гречко любил пить горячущий, прямо кипяток, из стакана в мельхиоровом подстаканнике с танками. Подарили как-то серебряный набор — но серебро, оказалось, очень хорошо тепло проводит, аж рука не терпит. Какому идиоту пришло в голову из него подстаканники делать?

— Алло, третий? Соедини меня с командующим Дальневосточным Военным округом генерал-полковником танковых войск Лосиком Олегом Александровичем. Срочно, — вот вечно молодёжь спешит не туда. Мог бы и чай сначала занести.

Интерлюдия без номера

Написана, в основном, Евгением Дудченко. Вот, пошли первые ласточки в ответ на мой блог. Чуть подправил. Согласен, что Индия с Пакистаном дружить не будут, даже против кого-либо. Непримиримые враги.

Аналитический центр, где-то в недрах правительственных учреждений Вашингтона.

— Чёртовы южные павианы, грёбаные жёлтые макаки! — в сердцах кинул грузный обладатель учёного звания, подвизающийся в качестве старшего доверенного аналитика немаловажной персоны, вхожей в высокие кабинеты Вашингтона. Работёнка была непыльная и даже интересная, сопряжённая с допусками очень высоких степеней. Один нюанс: в случае провала шефа его присным могло прилететь очень неслабо, а потому, учёный муж ответственный за столь важную умственную работу, и распалялся так, как будто на шило присел ненароком.

Его товарищ по несчастью, уже которые сутки покидающий аналитический центр, чтобы только упасть на кровать и отправить естественные надобности, криво усмехнулся.

Инцидент на Каракорумском шоссе ничуть не охладил решимости пакистанцев, ну а про китайцев, закусивших удила и прущих напролом к своей цели, и говорить нечего. Впрочем, какого бы невысокого мнения ни был аналитик об индийских военных, но уж в способности тех тормознуть китайский прорыв в горных теснинах он не сомневался. Действия китайцев скорее походили на жест отчаяния — но решимости им было не занимать.

Не спрашивая старшего товарища, младший аналитик нацедил себе в стакан холодной шипучки и, развязав галстук, откинулся в кресле. Жара! В отличие от старшего товарища — политического назначенца, он был кадровым работником отдела, гораздо глубже погруженным в тему, и прекрасно понимал: если пакистанские военные дали шенкелей своему верблюду, то остановить их будет не так просто. Индия для них — непримиримый враг, укусить которого, а ещё лучше — не просто укусить, а вырвать хороший кусок мяса — дело святое и богоугодное. Чёртовы фанатики!

Но делать что-то было нужно. Политическое руководство регулярно требовало отчётов и вариантов разрешения множащихся проблем — а они росли неудержимо, как снежный ком. Точечные атомные бомбардировки Китая были ошибкой, втянувшей страну в ещё одно ненужное противостояние — и это тогда, когда они по уши увязли во Вьетнаме, где конца и края так по сей день и не видно. Надо было позволить Советам продолжить их вялотекущую грызню с жёлтыми — а что теперь? Чёртовы амбиции тупых политиканов! И даже более-менее вменяемый Генри Киссинджер, бывший его профессор в Гарварде, что теперь стал Советником по Национальной Безопасности, лишился мозгов — ратует за продолжение «воспитания» Китая.

— Слушай, а что, если попросить Иран побряцать оружием у границ с Пакистаном? — наконец пришла ему дельная мысль.

— А под каким соусом? И зачем это персам? — поморщился и махнул рукой старший.

— А что? Проблемы с контрабандой, наркотиками, трансграничные банды кочевников зверствуют! — тут же, на ходу, выдал младший, поставив пустой стакан на ворох бумаг. — А если Паки не послушают, и дойдёт до горячего — намекнуть на возможность занять Белуджистан, или, как минимум, уточнить границу в свою пользу. Невелика услуга, но велик возможный выигрыш! И военным полезно, пусть разомнутся!

— Та-ак, принимается… — оживился толстяк, — но маловато! Что ещё?

— Захир-Шах пусть снова поднимет вопрос передачи спорных территорий племён и перебросит войска к границе. Тоже ведь невелика услуга, но с хорошим выигрышем в потенциале! Ну и наш посол в Исламабаде тоже пусть отрабатывает хлеб: надавит, где надо, пригрозит, посулит какие-нибудь плюшки, лишь бы паки не рыпались и не мешали индусам рубиться с китайцами.

— Хм… и это принимается. Что-то ещё?

Младший в тандеме немного возмущённо пожал плечами, всем своим видом выражая — да сколько ещё-то надо?!

— По данному направлению — всё! — Снова потянулся к сифону.

— Хорошо! Во всяком случае, хоть что-то. Теперь надо всё это красиво оформить — и я побежал к шефу!

Событие двадцать пятое

— Давай пересечёмся где-нибудь в центре.

— Но как я тебя узнаю?

— Я буду ехать на самокате и сбивать прохожих.

— Ну и как я тебя узнаю?

Игорь Васильевич Бенсен сидел перед своей мечтой и никак не мог заставить правую руку с гаечным ключом открутить стопорную гайку. Нужно разобрать. Нужно зарисовать детали, нужно сделать чертежи — и подетальный, и сборочный. Не самому — выделили целую группу конструкторов на Павлодарском тракторном. Точнее, группы две — ещё одну перебросили из Смоленска, и они будут заниматься автожиром. А вот вторая была сборной: большая часть — местные с Тракторного, но прислали двух человек и из Коврова. Аньку-пулемётчицу и Егора Кузьмича. Вот стоят, пыхтят за спиной. Анька, получившая прозвище за разговорчивость, молчит. Не просто молчит — сочувствующе молчит… что гораздо больше раздражает. Так-то она до тысячи слов в минуту выдаёт, не остановить — да ещё голос бог дал! Какое-то низкое контральто (ми малой октавы?), чуть не бас, и это при не сильно высоком тельце худощавом. Эдакий басящий подросток, но с косичками и огромными зелёными глазами под пушистыми, чёрными без всякой туши ресницами.

Разбирать нужно скутер. Тот самый, из детства, американский Autoped 1916 года. Тот, который и дал названию классу машин — «скутер». Рядом и второй стоял — этот Игорь Васильевич сам усовершенствовал, как бы не сто лет назад. Приладил к переднему колесу более мощный, и в то же время совсем маленький двигатель. Старый же, чихающий и коптящий, как паровоз, пошёл на запчасти для оригинала. Пётр Тишков обозвал их мотосамокатами.

Подняв руку в очередной попытке, конструктор даже коснулся ключом гайки — но рука сама опустилась. Опять духу не хватает! Бенсен встал с колен, отряхнул рабочие штаны и зло сунул ключ открывшей рот Аньке.