Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Коллаборационисты: мнимые и настоящие
Шрифт:

Конечно, Декрет о мире изначально был утопией. Так мирные договоры не заключают. Это была скорее декларация о том, что Россия больше не в силах продолжать войну и обращается ко всем с отчаянным призывом прекратить против нее воевать. Понятно, что после этого враги России только активизировали бы боевые действия, чтобы заставить ее пойти на самые неблагоприятные условия. Так оно на самом деле и произошло.

Понимал ли Ленин, что именно он подписывает? Лично я не могу поверить, что не понимал. Конечно, понимал. Но подписал и не высказал мнения, что это — верный путь к катастрофе для государства.

Дальше было немецкое наступление и предложения заключить мир с потерей территории. В переговорах непосредственно участвовал Троцкий. Было принято решение

затягивать переговоры. Немцы все ужесточали свои требования. Наконец во многом по настоянию лично Владимира Ильича Брестский мир был заключен. Были потеряны значительные территории, часть из них — безвозвратно. В стране возникли очень серьезные противоречия, во многом повлекшие гражданскую войну. И только революция в Германии как-то смягчила эту ситуацию.

Если говорить формально, то обвинить Ленина в коллаборационизме трудно. За границей вооруженных формирований, в том числе состоящих из соотечественников, он не создавал. И эти формирования против России не воевали и россиян не убивали. Брал ли Ленин деньги от немцев? Достоверно не доказано. Агитировал за прекращение войны, чтобы угодить немцам? Или все-таки просто хотел потрафить общественным настроениям и таким образом прийти к власти? Декреты о мире, о земле, Брестский мир? Ничего тут не докажешь, это все результат коллективной деятельности. Единственно, можно сказать, что все это выглядит довольно-таки двусмысленно. Политический деятель, который думает о своей репутации, должен избегать подобных ситуаций и не давать повода сомневаться в своей лояльности. А Ленин, к сожалению, такой повод давал.

Однако вернемся тут к Субхасу Чандре Босу. Повернется ли теперь у нас с вами язык, чтобы обвинить несчастного индийца в коллаборационизме и назвать его сотрудничество с фашистами предательством или, по крайней мере, осуждаемым проступком? Возможно ли вообще где-либо и когда-либо пробиться к вершине власти без какой-то явной или тайной поддержки? И всегда ли такая поддержка дружественна соответствующему государству? Все это — очень большой вопрос. Мне мало верится в счастливую историю про политическую Золушку. Без тайной поддержки любой человек, который вдруг задумал пробраться на верх политической пирамиды и свергнуть засевших там царей, будет в два счета уничтожен еще на дальних, очень дальних подступах к этой цели. И только поддержка очень могущественных сил может вывести каких-то счастливчиков из-под удара и вознести к самой вершине власти.

Другое дело, что такие вот счастливчики нередко потом «отбиваются от рук», забывают о своих благодетелях, начинают проводить какую-то свою независимую политику. Но это — обычное для человеческой натуры дело. Причем, может быть, даже по счастью обычное.

Я, как понимает читатель, сделал это отступление про Ленина не просто так. А для того, чтобы мы с вами могли более объективно оценить личности и Махатмы Ганди, и Субхаса Чандры Боса. И понять, насколько мы можем считать Боса личностью, враждебной СССР и России. А также насколько сильно он предавал интересы своего народа, сотрудничая с немцами. Или лучше было сотрудничать с англичанами? А что стало с теми, кто ни с кем не сотрудничал? Просто канул в небытие, сгнил в английских застенках? Или умер от ран, нанесенных полицейскими? Мы теперь и имен-то их не знаем.

Итак, что мы в итоге можем сказать о Ганди? Пусть читатель судит сам. За руку он пойман не был. Во всем мире почитается как известный борец за независимость Индии, как носитель своеобразных взглядов на способы противодействия колонизаторам. Никто его в предательстве и коллаборационизме не обвиняет. И ни с какими разоблачениями по этому поводу сами англичане не выступают. А это значит, что автор данной книги позволил себе большую вольность, покусившись на авторитет и доброе имя столь крупной исторической фигуры. Поэтому лучше мне никаких резких выводов тут и не делать. В конце концов, современный читатель и сам вполне может разобраться, что к чему. Тем более что ключевые исторические факты мы ему изложили достаточно ясно.

Глава 3.

Шарль де Голль

Рассуждая о коллаборационистах и коллаборационизме, вполне уместно обратиться к еще одной исторической фигуре того времени. К Шарлю де Голлю. Если у индийцев их страну поработили англичане, то у де Голля — немцы. Мог ли Шарль де Голль бороться против немцев в рядах подпольного движения? Запросто мог. Но не стал. А решил перебраться в другую страну, к англичанам. И попытаться там найти у них поддержку.

Конечно, Великобритания в тот исторический момент являлась военным союзником Франции. Но она потом и союзником СССР являлась. Что не помешало ей сразу после Второй мировой войны превратиться в противника. Точно так же хорошо известно, что Великобритания и Франция всегда считались если не прямыми врагами (а такое тоже бывало), то соперниками, это уж точно. И мало что изменилось до сих пор, несмотря на членство обоих государств в Европейском союзе.

Итак, де Голль перебрался в Великобританию. Но для начала обвинил своих сограждан, в частности, правительство Петена, в предательстве. И попытался самостоятельно, без иностранной поддержки, создать организацию сопротивления фашистам под названием «Свободная Франция». Однако попытка самостоятельно противостоять немцам оказалась неудачной. Никто особо де Голля не поддерживал и как борца за свободную Францию не признавал.

И де Голль, точно так же, как и Субхас Чандра Бос, начал искать поддержку посторонних сил. И вот тут он нашел определенное понимание. Де Голля заметил Черчилль. И с июня 1940 года стал активно его поддерживать. С этого момента, опираясь на иностранную помощь, де Голль и начал свое восхождение наверх.

Вот как это выглядело, если судить по мемуарам самого де Голля:

«Первое, что необходимо было сделать, — это вновь поднять боевое знамя Франции. Мне представилась возможность сделать это с помощью радио. Днем 17 июня я сообщил о своих намерениях Уинстону Черчиллю. Очутившись после кораблекрушения на английском берегу, мог ли я что-либо предпринять без его поддержки?»

То есть, как мы видим, сам де Голль понял, что без иностранной помощи ему не обойтись.

А как же остальная Франция, которая, заметим себе, еще окончательно к этому моменту не капитулировала? Де Голлю предложили немедленно вернуться во Францию, чтобы предстать перед судом. Который для начала приговорил его к месяцу тюремного заключения. А потом по апелляции министра национальной обороны Вейгана — и вовсе к смертной казни. То есть страна, которую де Голль рассматривал как свою родину, его самого рассматривала исключительно как предателя, заслуживавшего за свои действия смертной казни.

Сам де Голль в своих мемуарах эдак скромненько умалчивает, в чем его обвиняли. А обвиняли его именно в предательстве. Конечно, это был режим Виши. Однако смысл обвинения был вполне понятен: часть французов решила спасти нацию и пошла ради этого на сотрудничество с фашистами. А какой-то там француз стал сотрудничать не с немцами, а с англичанами, ставя под удар эти попытки спасти хоть в какой-то форме часть французской нации. Как мы видим, для де Голля его сотрудничество с англичанами началось с ярлыка предателя.

Итак, де Голль перебрался в Англию. А за ним туда последовала и его семья. Конечно, можно было найти и другое пристанище для семьи, на Великобритании свет определенно клином не сошелся. Но де Голль не хотел рисковать. Пусть англичане видят, что его сотрудничество — это не просто вынужденная мера. Это сотрудничество идет от души, вот, даже семью свою вверил заботе британцев.

По вопросу о корыстном характере британской помощи биографы де Голля выражаются очень определенно. Сам генерал очень даже подозревал, что Черчилль на самом деле хочет воспользоваться ситуацией и прибрать к рукам французские колонии, в частности на Ближнем Востоке. Вот как это описывает сам генерал:

Поделиться с друзьями: