Колхозное строительство. Дилогия
Шрифт:
– Пойдёмте сейчас со мной в гостиницу, я всех своих позову! – глаза горят, лысина блестит. Учёный!
– Не могу. Брежнев зовёт за свой стол. Песни петь. Завтра воскресенье, жду вас со всем коллективом в гостинице "Россия" в семь утра в холле. Не напивайтесь. Нужны ваши незамутнённые мозги.
– Пётр Миронович, где тебя черти носят. Брежнев тебя пока одного зовёт! – Фурцева. Вихрь в юбке.
Мы девчонки из простых Без серёжек золотых Вот таких, золотых Но красивые, пардон Посмотри со всех сторон Посмотри,Молчание? Да, нет. Гром оваций. Куда там. Притопывание и прихлопывание. Впечатлились. Особенно когда Вика-Маша в конце сбацала задний глайд, иначе именуемый "лунной походкой", и…запустила шляпой в зрителей. Поймал Шелепин. Протянул Брежневу. А тот вдруг бросился на импровизированную сцену целовать девчонок. А потом и Петра. Три раза. Дай бог сил это пережить.
Однако теперь по порядку.
До того, как привезли девочек, пообщались с Вождём минут пять-семь. Странные, непонятные вопросы и подковырки.
– Как охота в ваших краях? – все знают про страсть Брежнева к этому действу. Ну, не спорт же.
– Ходят люди и на лося, и на волков охотятся. Бывает, и на мишек натыкаются. Правда, за всем эти приходится ехать подальше в горы, звери ведь городской шум не любят.
– А мне вот доложили, что всех собак перестреляли, – и не понятно как реагировать. Будем по поговорке: "не знаешь, что говорить, говори правду".
– Да, уже и до соседних городов добрались.
– Помогает? – и опять этот взгляд.
– Десять детей и жена Героя Соц Труда, директора нашего подсобного хозяйства.
– А медики?
– Сомневаются.
– Мне вот, Катерина доложила, что ты теперь самый богатый человек в стране, – теперь глаза блеснули, издевается.
– Да, напали деньги. Со всех сторон валятся, не отбиться. Все на город пущу. Ну, почти все.
– Завидовать будут. Пакостить. Что сделали с тем доктором, что кляузу написал? – теперь точно смеётся.
– Закопали.
– Закопали? Живым? – и челюсть отпала.
– Что вы, Леонид Ильич, под ворохом бумаг. Целыми днями всякие отчёты пишет. От детей отодвинули. Нужно думать о других, если ты врач, а не о том, что с тобой может случиться. Перестраховщик и дурак.
– Много ведь дураков.
– Боремся.
– Успеваешь и песни писать, и книжки, и город резко в гору пошёл. Докладывают. Хватает времени?
– По двадцать пять часов с сутки работаю.
– Так в сутках двадцать четыре…
– А я встаю на час раньше, – купился Генсек на старую шутки, задребезжал. Мелко захихикал и подкравшийся бочком Суслов.
– Приехали.
Ну, слава Всевышнему.
На этот случай Пётр с Викой Цыгановой разработали целый сценарий. Времени особо не было, так что все реквизиты взяли уже готовые. Ну, какие были. Кроме того успели отработать корейский танец с Таней. И Вика, и Пётр видели, как корейские девушки из какого-то танцевального коллектива танцуют под русские песни, в том числе и под эту нетленку Глюкозы. Времени было
всего три дня, но в целом получилось неплохо. А сама Маша-Вика ещё и над лунной походкой поработала. Тоже не Майкл Джексон. Только ведь на дворе 1967 год. Она не только первая, но и единственная.Брежнев обнял обеих девочек и покрутил, разглядывая со всех сторон. На "сестрёнках" были платья в стиле "Милитари". Красота, кто понимает.
– Ну, что вы нам споёте? – влез поперёд батьки Устинов. Командир ведь. В будущем. Сейчас Гречко.
Вот Вика молодец. Она проигнорировала "второстепенный" персонаж и обратилась напрямую к Генсеку.
– Леонид Ильич, нам нужен магнитофон.
– А сами петь, что не можете? – опять вылез пьяненький Дмитрий Фёдорович.
– Катерина, есть здесь магнитофон? – всё ещё поворачивая так и эдак Таню отвлёкся на секунду Брежнев.
Фурцева Петром была предупреждена, и человек с немецким магнитофоном стоял за дверью. Але-оп, и всё готово. Пётр достал из чемодана кассету с плёнкой "минусовкой" и поставил на магнитофон.
– Леонид Ильич, можно мы с сестрёнкой споём шуточную песню? – и невинно похлопала глазками.
– А гитары вам не надо? – приподнял свои брежневские брови Брежнев.
– Музыка записана на магнитофон, а петь мы будем по-настоящему.
– Давайте шуточную.
– Ровно сто лет назад царь Александр II Николаевич продал американцам Аляску. В народе ходят слухи, что договор заключён на 99 лет и в этом году Штаты должны её вернуть. На самом деле это не так. Договор не предусматривает возврата. Но народу ведь хочется верить. Вот про это и есть наша песня, – произнёс вступительную речь Тишков и включил магнитофон.
– Не валяй дурака, Америка. Не валяй дурака, Америка, Вот те валенки, мёрзнешь небось. Что Сибирь, что Аляска – два берега, Баня, водка, гармонь и лосось.Последний припев пели уже все вместе. Потом все члены Политбюро долго тискали девочек. Досталось поцелуев и объятий и Петру. Даже Фурцева чмокнула.
Выпили. За возвращение Аляски. Потом за Сибирь. Девочкам налили лимонаду и даже кока-колы. Изыск и дефицит. Не знают ведь, что в будущем в ней будут с деталей ржавчину смывать.
– Может девочки ещё споют, – пьяненькая Фурцева и сама готова была выпрыгнуть на сцену. Ну как сцену? Просто по паре стульев с боков поставили, чтобы ограничить пространство.
– Песню так песню. – Пётр, прежде чем нажать на клавишу, предупредил, – Это тоже шуточная песня.
Включил воспроизведения. Зазвучала музыка Глюкозы. В отличие от оригинального исполнения, Пётр с Викой решили вступление растянуть на пару минут. Было предусмотрено действо. Украли у Майкла Джозефича Джексона. Вика подошла к чемодану, развернула стул так, чтобы зрителям не было видно, что в чемодане и открыла его. Потом сделала вокруг него боковой глайд и достала пиджак. Его сшили из толстого шёлка настолько белоснежного, что прямо глаза слепил. И ярко-красные пуговицы. Шёлк как-то, где-то в Москве достал Мкртчян по просьбе Петра. Надела и ещё круг глайда. Дальше из чемодана были вынуты перчатки из этого же шёлка и тоже с красными пуговицами и таким же рантом. Последней на свет появилась шляпа. Её под маленькую девичью головку переделали в краснотурьинском ателье из шляпы Тишкова. Разрезали сзади и снова сшили, а чтобы скрыть шрам, натянули красную ленту. Ну, не Пьер Карден. Только это первая и единственная в мире шляпа для девочки.
Ну, а потом и грянули "песню"! Таня только подпевала в припевах. Вела Вика. Уж точно не хуже самой Глюкозы. Оригинальную версию Пётр сразу зарубил. Какие олигархи, да и опа – попа часто звучит. Добавил глазок и ушек. Так и смешней и не так по пролетарской душе скребёт. Получилось. А в конце задняя лунная походка. Из хайтеков хайтек. Снос башки. Удивили, поразили, впечатлили.
Пришлось и второй раз петь после перекуса и запивона. На этот раз припев и кое-кто из старичков поддержал. И опять обнимание и целования. Один только Суслов что-то недовольно пробурчал Пельше.