Коллекционер жизней. Джорджо Вазари и изобретение искусства
Шрифт:
«Поскольку я до сих пор со всей старательностью и искренностью, какие только способности мои сумели и могли проявить, рассуждал лишь о чужих произведениях, я хочу в заключение настоящего моего труда собрать воедино и обнародовать те творения, которые божественная милость сподобила меня создать. И в самом деле, хотя творения эти и не достигают того совершенства, о котором я мог бы мечтать, тем не менее всякий, кто пожелает взглянуть на них оком здравого рассудка, легко убедится в том, сколько усердия, старания и любовного труда я в них вложил и что тем самым я достоин если не хвалы, то, во всяком случае, извинения, тем более что я уже не в силах скрыть того, что однажды было выпущено в свет и всеми увидено» [13] .
13
Вазари. Описание творений Джорджо Вазари, аретинского живописца и архитектора.
К 1568 году те места, где размещались работы Вазари, по любым стандартам считались весьма престижными. Гигантский зал собраний во Флоренции под названием Зал пятисот, зал для аудиенций в Апостольском
Эта сдержанность возникла в силу особенного социального положения Вазари. Он происходил из среднего класса Тосканы – сильно урбанизированного итальянского региона с развитой торговлей. При этом общество, в котором он жил, во многих смыслах по-прежнему было феодальным. Урбанизация способствовала развитию среднего класса, а также обеспечивала социальные лифты для некоторых граждан. Благодаря сочетанию таланта, удачи и работоспособности Вазари вошел в соприкосновение с высочайшими кругами общества. И свободно вращался в них, демонстрируя набор важных качеств: он был сообразительным, образованным, усердным, трудолюбивым и знал, когда нужно промолчать. Он одновременно находился и внутри этого круга, и за его пределами. Ремесленник из среднего класса среди аристократов, житель Ареццо среди флорентийцев, художник среди писателей, писатель среди живописцев. Члены гильдии художников воспринимали его как придворного, а придворные – как члена гильдии художников. Он был сложным человеком с уникальным набором умений, которого вот-вот только начали ценить по заслугам.
Несмотря на всё это, существовало кое-что, чему Вазари принадлежал целиком и полностью, – искусство, под которым он понимал в основном живопись; почему именно ее, мы поговорим позже. Вплоть до недавнего времени, когда начали действовать законы, запрещающие детский труд, итальянские художники и ремесленники с детства оттачивали свои умения. В этом была одна из главных причин исключительного мастерства взрослых художников. Профессии передавались внутри семьи; мальчики учились у своих отцов или шли подмастерьями в другие мастерские, часто в возрасте не больше семи-восьми лет. Поскольку девочки оставались дома, то неудивительно, что во времена Возрождения женщин-художниц было очень мало, и чаще всего они происходили из семей художников. Джорджо Вазари был типичным представителем того времени: выходец из семьи тосканских ремесленников, который получил образование и, воспользовавшись возможностью, повысил свой социальный статус, как часто делали художники этого региона в XV веке.
По иронии, хотя Вазари и сам создал много важных произведений, он настолько убедительно писал о своем друге Микеланджело и о Бронзино, своем предшественнике при дворе Медичи, что их работы стали считаться лучше его собственных. И в самом деле, величайшим наследием Вазари в мире искусства считаются не его полотна, фрески и спроектированные им здания (хотя он был великолепным архитектором), а его тексты. Собирая материалы, составляя биографии важных, по его мнению, художников, он открыл новый способ изучения – и, возможно, даже создания – искусства. На этом поприще у него не было соперников, и его успехи неоспоримы. Вазари первым стал собирать эскизы, считая их самодостаточными произведениями искусства, а не расходным материалом на пути к созданию живописного полотна, архитектурного произведения или изделия из метала. Он собирал эскизы, потому что из собственного опыта знал, что это документальные свидетельства творческого процесса его коллег-художников. По эскизам он мог непосредственно сравнить их стили – сделать то, чем, собственно, и заняты все историки искусства, кураторы и арт-дилеры. Биографии Вазари выросли из убеждения, что мы станем лучше понимать искусство, присмотревшись к жизням его создателей. Эта идея нашла себе достойное применение в разнообразных исторических исследованиях. Благодаря ей оформился современный подход к написанию биографий, в рамках которого личные достижения рассматриваются через призму жизненной истории.
Вазари, искусный биограф, привлек к себе очень мало внимания других биографов. И большая часть этого скудного внимания – критика. В 1911 году немецкий архитектор Роберт Карден начал свою книгу «Жизнь Джорджо Вазари» с извинения за то, что взялся за такую тему: «Те, кто знаком с работами Джорджо Вазари в живописи и архитектуре, возможно, не согласятся с тем, что они достойны того, чтобы тратить на этого человека труд написания серьезной биографии…» [14]
14
Carden Robert W. The Life of Giorgio Vasari: A Study of the Later Renaissance in Italy. New York: Henry Holt, 1911. VII.
Карден часто угрюмо напоминает читателям, что Вазари был не только живописцем и архитектором, но еще и биографом. В самом деле, «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» вышли в свет в 1550 году, в 1568 году были переизданы, но с тех пор нисколько не устарели. И уже совсем недавно ученые наконец оценили вклад Вазари в изобразительное искусство. Но всё же немногие станут спорить с Карденом, что Вазари не сравниться с окружавшими его титанами. Если поставить его произведения в один ряд с произведениями его современников (Микеланджело, Бронзино, Понтормо, Пармиджанино, Тинторетто, Андреа дель Сарто), то Вазари будет выглядеть скорее как последователь, чем как законодатель моды, как хороший, но не превосходный ремесленник. На самом деле Вазари был не столько последователем, сколько собирателем. Он непроизвольно воспроизводил стили других художников и показывал, что в приютившем его городе, Флоренции, в его время, в середине XVI века, искусство достигло своего апогея. Но всё же у Вазари была своя индивидуальная манера. К копированию коллег он подходил подобно древнегреческому поэту Пиндару, который писал о себе, что, как пчела, собирает мед с цветов [15] . Наверное, никто не понимал Вазари лучше, чем блестящий самоуверенный историк Эрик Кокрейн,
чья книга «Флоренция в забытых веках» (Florence in the Forgotten Centuries) до сих пор остается лучшей по содержанию и стилю книгой об этом городе. Кокрейн считал, что главным мотивом Вазари было стремление «наполнить мир прекрасными вещами» [16] .15
Пиндар. Пифийские оды, 10.54.
16
Cochrane Eric. Florence in the Forgotten Centuries, 1527–1800: A History of Florence and the Florentines in the Age of the Grand Dukes. Chicago: University of Chicago Press, 1973. P. 85.
И если представления о прекрасном у Вазари несколько отличаются от наших, то это отчасти дело его же рук. Его биографии сформировали художественную элиту. Он проигнорировал или лишь вскользь упомянул тысячи второстепенных местных ремесленников (среди которых встречались и женщины). Все эти художники поставляли алтарные картины в скромные приходские церкви, украшали гостиные провинциальных бюргеров, расписывали стены не самых благородных замков фресками и живописными панелями, а сады наполняли скульптурой. Вазари никогда бы не смог сравнить себя со своим героем Микеланджело и убедительно объясняет нам, почему это так. Настолько убедительно, что мы и вправду до сих пор продолжаем ему верить. С другой стороны, как писатель Вазари – безусловный гений. Его книга, которая и в годы создания была бестселлером, и по сей день не утратила ни популярности, ни влияния. Да и с чего бы? Джорджо Вазари был вдумчивым, умным, занимательно пишущим хронистом (а часто и верным другом). Художники, о которых он писал, за два столетия превратили Италию в центр всех видов изобразительных искусств. Вместе с тем он был проницательным и влиятельным критиком, чьи идеи во многом определили то, как мы до сих пор смотрим на искусство, историю и культуру Возрождения.
Хотя мы и ассоциируем Вазари с Флоренцией, столицей, в которой он провел большую часть своей жизни, на самом деле он родился в 72 километрах к югу от Флоренции, в Ареццо. Это древний этрусский город со своим славным наследием. Именно сюда переехал прадедушка Джорджо Вазари, Ладзаро, вместе с семьей в 1427 году. Ему посвящена одна из глав «Жизнеописаний». Ладзаро Вазари был по профессии горшечником (vasaro), но, кроме того, делал роскошные разукрашенные седла и упряжь. Сначала он работал в Кортоне, затем в Ареццо.
Оба ремесла требовали навыков декоративной росписи, и Ладзаро, как пишет его правнук, обладал особенным талантом к этой тонкой работе: «В его время очень было принято расписывать лошадиные седла различными узорами и сочетаниями всяких эмблем в соответствии с положением их владельцев, и в этом Ладзаро был мастером отменнейшим, в особенности потому, что ему удавались весьма изящные маленькие фигурки, очень хорошо подходившие к подобного рода сбруям» [17] .
В Ареццо Ладзаро, ободренный своим другом Пьеро делла Франческа, стал брать и более сложную работу. Руке своего прадеда Джорджо приписывает фреску святого Викентия Феррера в церкви Святого Доминика в Ареццо. В этой работе, в ее чистых линиях и величественной позе всё еще чувствуется влияние Пьеро. Джорджо пишет, что «между ними можно увидеть лишь малое отличие» [18] . Это было серьезной похвалой, потому что Пьеро делла Франческа пользовался большой популярностью в Ареццо и как умелый математик, и как художник. Считается, что он первым создал математически выверенную перспективу. До сих пор существуют туристические маршруты для любителей искусства «по следу Пьеро»: путешественники могут увидеть все работы мастера в местах их создания. Они находятся на расстоянии не более двадцати километров друг от друга. От Сансеполькро, где Пьеро родился, до Монтерки и до Ареццо, где за алтарем церкви Святого Франциска находится его фресковый цикл «Легенда о Животворящем Кресте» (законченный около 1466 года). Сегодня, как и во времена Джорджо, эти фрески – бриллиант среди многочисленных произведений искусства Ареццо [19] . И Джорджо правильно отмечает, что его прадед Ладзаро применил в своей эмоциональной картине успехи Пьеро делла Франческа: «А так как ему особенно по душе было всё естественное и всё страстное и так как он отлично выражал плач, смех, радость, страх, содрогание и тому подобные вещи, то большинство его живописных произведений изобилует такого рода выдумками» [20] .
17
Вазари. Жизнеописание Ладзаро Вазари, аретинского живописца.
18
Вазари. Жизнеописание Ладзаро Вазари, аретинского живописца.
19
Паломничество по местам Пьеро началось под влиянием книги Джона Поп-Хеннесси «След Пьеро делла Франческа» (Pope-Hennessey John. The Piero Della Francesca Trail: The Walter Neurath Memorial Lecture. London: Thames and Hudson, 1991). Ее автора, в свою очередь, вдохновило эссе Олдоса Хаксли 1925 года «Лучшие картины» (Along the Road: Notes and Essays of a Tourist. London: Chatto and Windus, 1925. Р. 177–189. Обе работы приведены в книге: The Piero Della Francesca Trail. New York: Little Bookroom, 2002).
20
Вазари. Жизнеописание Ладзаро Вазари, аретинского живописца.
Джорджо Вазари не всегда было просто установить, что именно и где рисовал Ладзаро. Современные историки искусства идут в старые ведомственные архивы и ищут оригиналы контрактов (которых в Италии, на удивление, сохранилось великое множество). То же делал и Джорджо. Но у него было преимущество: он мог расспрашивать живых людей. Многих из художников, о которых он писал; Вазари знал лично. Иногда он находил их друзей, коллег, родственников; многим писал, чтобы уточнить сведения. В результате у него скопилась целая куча анекдотов разной степени достоверности и по-разному связанных с самими художниками. О давно почивших мастерах, как в случае с прадедом, он собирал сведения из разрозненных воспоминаний родственников. Вот, к примеру, как он связывает Ладзаро с фреской Сент-Винсент Феррер: