Колледж Святого Джозефа

Вася решил, что если он сейчас растает, то позволит новой Анфисе завладеть его существом. Но чем больнее он ей делал, тем нежнее она становилась.

Он порвал на ней трусики, а она лишь легонько укусила его за мочку уха. Он резко вошел в нее, еще практически сухую, а она застонала так сладко, что Вася едва сдержался, чтобы не кончить немедленно.

Вася, наконец, поддался ее чарам, принялся тискать и сжимать ее, проникая все глубже и глубже, лихорадочно целуя ее шею, щеки, глаза, а Анфиса шептала ему на ухо всякие глупые нежности. Предчувствуя блаженство, он вцепился в ее губы, а она впилась ногтями в его мощную спину, застонала и изогнулась. Вася выскользнул из нее и выплеснул свой сок на гладкий Анфисин живот.

— Я ненавижу его, и благодарю, — сказал Вася, устало откинувшись на подушки.

— Кого? За что? — не поняла Анфиса. Она все еще тяжело дышала и сосредоточено вытирала сперму с живота гостиничным полотенцем.

— Егора Боряза.

Анфиса настороженно посмотрела на него.

— Раньше наш секс был больше похож на изнасилование, — пояснил Вася, закладывая руки за голову, — он открыл в тебе чувственность. Я благодарен за то. С удовольствием попользуюсь.

— Как поэтично, — холодно откликнулась Анфиса.

— Тебе неприятно говорить о нем? — в голосе Васи появились металлические нотки.

Анфиса села на кровати.

— Его больше не существует, — сказала она, — города Б больше не существует. Даже Зульфии больше нет.

— Тебя это расстраивает? — смягчился Вася.

— Только пункт про Зульфию, — Анфиса положила ему голову на рельефный живот.

— Ты давишь мне на ребро, — Вася передвинул ее голову пониже. Анфиса поцеловала его в пупок.

— Я не должен был уезжать, — сказал он вдруг.

Анфиса села на кровати по-турецки и удивленно уставилась на брата. Тонкая гостиничная простынь соскользнула с ее тела, и Вася немедленно уставился на ее обнаженную грудь.

— Эй, — Анфиса пощелкала пальцами у его лица, — ты мысль-то продолжи…

Вася сел, оперевшись на спинку кровати, и закурил, подвинув к себе пепельницу. Он долго смотрел на нее своими раскосыми серыми глазами, затягиваясь и выпуская дым в ее направлении. Но Анфиса была непреклонна: ей хотелось все выяснить здесь и сейчас, и не оставлять семейные разборки на долгое путешествие.

— Я должен был быть рядом. Ухаживать за тобой, пока ты была беременна — снимать с тебя сапоги и кормить с рук клубникой. Забрать тебя из роддома, не спать ночами и срываться к Васькиной кроватке…

— Но ты сбежал, — равнодушно сказала Анфиса, — я бы тоже сбежала, если бы могла.

— Ты могла бы. Но решила остаться и воспитывать ребенка. У меня только один вопрос, — Вася сделал драматичную паузу, — зачем ты помогала мне бежать?

Анфиса вздохнула и погладила его по голове. Вася потянулся за ее рукой, как старый пес, долго живший без своего хозяина.

— Мне хотелось узнать, смогу ли я жить без тебя, — призналась Анфиса.

— Тебе удалось, — с сожалением констатировал Вася.

— Если бы не Зуля, я б сдохла, — призналась Анфиса, — она забрала из роддома, она помогала мне деньгами, которых у нее и так не густо, она познакомила меня с Кнышом…

— Не терзайся, — сказал Вася, — с ней все будет в порядке.

— Конечно, будет. Просто я буду скучать…

— Это очень умно, — усмехнулся Вася, — замаскировать тоску по своему любовнику под «ах, я скучаю по Зульфие».

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — грустно улыбнулась Анфиса.

— Чем он тебя так зацепил?

— У него сперма вкусная, — Анфиса чихнула, — ею можно спагетти поливать вместо сливочного соуса.

— Вот он, тот витиеватый заваркинский сарказм, — Вася радостно ткнул пальцем воздух.

За этой усмешкой и равнодушно-угрюмым видом, Вася пытался скрыть, как ему горько. Очевидно: она влюблена. Когда-то в двадцать четыре, когда он был менеджером, а Анфиса начинающим журналистом, воровавшим документы по автобусным станциям, она была влюблена в него точно так же: страстно, преданно и беззаветно. Он тогда воспринимал это как должное, как продолжение их родственных отношений. Оказалось, это состояние — лишь бонус к базовому предложению, который выдавался VIP-клиентам вместо скидки и который надо было заслужить. Он безвозвратно спустил в унитаз семь лет своей жизни и практически потерял единственную женщину, которая вызывала в нем столь мощные чувства.

— Я намерен все исправить, — уведомил он ее.

— Не терзайся попусту, — ласково улыбнулась она и вытянулась на кровати рядом с ним.

Они немного помолчали.

— Можно задать тебе один очень серьёзный вопрос? — серьезно сказала Анфиса.

— Да? — Вася напрягся.

— Ты дрочил на мои письма? — не меняя интонации, спросила Анфиса.

— Сучка, — улыбнулся Вася и за руку притянул ее к себе, забыв про Егора Боряза и свои грандиозные планы.

— Это да или нет? — приподняв бровь, нахально спросила Анфиса.

— Это личное, — заржал Вася и шлепнул ее по голой попе и прижал ее голову к груди, — сучка моя.

Поднявшееся из-за горизонта солнце застало Анфису, сидящей на краешке матраса. Вася, который был больше не в силах бороться с усталостью, наконец, уснул, и даже медленно заползший на подушки первый солнечный луч не сумел его потревожить.

Анфиса сидела, подперев рукой подбородок, и разглядывала свидетельство о браке. Интересно, долго она сможет водить его за нос? Он ведь знал ее лучше, чем она сама. Чем чаще он будет задавать вопросы о Егоре, тем ближе она будет к провалу. Что Вася сделает с ней, когда поймет, какие чувства ее обуревают?

Анфиса вдруг с ужасом поняла, что все, за что она боролась и на что надеялась — ее маленькая всамделишная семья и собственный очаг — больше ей не нужно. Но теперь ей некуда деться…

Глава двадцать первая. Последняя

Прошло четыре года…

— Что мы тут делаем? — возмущалась Сонька, устраиваясь на стуле, — что это за дыра? Мы хоть в Англии еще?

— Это Блэкхит, — сказал Кирилл, — от Лондона всего восемь километров.

За прошедшие годы внешность четверых друзей претерпела кое-какие изменения. Соня обрезала свои длинные русые волосы и забросила высокие каблуки: теперь ее фаворитами были «конверсы» и рубашки в клеточку. Кирилл, чья внешность не допускала ярких вариаций, лишь сменил синтетику на кашемир.

— Спасибо, что приехали, — сказал Егор. Он тоже остриг волосы, но оставил стильную косую челку. Теперь он носил дорогой костюм стального цвета с кедами и часы за несколько тысяч евро.

Но самые большие изменения претерпела внешность Дженни. Она сбросила пятнадцать килограмм, обзавелась роскошной шевелюрой, стала носить boyfriend jacket с короткими платьями и выглядеть по-американски сексуально. Соня иногда бросала на нее завистливый взгляд.